Безумная звезда - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 7

• Предыдущая
• 7/51
• Следующая

– У-ук, – сказал он.

Траймон осторожно взял книжицу.

Переплет ее был исцарапанным, с потрепанными краями, а позолота с заголовка давно слезла, но волшебник кое-как разобрал слова, написанные на древнем магическом языке Цортской долины: «И Виликий Храмм заветца Цорт, Таинствиная Исторея».

– У-ук? – с беспокойством осведомился библиотекарь.

Траймон бережно листал книгу. С языками у него было туговато, он считал их крайне неэффективными и, будь его воля, заменил бы какой-нибудь удобопонятной системой чисел, но эта книга, похоже, была именно той, которую он искал. Многозначительные иероглифы покрывали большинство ее страниц.

– Это у тебя единственная книга по пирамиде Цорта? – медленно спросил он.

– У-ук.

– Ты абсолютно уверен?

– У-ук.

Траймон прислушался. Вдалеке он различил звук приближающихся шагов и препирающихся голосов. Но он подготовился к этому.

– Еще банан хочешь? – спросил Траймон, опуская руку в карман.

Скунд действительно был зачарованным, хотя подобные леса на Диске – довольно распространенное явление. Зато он был единственным лесом во вселенной, который назывался – на местном языке – «Твой Палец, Болван», что является дословным переводом слова «Скунд».

Причина такого названия, к сожалению, слишком банальна. Когда первые исследователи из теплых земель у Круглого моря попали в холодные глубинные земли, они заполняли белые пятна на своих картах следующим образом. Хватали ближайшего аборигена, указывали на какой-нибудь ориентир, задавали вопросы, громко, отчетливо выговаривая слова, и записывали все, что болтал обалдевший туземец. Поэтому в поколениях атласов были увековечены такие географические изыски, как «Просто Гора», «Понятия Не Имею», «Чего?» и, естественно, «Твой Палец, Болван».

Вокруг лысой вершины горы Улсканраход («Кто Этот Идиот, Который Не Знает, Что Такое Гора?») собрались облака. Сундук уютно стоял под промокшим насквозь деревом, которое безуспешно пыталось завязать с ним разговор.

Двацветок и Ринсвинд спорили. Предмет спора сидел на шляпке своего гриба и следил за ними заинтересованным взглядом. Предмет был похож на того, кто пахнет как самый типичный житель гриба, и Двацветка это беспокоило.

– А почему у него тогда нет красного колпачка?

Ринсвинд замешкался, отчаянно пытаясь понять, куда клонит турист.

– Что? – сдался он.

– У него должен быть красный колпачок, – авторитетно заявил Двацветок. – Кроме того, ему не мешало бы помыться, да и не компанейский он какой-то. Не лепрекон, и все тут.

– Ты это о чем?

– Да ты на его бороду посмотри, – сурово указал Двацветок. – У сыра и то больше борода.

– Послушай, у него рост шесть дюймов, и живет он внутри гриба, – рявкнул Ринсвинд. – Кто ж он, как не треклятый лепрекон?

– Мы что, должны ему верить, потому что он так говорит?

Ринсвинд опустил взгляд на лепрекона, сказал: «Извини», – и отвел Двацветка на другую сторону полянки.

– Послушай, – прошипел он сквозь зубы, – а если бы он был ростом в пятнадцать футов и утверждал, что он великан, мы бы ему тоже не поверили?

– Он мог бы оказаться очень высоким гоблином, – не уступал Двацветок.

Ринсвинд оглянулся на крохотную фигурку, которая в данный момент прилежно ковыряла в носу.

– Ну и что? – спросил он. – Лепрекон, гоблин, фея – что с того?

– Только не фея, – твердо сказал Двацветок. – Феи носят зеленые комбинашки и остроконечные колпачки, а на головах у них – крошечные шишечки-антенны. Я на картинке видел.

– Где-где?

Двацветок смутился и уставился на носки башмаков.

– По-моему, это называлось «считалочки-выручалочки».

– Что? Что называлось?

Маленький турист внезапно очень заинтересовался тыльной стороной своих ладоней.

– «Малышовая Книга Цветочных Фей», – пробормотал он.

Лицо Ринсвинда выразило недоумение.

– Это что, книга советов, как не связываться с ними? – спросил он.

