Сокровище чаши - Александров Глеб Юрьевич - Страница 76

Петро вздрогнул, судорожно вздохнул и открыл глаза. Вся правая половина груди болела так, что стон невольно вылетел из его уст. Крови не было. Плазма, опалив тело, пережгла сосуды и нервы. Невозможно было пошевелить и пальцем, слабость свинцом наполнила тело одновременно с тем, как душа, вернувшись из верхних областей, заполнила его. Память души ещё пела песню о счастье Небес, но боль телесная пересиливала, и несколько мгновений спустя Петро потерял сознание.

Три крейсера зависли над фортом, и десант стал высаживаться на крыши зданий. Но это были друзья, части регулярной армии Атлантиды. Солдаты и офицеры с удивлением осматривали развернувшееся перед ними поле брани. Тысячи и тысячи тел, лежащих повсюду, толстым ковром покрывая весь форт, все здания и улочки. Старик Оолос вышел навстречу десанту. Слёзы текли по его щекам, слёзы радости. Когда он увидел, как Ракшас расправляется с командой Наврунга, ему стало ясно, что жить защитникам форта осталось считанные минуты, и уничтожение кораблей мликов расценивал он как чудо спасения, произошедшее в последнюю минуту.

Десантники готовились к сражению, но оказалось, что все враги парализованы, и вот воины ходят между лежавшими мликами, удивлённо разглядывая поле брани.

Покинув крейсер, Овмат Евнор удивлённо оглядывался. Он понимал, что будет заварушка, но что такая… Но где же Наврунг? Он выжил?

Навстречу шёл начальник форта, его согбенная спина как бы согнулась под тяжестью потерь, половина защитников форта погибла в первый час сражения. Поприветствовав друг друга, военачальники стали составлять план дальнейших действий.

Не было ни одного защитника форта, кто бы не был ранен в этот день. Их надо было эвакуировать. Число пленных мликов превышало все мыслимые размеры, более десяти тысяч мликов – их надо было оградить от солнца, не дать умереть, но, когда они станут способны двигаться, их следует охранять.

Элиихи, тот человек, кто послал эту армию мликов в Удий, должен быть пойман и должен предстать перед судом Атлантиды.

Власть на островах Торбея должна перейти в руки наместника, полицейские силы и военизированные подразделения необходимо срочно перебросить в резиденцию Элиихи.

И многое, многое другое, что требовалось срочно организовать для поддержания боеспособности форта и что должно было предотвратить дальнейшие военные действия.

Когда основные организационные моменты были уточнены, планы намечены, мысль о Наврунге стала главной для Овмата. Оолос ответил:

- Он жив и находится внизу, со своими товарищами, многие ранены.

И вот уже спешным шагом в сопровождении старшего офицера Клуса Мака они спускаются в подземный грот, где в свете факелов на циновках лежат раненые и Наврунг рядом с ними.

Овмат тихонько опустился на колено рядом с Наврунгом:

- Ты ранен, друг?

Голос его дрожал, он ожидал увидеть всё что угодно, ведь количество врагов было просто невообразимым и Наврунг наверняка сражался с ними наверху, а не отсиживался в гроте.

Перед Овматом лежал совсем не тот улыбчивый юноша, каким он знал его несколько месяцев назад. Перепачканный кровью, с осунувшимся лицом и запавшими глазами, Наврунг больше походил на приведение, чем на человека. На очень уставшее приведение. Наврунг открыл глаза. Несмотря на усталость и истощённость, взгляд его более походил на сталь, он и сейчас был готов броситься в бой, если бы так было нужно.

Увидев своего старого Наставника, Наврунг улыбнулся:

- Вы успели. Ну что ж, будем жить.

Выносили раненых. Уставшей походкой Наврунг поднимался наверх, и все, кто знал его, склоняли головы, когда он проходил мимо. Люди склоняли головы не перед успешным магом и даже не перед удачливым воином, вовсе нет. Люди склонялись перед героизмом таким, что даже Небеса, казалось, удивились в этот день, ведь такого героизма и такого самопожертвования не видел ещё никто и никогда. Сражаясь, остаться человеком и сострадать врагам, как своим солдатам, биться из последних сил, остановить огромную армию и не убить при этом ни одного человека, видеть смерть товарищей и силой одного только сострадания, без магии и заклинаний, просто обняв, воскресить павшего воина – всё это заставляло не просто уважать Наврунга. Ему искренне поклонялись, потому что более великого человека невозможно было себе представить. В этой обстановке жуткой бойни он вёл себя как бог – не говорил, не мечтал, но действовал, ни на секунду не дав окружающим его усомниться, что полубог сражается среди них.

