Граница (СИ) - Авербух Наталья Владимировна - Страница 40

— А… Ты все еще не забыла?

— Конечно. Так с кем? И зачем они выли?

— А ты как думаешь? — улыбнулся страж.

— Тогда я подумала, ты решил поделить меня с нежитью и всяким лесным зверьем. Но не решился, потому что я напомнила про твое обещание.

— Поделить?

— В смысле сожрать.

— А сейчас ты как думаешь?

— Я не знаю, — честно сказала я. — Я не знаю, что ты собирался сделать, когда мы встретились.

— Госпожа, я не собирался тебя убивать и уж тем более съедать. Хотел немного попугать, не более. Стражи вообще не едят людей, это не принято. Отправленные в лес девушки погибали, столкнувшись с нежитью. По правилам мы не можем защищать людей, когда они нарушают границу заповедного леса.

— Тогда куда ты меня вел? — поразилась я.

— К себе, в «берлогу». У меня в лесу есть временное жилище.

— Зачем? — не отставала я.

— Я никак не мог решить, — признался страж. — То ли вывести тебя из леса, но тогда могли не принять в той деревне. Это и случилось, кстати. То ли посвятить лесу, хотя я вполне справлялся сам, и мне не нужны были слуги. Либо… — Он замолчал.

— Либо?…

Но страж молчал. Молчал и лес вокруг, тишина стала невыносимой.

— Либо что? Стра-аж! Почему ты молчишь?

— Да, ты права, — тихо произнес Ор. — Я давно собирался тебе это рассказать… — Страж еще помолчал, а потом принялся рассказывать совершенно жуткие вещи о каком-то лесном обряде.

От описания прокушенных жил и таинственных знаков, выцарапываемых когтями на коже, мне стало дурно. А страж, словно не замечая моего состояния, говорил об этом кошмаре как о вещи неприятной, но необходимой. Покончив с мельчайшими подробностями ритуальных истязаний, которые кончаются смертью жертвы и ее последующим возрождением в новом качестве, он перешел к следующим за обрядом выгодам. Среди них была вечная (относительно) жизнь, лес, принадлежащий мне лично (он у меня вроде уже есть, или я ошибаюсь?), всемогущество на территории родного леса, вплоть до способности остановить негасимый огонь, уважение окружающих, дом полная чаша, некоторое количество замечательных сынишек и семейное счастье, о котором я, оказывается, мечтаю.

Закончив эту речь, страж мечтательно произнес — вот точно так же, как тогда, его отец много лет встретил в лесу его мать и обратил ее. У меня мелькнула ехидная мысль — наверное, ему семейная легенда кажется до жути романтичной. Именно — до жути.

Страж с надеждой смотрел на меня, словно ожидая ответа.

Оригинальный способ делать предложения, мелькнула у меня шальная мысль.

— Это так неожиданно, — выдала я стандартный ответ. — Я… мне надо подумать.

— Думай, — согласился страж. — Думай сейчас и скажи.

Он серьезно?!

— Что сказать? — опасливо уточнила я.

— Ты согласна? — выпалил он.

Значит, серьезно. Меня передернуло. Его описание обряда почти точно совпадало со страшилками о нарушителях границы, забредших в лес глубокой ночью. Страж осторожно взял меня за руки и с надеждой заглянул в глаза. Ненормальный.

— Тогда извини, но — нет! — решительно произнесла я, высвобождая руки.

— Нет? — Он не верил своим ушам.

— Нет, и я не передумаю, если ты об этом.

— Но почему?

Он точно помешанный!

— Я не хочу.

— Ты боишься? — уточнил он. — Но я смогу тебя оживить, обещаю.

Лучше бы он не давал таких обещаний. Теперь стало ясно: может и не оживить…

— Я не хочу умирать даже временно! И вообще не понимаю, с чего ты взял, что я соглашусь на смерть, особенно такую мучительную!

— Будь у тебя Сила, — обиделся страж, — обряд можно было бы сократить и провести его почти безболезненно. Но ты же пустышка, Заклятая из тебя!..

Я пропустила мимо ушей язвительный тон стража. Почти безболезненно! Я так похожа на мученицу?

— А зачем вообще этот обряд? — полюбопытствовала я.