– О нет, – торопливо ответил Двацветок. – Эта книжка про то, где их искать. Я до сих пор помню картинки. – На его лице появилось мечтательное выражение, и Ринсвинд мысленно застонал. – Там даже была особая фея, которая прилетала и забирала твои зубки.

– Что, вот так прилетала и выдирала все зубы?…

– Да нет, не так. После того как у тебя выпадет зуб, тебе нужно спрятать его под подушку, тогда ночью прилетит фея, заберет твой зуб и оставит взамен один райну.

– Зачем?

– Что зачем?

– Зачем ей зубы?

– Ну, она забирала их, и все.

Ринсвинд мысленно представил себе некое странное существо, живущее в замке, сделанном из гнилых зубов. Это была одна из тех мысленных картинок, которые стараешься побыстрее забыть. Но безуспешно.

– Аг-ха, – сказал Ринсвинд.

Красные колпачки! Он подумал, не стоит ли просветить туриста насчет того, каково жить на свете, когда лягушка представляется тебе хорошим обедом, кроличья нора – подходящим укрытием от дождя, а сова – молчаливым ужасом, парящим в ночи. Штаны из кротового меха оригинальны до тех пор, пока тебе не приходится лично сдирать их с первоначального обладателя, который, паршивец, забился в угол своей норы и угрожающе скалится. Что же касается красных колпачков, то каждый, кто разгуливает по лесу в ярком, бросающемся в глаза наряде, долго не живет.

«Послушай, – хотелось сказать Ринсвинду, – жизнь у лепреконов и гоблинов мерзкая, жестокая и короткая. Каковы хозяева, такова и жизнь».

Ему хотелось сказать все это, но он не мог. Двацветок, хоть ему и не терпелось познать бесконечность, на деле никогда не выходил за пределы собственных представлений. Сказать ему правду – все равно что пнуть спаниеля.

– Сви ви видль вит, – произнес чей-то голос рядом с ногой Ринсвинда.

Волшебник посмотрел вниз. Лепрекон, который представился ему как Свирс, посмотрел вверх. Ринсвинду хорошо давались языки, поэтому он сразу понял, что сказало маленькое существо.

– У меня со вчерашнего дня осталось немного тритонового шербета, – произнес Свирс.

– Звучит замечательно, – отозвался Ринсвинд.

Свирс снова потыкал его в щиколотку.

– Тот второй большак, с ним все в порядке? – участливо спросил он.

– Это всего-навсего шок от соприкосновения с действительностью, – ответил волшебник. – У тебя случаем не найдется красного колпачка?

– Вит?

– Да я так, просто подумал.

– Я знаю, где есть еда для большаков, – сказал лепрекон. – И убежище тоже. Это недалеко.

Ринсвинд взглянул на хмурящееся небо. Дневной свет постепенно оставлял пейзаж, а у облаков был такой вид, словно они недавно узнали, что такое снег, и сейчас обдумывают, а не попробовать ли. Разумеется, тем, кто живет в грибах, не всегда можно доверять, но как раз сейчас ловушка с приманкой в виде горячей еды и чистых простыней вызвала бы у волшебника желание наплевать на все и прыгнуть прямо в капкан.

Они отправились в путь. Несколько секунд спустя Сундук осторожно поднялся и двинулся следом.

– Эй!

Он аккуратно, в сложной последовательности перебирая маленькими ножками, развернулся и, казалось, посмотрел вверх.

– А как оно, быть сделанным столяром? – с беспокойством спросило дерево. – Наверное, больно было?

Сундук вроде как задумался над этим. Каждая медная петля, каждый сучок излучали крайнюю сосредоточенность.

Потом он пожал крышкой и побрел прочь.

Дерево вздохнуло и стряхнуло с ветвей несколько увядших листьев.

Домик был маленьким, полуразвалившимся и нарядным, как игрушка. Должно быть, решил Ринсвинд, здесь поработал какой-то безумный резчик по дереву, и сотворил он нечто поистине ужасающее, прежде чем его успели оттащить. На каждой двери и ставне красовались грозди деревянного винограда и окошечки в виде полумесяца, а стены штурмовали батальоны резных сосновых шишек. Волшебник был готов к тому, что из верхнего окна вот-вот выскочит гигантская кукушка.

Что он еще заметил, так это характерно маслянистый воздух. Из-под ногтей волшебника посыпались крошечные зеленые и пурпурные искры.

• Предыдущая
• 7/51
• Следующая