Джонни и бомба - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 22

• Предыдущая
• 22/39
• Следующая

— Все, с меня хватит! — хныкал Бигмак. — Хватит, слышите! Завязываем, ладно? Я хочу домой!

— Я думаю, мы должны попытаться предупредить людей, — сказал Джонни. — Может, кто-то и прислушается.

— А если тебя спросят, откуда ты знаешь, ты ответишь, что прибыл из девяносто шестого года, да?

— Может быть, стоит попробовать… ну… написать записку, что ли, — неуверенно предложил Ноу Йоу. — И бросить кому-нибудь в почтовый ящик.

— Да? И что мы там напишем? — поинтересовалась Керсти. — «Идите погуляйте где-нибудь подальше»? Или «Наденьте очень-очень прочную шляпу»? — Она увидела, какое у Джонни сделалось лицо, и умолкла. — Извини. Я не хотела…

— Холодец! — вдруг воскликнул Ноу Йоу. Все посмотрели туда, куда он показывал. По улице действительно пылил Холодец. Перейти на бег было для Холодца нелегко,

но уж если ему это удавалось, еще труднее для него было остановиться. Было что-то неотвратимое в его приближении.

Он заметил друзей и изменил курс.

— Хорошо, что я вас нашел! — пропыхтел он. — Давайте убираться отсюда. Ко мне еще на холме привязался один пацан и никак не отстает. И всю дорогу кричал, что я шпион.

— Он в тебя стрелял? — спросил Бигмак.

— Он кидался камнями!

— Ха, а в меня стреляли! — похвастался Бигмак.

— Так, все собрались, — вмешалась Керсти. — Отлично. Пора возвращаться.

— Ты же знаешь, что я не знаю как! — сказал Джонни.

Мешки смирно лежали в тележке. К ее проволочному передку была прикреплена табличка: «Сеть универсамов Теско». «Наверное, мистер Теско сейчас держит маленькую бакалейную лавочку, — ни к селу ни к городу подумал Джонни. — Или вообще еще не родился на свет».

— Эта штука слушается мысленных команд, — заявила Керсти. — Иначе и быть не может. Ты отправляешься в то время, в какое хочешь.

— Чепуха, — сказал Ноу Йоу. — Волшебством попахивает.

Джонни снова уставился на тележку.

— Я… попытаюсь, — сказал он.

По параллельной улице, всего в одном квартале от часовни, проехала полицейская машина.

— Только давайте куда-нибудь спрячемся, — предложил Ноу Йоу.

— Вот-вот, — горячо поддержал его Бигмак.

Часовню огибала тропинка, такая же закопченная, как кусты и деревья. Она вывела их на задворки церквушки, где стоял мусорный бак с охапкой сухих цветов. И еще там была маленькая зеленая дверь. Она легко отворилась.

— В те… в эти времена церкви не запирали, — сказал Ноу Йоу.

— Но там же куча всякого ценного барахла вроде серебряных подсвечников, верно? — оживился Бигмак. — Кто угодно мог запросто войти и стибрить их.

— Не смей, — сказал Джонни.

Кое-как они втащили тележку в комнату за алтарем. На грубо сколоченном столе стоял электрический чайник, тут же лежали несколько потрепанных сборников церковных гимнов. Больше в комнатушке ничего не оказалось — разве что запах: запах старой вышивки, полироли для мебели и того особого спертого воздуха, который принято называть духом благочестия. И никаких признаков серебряных подсвечников.

— Бигмак! Кончай рыться в буфете, — строго сказал Ноу Йоу.

— Я только смотрел…

Джонни уставился на полиэтиленовые мешки. Ладно, будем считать, что они и впрямь набиты временем. Хотя мысль бредовая. Ведь, кроме всего прочего, это не такие уж и большие пакеты. Но, с другой стороны, кто знает, сколько места занимает время? Может, оно хранится там в сжатом виде… или свернуто в трубочку…

Неужели миссис Тахион и вправду коллекционирует время, как другие старушки коллекционируют бусы?

Бред.

И все же…

В часовне уже некоторое время раздавалось басовитое урчание. Позор восседал на тележке и довольно мурлыкал.

Джонни осторожно взял в руки один из пакетов — за то место, где полиэтилен был перетянут веревочкой. Пакет был теплый, и Джонни готов был поклясться, что он слегка шевелится.

— А вдруг ничего не получится? — сказал Джонни.

— Может, нам всем надо держаться за тележку? — предположил Ноу Йоу.

