Врач в пути - Галкин Всеволод Александрович - Страница 19
- Предыдущая
- 19/65
- Следующая
Первый раз в клинике внутренних болезней выслушали «сердечный шум» и поставили на основании этого симптома диагноз. Первый раз увидели освещенную барабанную перепонку в клинике болезней уха, горла, носа.
Первая горечь от смерти больного и первая радость от успешно проделанной операции по поводу аппендицита на производственной практике, первого, самостоятельно проведенного эпидемиологического или санитарно-гигиенического обследования и составления рекомендаций по оздоровлению среды.
Все это испытал каждый студент лечебного и санитарно-гигиенического факультетов.
Когда молодой человек впервые переступает порог высшего учебного заведения, в его воображении рисуются заманчивые картины будущей самостоятельной работы. Многие мечтают об изобретениях, исследованиях, о научной деятельности. В институте было научное студенческое общество — НСО. Руководила им профессор М. Н. Лебедева.
Жили студенты кто дома, кто в общежитии. Общежитий было четыре: Пироговское, Зубовское, Усачевское, Алексеевское. Подчас в них не было света, плохо топили, не хватало репродукторов, не было еще телевизоров, но от этого не гасло веселье, а веселиться студенты умели. На студенческих вечерах любили петь.
Иногда собирались у кого-нибудь дома: читали стихи, слушали игру на фортепьяно, обсуждали книги, много спорили о жизни. Устраивали лыжные вылазки, походы в кино, занимались спортом в славном «спортхраме», где работали лыжная, гимнастическая секции, секции легкой и тяжелой атлетики, волейбола, бокса.
Среди студентов многие были заядлыми театралами, а так как достать билет, скажем, в Художественный или Большой театры было чрезвычайно сложно, то нередко ночи простаивали в очереди у театральных касс. Не проходило в Москве ни одной интересной выставки, где бы не побывали студенты.
Большой энтузиазм и много задора вкладывалось в комсомольские дела. Равнодушия здесь не было. И не ради «галочки» в тетради комсорга приходили на собрания, работали на воскресниках, ездили в подшефные организации! Всех комсомольских дел и не пересказать. Вспоминается одно из них. Между Большой и Малой Пироговскими улицами существовал пыльный, грязный переулок (рядом с Пироговским общежитием). Комсомольцы института славно поработали: вскопали землю, проложили дорожки, посадили деревья и сейчас здесь чудесный сквер, большие деревья, тенистая аллея.
Агитбригады, собрания по учебным вопросам, физкультурные мероприятия, вечера и концерты — все это требовало внимания и немалой организационной работы.
Большой известностью у студентов пользовался драмколлектив. Студенты выступали на институтских вечерах, перед больными в клиниках, в подшефном районе. Существовали литературные кружки, которые выпускали свои «Микроальманахи», литературные альбомы и т. п. Одной из интересных стенных газет была газета студентов санитарно-гигиенического факультета «Импульс».
Большим событием в жизни комсомольских организаций было введение новых комсомольских значков. Собрание, посвященное этому мероприятию, прошло очень торжественно.
Но следует забывать, что мы учились не тесть лет, как сейчас, а пять. Примерно та же программа требовала для освоения большего напряжения, большей собранности. Если учитывать трудности военных и послевоенных лет, в целом весь процесс обучения был сложнее, чем теперь. Многие учились и работали. Я определился помощником санитарного врача на Щуровском рейде, в месте впадения реки Москвы в Оку, вблизи Коломны. Это было между первым и вторым курсом летом 1945 года, когда Германия была побеждена, а война с Японией еще не начиналась… Моя работа заключалась в том, чтобы с утра до вечера на лодке (греб сам) объезжать баржи с грузами, шедшие с низовьев Волги в Москву, и составлять акты об их санитарном состоянии. Команда баржи, как правило, состояла из двух-трех человек: шкипер, подшкипер, матрос. Иногда шкипером был старый дед, а матросом — его жена. В маленьком домике-шалаше на буксируемом судне был их дом: нары, железная печь и ящик вместо стола. На печке — котелок с картошкой — хлебом войны.
