Юность - Гетто Виктория - Страница 24

• Предыдущая
• 24/76
• Следующая

– Этот урод так желает умереть?

В ответ – возмущённый ропот и бешеный взгляд рёсца. Император кривится и отдаёт резкую команду. Гигант лыбится, затем спрыгивает со своего коня. Быстр. Но не достаточно. На нём двойного плетения кольчуга, прикрывающая голову и шею. А на голове небольшой, плоский шлем, словно приплюснутый конус. Громила вытаскивает из ножен меч. Он у него кривой, как у всех рёсцев, значит, расчёт на машущие удары. Кто-то из местных подаёт ему щит. Довольно большой, жёлтого цвета круг, с набалдашником в центре в виде острого шипа. Император провозглашает:

– Радуйся, варвар. Тебе оказал честь сам первый герой Рёко, граф дель Маахи.

– Меня не волнуют имена и титулы покойников. Он готов?

Похоже, громила понимает нашу речь, потому что его гримаса сменяется ненавистью. Он делает стремительный шаг вперёд, вскидывая меч и прикрывая тело щитом, и вдруг останавливается. А я спокойно вкладываю свой клинок в ножны. Император оскаливается, девчонка, его дочь, радостно визжит:

– Струсил! Струсил! Ты можешь только оскорблять женщин, варвар!

Но в этот момент голова местного героя вдруг плавно валится с плеч, а затем всё тело с грохотом падает мне под ноги, содрогаясь в конвульсиях, и я делаю аккуратный, маленький шажок в сторону, чтобы бьющая из артерий кровь не испачкала мою одежду. Свирепо ржёт Вороной, учуяв кровь. Лошади свиты шарахаются, всадники с трудом удерживаются в сёдлах, а я медленно выхожу из боевого транса… Похоже, они даже не заметили, как мой меч покинул ножны и прошёл через обтянутую железом шею рёсского графа, вернувшись в ножны. В таком состоянии человек способен на невозможное – прыгнуть на десяток метров без разгона, взобраться по гладкой стене, двигаться быстрее, чем видит глаз, или поднять вес в тонну. Правда, расплата за подобные чудеса страшна, но если не злоупотреблять этим, то особых последствий не будет. Точнее, будут, но они преодолимы… А ещё – не всем даны такие способности. Иной учится всю жизнь, но едва-едва достигает уровня ученика. А у других получается сразу выйти на уровень мастера… Так вот, насколько я могу судить, в этом теле я даже не мастер, а куда выше. И к тому же сейчас у меня в руках мой настоящий, родной меч русского офицера, который я забрал из своей каюты. Тот же, который я делал здесь своими руками и внешне неотличимый, остался висеть на стене моей спальни в Парде. А это – тот клинок, что я получил по выходе из Академии, благородный меч, изготовленный из монокристаллической стали, способный резать и сталь, и камень. Не требующий заточки, никогда не ломающийся меч офицера Имперской Русской Армии…

– И это – ваш величайший герой?

Гробовая тишина. Слышно, как шумно вздыхают стоящие на углу площади боевые мамонты Рёко. Мой Вороной немного успокоился, но нервно вращает громадным, в кровяных жилках глазным яблоком. Потом кладёт голову мне на плечо. Я обнимаю его за шею. Он довольно сопит. Я усмехаюсь:

– Я варвар. Но варвары всегда были лучшими воинами мира.

Молчание. Потом император нехотя произносит:

– Вас проводят в ваш лагерь. Три дня отдыха. Потом вы отправляетесь на войну с Тушуром. – И чуть в сторону: – Дочь моя, иди ко мне.

Девчонка проходит мимо меня, с ужасом глядя в мою сторону. Ей страшно. Очень страшно. Осторожно ступая, обходит натёкшую из шеи мертвеца лужу крови, на которую уже успели слететься гудящие стаи местных мух. Откуда-то выныривают местные служки, хватают убитого и утаскивают, один из них торопливо заметает кровавую дорожку большой метлой, трое таскают песок, засыпая багровую лужу, ещё один несёт отрубленную голову, прижимая её к груди. Перед дель Сауром появляется всадник, что-то произносит, тот кивает в ответ, потом вскидывает руку к небу:

– Отправляемся в лагерь!