— Не стоит, наверное. Да не знаю я! Слушайте, может, не надо, а? Я ведь правда понятия не имею, что делаю!

— Да, но ты никогда толком не знаешь, что делаешь, разве не так? — возразила Керсти.

— Верно, — поддержал ее Ноу Йоу. — Значит, у тебя большой опыт.

Джонни закрыл глаза и стал напряженно думать о… 1996 году.

«Это не время, — словно бы шепнул ему кто-то. — Это место».

Это — там, где модель шаттла висит под потолком на единственном обрывке красной шерстяной нитки, потому что леска у тебя закончилась. На пластмассовых стыках видны потеки клея, потому что ты никогда ничего не можешь сделать как следует.

Это — там, где мама курит сигарету за сигаретой, отрешенно глядя в окно.

Это — там, где дедушка днями напролет смотрит телевизор.

Это — место, где ты хочешь быть.

У Джонни голова пошла кругом от напряжения, мысли стали путаться. Он думал об обоях с Паровозиком Томасом и лампе с телепузиками, пока ему не начало чудиться, что он чует их запах. Он слышал, как звучит то место на стене, где дедушка не состыковал рисунок обоев и получился гибрид Томаса и Джеймса. Комната, словно путеводный маяк, висела перед его внутренним взором.

Джонни открыл глаза. Образы места, куда он хотел попасть, не исчезли. Керсти, Бигмак, Ноу Йоу и Холодец казались привидениями. Они напряженно смотрели на него.

Джонни чуть-чуть распустил веревку на мешке времени.

Холодец огляделся по сторонам. Сглотнул. Робко окликнул: «Эй…». Потом, просто на всякий случай, заглянул под стол.

— Э… народ? Джонни! Бигмак! Ноу Йоу!.. — Он снова напряженно вздохнул, но все же нашел в себе силы посмотреть в глаза действительности (бывают в жизни минуты, когда это неизбежно) и отважно добавил: — Керсти!

Ему никто не ответил. Не было вокруг никого.

Холодец остался один на один с электрочайником.

— Эй, я ведь даже держался за тележку! Ой-ой, я тут застрял! Очень смешно, ха-ха-ха, пошутили — и будет, хорошо? Ребята! Джонни! Меня забыли! Хватит, а? Ладно, признаю, вы меня напугали! Шутка удалась, ха-ха! А теперь хватит, ладно? Ну пожалуйста!

Он приоткрыл дверь и выглянул во двор.

— Вы мне голову морочите, как всегда! Но меня не проведешь! — прохныкал он.

Холодец вернулся в часовню и сел, сложив руки на коленях.

Так Он и сидел какое-то время, потом выудил из кармана неряшливый носовой платок и высморкался. Холодец уже хотел его выбросить, как его осенило: вполне возможно, в 1941 году это единственный бумажный носовой платок в мире.

— Эй, думаете, я не вижу вас? Хватит прятаться! — крикнул он без особой надежды. — Сидите там и думаете, когда бы лучше выпрыгнуть! Знаю я вас. Только у вас ничего вышло, видите? Я не испугался! Слушайте, ребята, давайте-ка отправимся домой и съедим по бургеру, а? Правда я здорово придумал? Я вам больше скажу: у меня тут заначка в кармане завалялась и я не прочь ее прокутить! Или можно взять в китайском ресторане еду навынос…

Холодец осекся и потрясенно уставился в пространство. В точности как человек, который только что понял, что в этом мире днем с огнем не найти чипсов. Или бургеров, если на то пошло. И вполне возможно, единственная еда здесь — это мясо, рыба и тому подобная ерунда.

— Ну ладно, хватит, можете выходить.

С подоконника взлетела муха и принялась с тупым усердием биться о стекло.

— Слушайте, это уже н-не… не смешно. За спиной произошло какое-то неуловимое шевеление воздуха, и у Холодца появилось стойкое ощущение, что там, где только что никого не было, теперь кто-то есть.

Холодец медленно обернулся. По лицу его расплылась широченная ухмылка облегчения.

— Ха, готов поспорить, вы-то думали, что я тут… что?!

Секция гимнастики «Будь в форме» для тех, кому за пятьдесят, дружно пыхтела. Тренер давно уже поняла: бессмысленно ждать от подопечных, что они будут успевать за ней. Пускай уж пожилые физкультурники выполняют упражнения в рамках своих возможностей, и, может быть, никто не скончается в процессе.

• Предыдущая
• 22/39
• Следующая