Carpe Jugulum. Хватай за горло! - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 55

• Предыдущая
• 55/77
• Следующая

– Мне срочно нужен конь, – объявила матушка.

– У Голокуров есть лошадь, они на ней пашут… – начал было Шон.

– Слишком медленная.

– Я… э… у меня есть мул, – сказал Овес. – Король был настолько любезен, что позволил мне поставить его в конюшню.

– Любопытное животное… Ни туда ни сюда, – хмыкнула матушка. – Как раз для тебя. Значит, и мне подойдет. Веди его, я отправляюсь спасать девочек.

– Что? Но я думал, ты хочешь всего-навсего до дома добраться! А ты собралась в Убервальд? Одна? Этого я не позволю!

– А я у тебя разрешения не спрашиваю. Давай-давай, иди за своим мулом, не то Ом прогневается. Наверное.

– Но ты едва стоишь на ногах!

– Ничего подобного! Ступай!

Овес повернулся за поддержкой к собравшимся ланкрцам.

– Вы же не позволите бедной старой женщине в одиночку сражаться с чудовищами да еще в такую ненастную ночь?

Некоторое время ланкрцы, выпучив глаза, таращились на него, словно с ним вот-вот должно было случиться нечто скверное, но крайне интересное.

А затем кто-то сзади крикнул:

– А почему мы должны жалеть этих чудовищ?

– Это же матушка Ветровоск, – сказал Шон Ягг.

– Но она – пожилая, слабая женщина! – настаивал Овес.

Толпа разом отступила на пару шагов. Сейчас находиться рядом с Овсом было очень опасно.

– Вот вы сами… вы вышли бы на улицу в такую ненастную ночь? Да еще совсем одни!

– Это зависит от того, знаю я или нет, где сейчас матушка Ветровоск, – раздался все тот же голос сзади.

– He думай, что я тебя не слышу, Скот Возчик! – гаркнула матушка, но в голосе ее промелькнула едва заметная нотка удовлетворения. – Ну что, господин Овес, ты ведешь своего мула или как?

– Ты уверена, что держишься на ногах?

– Xa! Конечно уверена!

Сдаваясь, Овес опустил голову. Матушка триумфально фыркнула и зашагала сквозь толпу к конюшне. За ней поплелся Овес.

Завернув за угол, он едва не налетел на словно бы окаменевшую матушку.

– Меня кто-нибудь видит? – спросила она.

– Что? Нет, кажется, нет. Не считая меня, конечно.

– Ты не в счет, – буркнула матушка.

Она разом обмякла и рухнула на землю. Он едва успел подхватить ее, но тут же получил по рукам. Ухтыястреб отчаянно забил крыльями.

– Отпусти немедленно! Я просто поскользнулась!

– Да, конечно. Просто поскользнулась, – попытался ее успокоить Овес.

– И не пытайся меня подкалывать!

– Хорошо, не буду.

– Просто… сейчас мы должны твердо стоять на ногах и…

– Абсолютно согласен. А то недолго и упасть, к примеру, как ты только что.

– Вот именно!

– Может, я возьму тебя под руку? Тут жуткая слякоть, твердо стоящие ноги так и разъезжаются…

Он видел ее лицо в темноте. Не лицо, а картина маслом – правда, не из тех, что вешают над камином. Судя по матушкиному лицу, внутри ее бушевал некий яростный спор.

– Ну, если ты так боишься поскользнуться и упасть… – сказала она.

– Конечно, конечно, – с благодарностью произнес Овес. – Я едва не подвернул ногу.

– Всегда говорила, современной молодежи не хватает жизненной энергии, – словно пробуя мысль на вкус, произнесла матушка.

– Абсолютно правильная мысль. С энергией у нас совсем плохо.

– И зрение у тебя, скорее всего, слабое, потому что ты слишком много читаешь, – продолжала матушка.

– Слеп, как летучая мышь.

– Отлично.

Таким образом, на взаимных противоречиях и шаткой походкой они добрались до конюшни.

Увидев матушку Ветровоск, стоящий в стойле мул затряс головой. Всякого рода неприятности он распознавал с первого взгляда.

– Он немного своенравен, – предупредил Овес.

– Правда? – спросила матушка. – Ну, это дело поправимое.

Она неверной походкой подошла к животному и притянула его голову к себе. Что-то прошептала ему на ушко. Мул часто заморгал.

– Вот и все, – сказала матушка. – Помоги-ка мне на него влезть.