Осматривал я и буксирные пароходики: часто крысы по буксирному канату перебирались с баржи на буксир. Вообще, крыс было множество, хотя борьба с ними велась самая решительная. Однажды, когда я спал на берегу, ожидая прибытия каравана барж, меня разбудило какое-то шевеление в рукаве ватника. То была огромная голодная крыса, которая залезла в рукав, обнаружив в кармане ватника кусок серого хлеба. Работал я там недолго — несколько недель… Остался сувенир — справочник медицинского работника водного транспорта.
Между четвертым и пятым курсом мы проходили врачебную производственную практику в поселке Ликино-Дулево Орехово-Зуевского района. Шел 1948 год. Самостоятельность из-за дефицита врачей нам была предоставлена максимальная: мы вели тяжелых терапевтических больных, самостоятельно проводили операции аппендектомии, принимали роды…
В редкие свободные часы ходили на озеро. Купались, загорали, играли в лапту… Кругом — стога душистого сена. Рядом массив белоствольных берез — типичный пейзаж среднерусской полосы. Как-то вечером пригласил нас на чашку чаю живший в то время в поселке писатель А. В. Перегудов, обладавший удивительным даром рассказывать затейливые истории — полусказки-полудетективы. Много вспоминал о своем друге — А. С. Новикове-Прибое…
Принято говорить, что «прекрасные студенческие голы пролетели как один миг». Я бы так не сказал. Это были долгие годы трудного учения и активной общественной работы. Несколько лет я был старостой курса, избирался членом комитета комсомола института.
Быстро пролетело время учебы. И вот уже 1949 год.
Государственные экзамены. Выпускной бал.
И опять напутствия, но уже не на учебу, а на жизнь.
Особое впечатление произвело на нас выступление Евгения Владимировича Шмидта, нашего декана.
И разъехались кто куда: в Латвию и Восточную Сибирь, на Сахалин и в Магадан, на Украину и в Карелию, в Казахстан и на Кавказ, в Мурманск и на Дальний Восток.
С теплым чувством расставались студенты с институтом. Было, конечно, грустно, но в то же время и радостно, что начинается самостоятельная большая работа.
Основной вклад врачей нашего выпуска в дело охраны здоровья — это труд в поликлинике, медико-санитарной части, на «скорой помощи» и в санитарно-эпидемиологической станции. Здесь главная точка приложения медицины к жизни и здесь трудились и трудятся сейчас подавляющее большинство бывших студентов I ММИ выпуска 1949 года!
Сейчас, когда пишутся эти строки, уже отмечен 35-летний юбилей окончания института. За эти годы сделано немало. Некоторые из бывших студентов сами стали профессорами, несколько человек удостоены Государственных премий, почетных званий «Заслуженный деятель науки», «Заслуженный изобретатель», около тридцати — «Заслуженный врач», награждены орденами и медалями. Высока общественная активность моих однокурсников. Так, невропатолог Т. С. Буценина ряд лет была депутатом Верховного Совета СССР, оториноларинголог H. Р. Абрахимова — депутатом горсовета в Усть-Каменогорске. Те, кто окончил I ММИ в 1949 году, сейчас трудятся не только во всех уголках нашей страны, но и за рубежом. С уверенностью можно сказать, что годы работы не прошли даром: каждый накопил солидный багаж знаний и теперь передает его следующим поколениям медиков.
Прошедшее десятилетие врачебной работы дало определенный опыт, уверенность в своих силах, но порой одолевали сомнения при встрече с атипичными вариантами течения болезней, приходилось еще раз листать страницы учебников и руководств, досадуя на многоречивость авторов и обилие второстепенной информации; вспоминать лекции, советоваться с коллегами, прежде чем поставить окончательный диагноз и соответственно определить курс лечения. Трудности в педагогической работе были связаны главным образом с тем обстоятельством, что преподаванию, педагогике нас специально не учили. Навык преподавания давала практика ведения семинаров со студентами, посещение лекций других преподавателей, разбор их на методических совещаниях.
- Предыдущая
- 19/65
- Следующая