— Чтобы ты стала такой же как я, — просто ответил страж. — Существом леса, вечным и могущественным…

— То есть нечистью, — закончила я. — Так вот: ни за что на свете! Я человек и лесной нечистью быть не хочу ни в ком случае. Поэтому ты со своим могуществом можешь…

Внезапно страж повернулся и зашагал прочь. Я с запозданием поняла: наверное, очень его обидела. Но ведь сам виноват, можно сказать, нарывался. Нашел чем прельстить миссионера: вечным проклятьем. Стать нечистью — есть ли участь хуже? По крайней мере, так меня учили всегда.

Я пожала плечами и пошла следом. Подожду немного и извинюсь. Обязательно.

Страж вывел меня на мрачную поляну, уныло озаряемую лунным светом. Подойдя к ветвистому дереву, он небрежно оперся рукой на ствол… и непостижимым для меня образом вскочил на ветку, расположенную над землей на высоте в два человеческих роста. Усевшись там поудобнее, он аккуратно повесил мою сумку на соседний сук и холодно посмотрел на меня.

— Страж! — неуверенно позвала я. — Что это значит?

Вместо ответа страж приложил руки ко рту и издал в ночь леденящий кровь вопль.

— Страж! Что ты делаешь?

Вопль вернулся. Эхо?

— Стра-а-аж!

Мне стало жутко. Да что тут происходит?!

— Один раз в сотню лет, — отрешенно заговорил Ор, — наступает ночь, когда духи леса освобождаются ото всех клятв, которые они дали людям. Только на одну ночь. Этой ночью и я свободен от тех клятв, что давал тебе. Кроме одной. Которую ты закрепила своим поцелуем. — Он с отвращением вытер губы. — Поэтому даже в эту ночь я не могу ни отпустить тебя, ни обратить против твоей воли. — Он замолчал.

— И что?

— Одну ночь в сотню лет, — продолжил страж, — лесная нежить может охотиться на Заклятых, не опасаясь возмездия. И одну ночь в сотню лет смерть Заклятой не влечет за собой гибель ее стража. Эта ночь — сегодня.

Я не верила своим ушам.

— Ты заманил меня сюда, чтобы избавиться?

— У меня не было выбора, — неживым голосом ответил страж. — Ты слаба и ненадежна; своей привычкой лезть на рожон ты могла погубить нас обоих. Когда оказалось — у тебя нет Силы, — я думал, сумею защитить тебя, оградить от опасностей, ведь ты так легко поддаешься влиянию. Я ошибся. Вчера я понял — ты так же независима и горда, как и все Заклятые. Но это слишком опасно для девушки, которая не в состоянии защитить себя сама и отказывается от помощи других.

— Ты… — Я чуть не расплакалась от злости. Вот гад, сидит на дереве и готовит хладнокровное убийство своей хозяйки! — Как ты можешь?

— У тебя есть шанс спастись. Сними с меня обещание, которое я тебе дал, — предложил страж, — и тебя никто не тронет.

— Кроме тебя! — выкрикнула я. — Вот о чем ты беседовал со своей ненаглядной тетушкой! Это ее идея, да? Сначала она подарила меня тебе, будто я вещь, а потом нашла способ от меня избавиться!

— Как ты догадалась? — В голосе стража не было ни намека на удивление. Казалось, он вообще разучился чувствовать. — Ты права, тетя сказала — пришла пора исправить ошибку. Я не могу поставить свой лес в зависимость от капризов взбалмошной девчонки.

Я стукнула по дереву кулаком, но удара не почувствовала.

— Решай скорей, Госпожа. Тебе недолго осталось жить.

— Нет! — выкрикнула я, все еще надеясь: он блефует. — Ни за что на свете!

— Даже так? — Он снова провыл во тьму клич. Ответный звук уже нельзя было спутать с эхом. Мамочка, что же такое происходит? Я прижалась к дереву.

— Охота началась, — равнодушно проговорил страж. — Взгляни на небо, Госпожа.

— Вот еще!

— Взгляни, — с легким нажимом повторил страж. Я пожала плечами и послушалась.

Этого не может быть, я, наверное, сплю, и…

— Охота ведется по незыблемым правилам, — размеренно проговорил страж. — Когда луна скрывается в облаках, нежить делает шаг. Или прыжок, кому как нравится. Когда луна светит, нежить не двигается. Если ты попытаешься убежать с места, где оказалась в начале охоты, тебя догонят и убьют. Если освещение не будет меняться, можешь дожить до утра. Утром охота закончится.

Луна ярко сияла на ночном небе, но в отдалении плыли жемчужно-серые облака. И медленно приближались к ночному светилу. Вряд ли мне удастся дождаться рассвета.