– Но уздечка…

– Молодой человек, быть может, я временно пребываю не в лучшем состоянии, но если мне когда-нибудь понадобится уздечка, значит, пора рыть мне новую постель. Подсади-ка меня. И смотри в сторону, как и подобает воспитанному мужчине!

Овес покорно подставил руки, помогая матушке влезть на мула.

– Почему я не могу поехать с тобой?

– У нас только один мул. Кроме того, ты будешь только мешать. Мне придется постоянно волноваться, чтобы с тобой ничего не случилось.

Она медленно сползла с мула и упала на солому. Взмахнув крыльями, ухтыястреб взлетел на балку. Овес ничего не заметил, но, несмотря на закрытую колпачком голову, эта птица весьма уверенно держалась в воздухе.

– Проклятье!

– Мадам, я немного разбираюсь в медицине! В таком состоянии тебе нельзя никуда ехать!

– На сей раз вынуждена с тобой согласиться, – приглушенно откликнулась матушка. Она смахнула соломинки с лица и подняла руку, давая знак, чтобы он помог ей подняться. – Но дай мне только встать на ноги…

– Хорошо, хорошо! Предположим, я буду править мулом, а ты сядешь у меня за спиной. Вряд ли ты весишь больше фисгармонии, а я часто с ней путешествую.

Матушка, как сова, таращилась на него. Она казалась как будто пьяной, причем именно в таком состоянии человеку в голову приходит масса очень удачных мыслей: к примеру, а не выпить ли еще рюмочку? Но затем она, очевидно, приняла некое решение.

– Ну… если ты так настаиваешь…

Овес нашел кусок веревки и после некоторой возни (матушка всячески пыталась показать, что делает ему огромное одолжение) прикрутил старую ведьму к спине мула.

– Я хочу, чтобы ты понял раз и навсегда: я не топоросила тебя ехать со мной и нисколечко не нуждаюсь в твоей помощи.

– Не топоросила?

– Не просила, – поправилась матушка. – Уже заговариваться начинаю.

Некоторое время Овес смотрел вперед, потом слез с мула, спустил матушку, невзирая на протесты, прислонил ее к стенке, исчез в ночи и вскоре вернулся с топором в руке. Взяв еще один кусок веревки, он привязал топор к поясу и опять взгромоздился на мула.

– А ты быстро учишься, – сказала матушка.

Они тронулись с места, и матушка вскинула руку. Ухтыястреб взмахнул крыльями и послушно опустился ей на запястье.

Воздух в подпрыгивающей на ухабах карете приобретал определенную индивидуальность. Маграт принюхалась.

– Я же совсем недавно перепеленала Эсме…

После осмотра малышки, не принесшего никаких результатов, они заглянули под сиденье. Там, задрав лапы вверх, спал Грибо.

– Как это на него похоже, – покачала головой нянюшка. – Хлебом не корми, дай в открытую дверь проскочить. Милый котик, всегда хочет быть рядом с мамочкой.

– Может, приоткроем окно? – предложила Маграт.

– Дождь залетит.

– Зато запах вылетит. – Маграт вздохнула. – Знаешь, мы абсолютно определенно забыли один мешок с игрушками. Веренс настаивал, чтобы я постоянно показывала ей эти фигурки.

– А я по-прежнему считаю, рано еще заниматься образованием малютки, – возразила нянюшка, во-первых, чтобы отвлечь Маграт от грозивших опасностей, а во-вторых, из желания заступиться за всех неграмотных мира.

– Окружение для ребенка очень важно, – нравоучительно изрекла Маграт.

– Я слышала, пока ты носила Эсме, Веренс заставлял тебя читать умные книжки и слушать всякую вычурную музыку, – сказала нянюшка, когда карета с шумом въехала в очередную лужу.

– Ну, против книг я ничего не имела, а вот пианино было абсолютно расстроено. Приходилось слушать, как Шон терзает свою трубу, – ответила Маграт.

– Бедный мальчик, когда ж он женится… – вздохнула нянюшка. Карета качнулась, и она судорожно вцепилась в сиденье. – А эта колымага довольно-таки резвая.

– Жаль, ванночку не захватили, – продолжала сокрушаться Маграт. – А еще мы забыли игрушечную ферму, и у нас заканчиваются пеленки…

– Дай я гляну на нее, – попросила нянюшка.

Маграт передала ей малютку Эсме.

– Ну-ка, давай на тебя посмотрим… – защебетала нянюшка.

• Предыдущая
• 55/77
• Следующая