Люди и животные послушно приходят в движение. Когда передовой отряд герцога проходит мимо нас, мои воины смыкаются в походный строй, и мы занимаем своё место в колонне. Наш походный порядок не нарушен, и фиорийцы двигаются прочь с дворцовой площади при полном молчании столичных обитателей. Смерть их знаменитого героя, похоже, напугала местных до колик.

Сегодня у нас первое сражение. Бой за какой-то мелкий городок с совершенно непроизносимым названием. С вражеской стороны – порядка двадцати тысяч солдат Тушура: пехота, конница, лучники. С нашей, то есть от Рёко, – двенадцать тысяч воинов. Пять тысяч фиорийцев, остальные – имперские воины. Тоже конные и пехота. Плюс железнорукие – так здесь называют подразделения боевых машин, куда входят катапульты и баллисты. В Рёко широко их используют, но сделаны смертоносные агрегаты грубо и топорно. По сравнению с Пардой, конечно. И хватает их ненадолго. Максимум на пару десятков выстрелов. Впрочем, дерево найти можно практически всегда, так что местные артиллеристы не особо заморачиваются по поводу долговечности своих машин. Камнемёты стоят позади нашей, фиорийской линии, которая, естественно, самая первая в общем построении. Солдаты Рёко позади, конники на флангах. Всадники империи разъезжают на небольших лошадках, быстрых и выносливых, по сравнению с которыми наши лошади просто монстры гигантских размеров. Но вооружение у имперцев не очень: короткая, в два с половиной метра пика с крюком у лезвия, стёганый, из плотной суровой ткани, подбитой хлопковой ватой, панцирь. Щит всадника – полметра в диаметре из очень лёгкого дерева, обит толстой кожей с медными бляшками; длинная сабля. Ни луков, ни арканов, ни кольчуг. Вместо шлема – набитый паклей бесформенный колпак, тоже из ткани. И всё.

В противоположность им, тушурские всадники имеют большее сходство с нашими рыцарями. Кольчуги, пусть и из скверного сырого железа в одно плетение, длинное копьё, такой же длинный изогнутый меч и нечто вроде кистеня – шипастый шар на цепи, приделанный к рукояти, на конце которой узкий четырёхгранный клинок. Естественно, щит, металлический шлем, круглый, в виде плоской шапочки. Пехотинцы в Тушуре также делятся на несколько разрядов: первый и низший – застрельщики. Ни доспехов, ни щитов. Обычная одежда, зато имеется десять дротиков, которые они умеют кидать очень метко и далеко при помощи копьеметалки. Второй разряд уже больше похож на воинов: большой щит в виде миндального зерна, который можно упереть в землю, копьё метров пять длины, опять же – дрянная кольчуга и щит со шлемом. Короткий прямой меч, удобный в рукопашной схватке. Таких – подавляющее большинство в королевской армии. И наконец, третий, самый элитный разряд пехоты. Тяжёлые глухие ведрообразные шлемы. Длинная рубаха, обшитая железными пластинами внахлёст. Под ней – плотная стёганая рубаха из грубого холста, вымоченного в соляном растворе. На штанах – кожаные вставки в несколько слоёв. Массивный прочный щит, обитый тонким металлом в виде пятигранника вершиной кверху, в ко тором небольшое отверстие, чтобы можно было видеть. Длинный прямой меч. Все – мастера своего дела. Воином тяжёлой пехоты может стать лишь пехотинец второго разряда, выживший в десяти победных для Тушура битвах и отслуживший не менее пяти лет на передовой. Элита элит. Артиллерии, даже первобытной, как в Рёко, тушурцы не признают. Считают это низким. И их сапёрные части при осаде городов используют осадные башни, поворотные галереи, подкопы. Но ни катапульт, ни баллист по непонятным мне причинам в армии Тушура нет.

Сражения разворачиваются по классической схеме. Правильного строя нет ни у тех ни у других. Обычная линия, где каждое подразделение само по себе. Даётся сигнал, и начинается – орда на орду. Первые – застрельщики, потом – все прочие. Конница, как правило, добивает бегущих. Между собой практически не дерутся. Иногда, впрочем, перед началом битвы проводят поединки. Когда попадаются особо двинутые на своём происхождении противники. Но как правило – обычная свалка, в которой побеждают либо числом, либо случайностью. По вооружению пехотинцы противников могут противостоять друг другу практически на равных. Тушурцы лучше вооружены, а рёсцы более подвижны. Так что исход стандартной битвы пятьдесят на пятьдесят.

• Предыдущая
• 24/76
• Следующая