Прибывшие десантники тихо расспрашивали оставшихся в живых, что тут было. Те показывали в сторону Наврунга и тихо рассказывали им, как герой жил и боролся так, что Боги дали ему свою власть, издревле присущую только Богам – власть над жизнью и смертью, и исцеление Петерцеена тому веское подтверждение.

И когда тихая южная ночь тёплым пологом укутала землю, на острове не было ни одного человека, кто бы не желал, страстно и всей душою, стать учеником Наврунга. Этот порыв как бы наполнял собою воздух, горел огнём в глазах восхищённых солдат и объединял всех в единое целое.

Наврунг сидел в комнате офицеров, медленно перебирая чётки. Он страшно хотел спать, но дела требовали его участия. Надо было многое решить, как и главное – кто будет проводить операцию по аресту Элиихи и каким образом бескровно нейтрализовать оставшихся на большом острове вооружённых мликов. Наврунг говорил:

- Могу пойти и сделать то же, что и здесь.

Оолос возражал:

- От тебя только тень осталась. Пусть пойдут те, кто не так устал.

Наврунг спокойно отвечал:

- Все мои ранены, кто больше, кто меньше. Других ускоренных у вас нет. А бросать шесть сотен десанта на две тысячи мликов – это бойня. К тому же Элиихи уже бежит, его надо брать сейчас, в воздухе. Вы опять этого не сможете. Уничтожать его нельзя. Надо судить, иначе его народ будет мстить. Народ должен знать правду о том, что произошло. Это наш единственный шанс сохранить мир здесь. Иначе много, очень много смертей увидит этот край ещё. Я готов.

Он тяжело встал.

Его пытались отговорить и свои, и прибывшие. Но тщетно. Наврунг понимал, что только он один сможет справиться с этой задачей. В одиночку. Остальные будут подвергать себя бессмысленной опасности. Понимали это и остальные.

Взяв в помощники Клуса Мака и две сотни десанта для организации власти в резиденции Элиихи, Наврунг направился к крейсеру. Неспешно шли они, коротко обсуждая план действий.

- Клус, сперва Элиихи. Что говорят, где он?

- Только поднялся в воздух и летит на юг.

- Будем перехватывать в воздухе. Поведёшь лёгкий виман. Я перескачу на его корабль в движении, захвачу и верну в резиденцию.

-Но что делать с остатками армии?

- Вдвоём пойдём. На лёгком вимане высадимся возле лагеря мликов. Ты будешь нести для меня стрелы. Возьми запас.

- Что делать десанту?

- Ждать. Пусть не вмешиваются. Когда я закончу, будут связывать парализованных.

План был предельно ясен, и как, уже повелось, совершенно неисполнимым для обычного человека. Как можно на огромной скорости, почти скорости звука, перепрыгнуть с одного вимана на другой? Как можно после такого забойного дня сражаться с двумя тысячами горцев и не сомневаться, что победишь? Для обычного человека это немыслимо, но Клус знал: Наврунг справится. Знали это и другие.

Тяжёлый крейсер медленно набирал высоту. Маршевые двигатели натужно гудели, создавая мелкую вибрацию по всему корпусу вимана. Погоня. Что мог тяжёлый крейсер против лёгкого вимана? Безусловно, многое. Задерживающий луч – он изобретён специально для торможения убегающих противников. И хотя полностью остановить беглеца невозможно, но крейсер двигается, безусловно, быстрее такого заторможенного корабля. Но луч действует только в условиях прямой видимости. Как исполнить это условие? Только поднявшись так высоко, чтобы горизонт не скрывал беглецов. Очень быстро набирая высоту, уже через несколько минут крейсер взлетел так высоко, что земля казалась огромной полусферой. Виман Элиихи казался тусклой точкой где-то очень далеко. Он летел к южным островам, где его ожидала армия брата, погибшего во время атаки крейсеров. На такой огромной высоте сопротивления воздуха практически нет и тяжёлый крейсер может позволить себе развить скорость куда большую, чем скорость звука. А задерживающий луч делает мишень медлительной, как птицы в небе.