Последствия больших разговоров (СИ) - Барышева Мария Александровна - Страница 42
- Предыдущая
- 42/161
- Следующая
Она вновь поднялась на второй этаж и заглянула в пустой кабинет Севы, но, помимо мебели, там так никого и не было. В соседнем кабинете Эша не нашла никого, кроме Байера, который посвистывал носом на кушетке, даже через нос выдыхая устрашающий по концентрации перегар. Игорь, судя по всему, очень остро переживал свое вступление в ряды Говорящих. Эша осторожно потрясла его за плечо.
- Игорь?.. А куда все подевались?
- Уйди! - страдальчески пробормотал Байер, закрывая голову руками.
Эша покинула кабинет, тихонько прикрыв за собой дверь, и озадаченно остановилась в коридоре. Неужели опять что-то произошло? Она вытащила сотовый с твердым намерением позвонить начальству, но тут со стороны лестницы донесся пронзительный гитарный перебор, и Шталь, одной рукой прижимая дергающуюся на животе майку, кинулась туда. Минуту назад на ступенях никого не было, но теперь там сидел Костя в обнимку с гитарой и грустил:
Голос у Шофера был довольно приятный, и Эша подумала, что если б Костя пел а-капелла, то от его музицирования можно было бы даже получать удовольствие. Увидев ее, Костя оставил гитарные струны в покое, чем принес Шталь несказанное облегчение.
- Привет. А ты на матч не идешь? Уже почти все там, а я тут жду Серегу, как дурак!
Эша с облегчением вспомнила, что вчера действительно кто-то упоминал про какой-то футбольный матч, а, значит, ничего серьезного не произошло. Она поспешно прижала край майки, из-под которого уже лезли на свет божий лохматые лапы, и Костя без особого интереса спросил:
- Что это там у тебя - паук твой? - он потянулся к шталевскому животу шевелящимися пальцами. - Тюти-тюти-тюти...
Эша возмущенно отпрыгнула, чуть не уронив Бонни, и снова подхватила край майки, ибо по лестнице, стуча каблучками, спускались тетя Лиля и тетя Зина в своих великолепных вязаных нарядах.
- Здорово! - приветствовал и их Костя. - И вы на матч не идете?
- Да ну, чего там делать? - тетя Лиля махнула пухлой ручкой. - Костенька, детка, ты не мог бы не играть, пока мы не уйдем?
- Не разбираетесь вы в музыке! - буркнул Костя.
- В том-то и дело, что разбираемся, - тетя Зина одернула свою тончайшую, сплетенную из голубых нитей накидку. - Мне вон знакомая одна рассказывала, на днях в каком-то ресторане один пианист так играл, что у всех в зале был оргазм!
- Во что это он играл, ваш могучий пианист, что его на весь зал хватило? - хихикнул Костя.
- Ни во что! На пианино он играл!
- От пианино такого не бывает. Вот от самого пианиста... но чтоб он весь зал?.. это как же надо?..
Швеи, не став слушать продолжения, презрительно фыркнули и унеслись прочь. Костя, продолжая хихикать, коснулся было гитарных струн, но Шталь, наклонившись, успела подсунуть ладонь под его пальцы.
- Что - такой важный матч, что всех сотрудников на него отпустили?
- Так сотрудники и играют, - удивился Костя. - Георгич хотел отменить в связи с обстоятельствами, но народ очень уж просил... - Шофер вдруг вскочил, брякнув гитарой и страшно вытаращив глаза. - Елки, чего ж я сижу, я ж запасным!.. Помню ж - забыл что-то?! Ты на машине?! Подбросишь?!
- Говорящий с машинами без машины? - изумилась Эша. Костя неопределенно покрутил пальцами.
- Тут свои тонкости... Так подвезешь? На Павловский.
- В гараже сам будешь убирать, - сказала Эша, никогда не упускавшая случая извлечь какую-нибудь выгоду.
Кажется, в дверь стучали уже не в первый раз. Шталь, восседавшая на перевернутом ведре, которое было не против этого, рассеянно посмотрела на нее и вновь погрузилась в свои мысли и эмоции. Последние представляли собой жуткую смесь из злости, растерянности, паники, любопытства, удивления и крайней озадаченности. Хризолит под стискивающимися на нем пальцами всеми своими атомами призывал к немедленному успокоению и покиданию душного помещения, а также хотел, чтобы Эша немедленно оставила его в покое. Бонни деловито исследовала швабру, высоко вздергивая кончики пушистых лап.
- Я знаю, что ты там, - вкрадчиво сообщила дверь. - Эша, нас зовут на совещание.
Шталь неохотно покинула ведерное сиденье, отперла замок, и внутрь ввалился Сева.
- Ты тут... ты чего в помещении без окон куришь?! Пожарная система...
- До свидания, - Эша развернула Севу и попыталась выставить в коридор, но он ловко проскочил у нее под рукой. - Чего тебе надо? Ты же вечно весь в делах. Вот и иди к своим табуреткам!
- Ой! - сказал в ответ Сева, увидевший Бонни.
- Не мешай мне обедать, - Эша вновь уселась на ведро и взялась за сигарету.
- Тебя кто-нибудь обидел? - грозно спросил Сева, драматически расправляя хилую грудь под своим официальным костюмом. Эша не ответила, щурясь на голую стену. - Что с тобой такое? Ты даже до середины матча не досидела. Мне казалось, тебе интересно.
- Тоже мне, интересное зрелище, потная толпа бегает за мячиком! - огрызнулась Эша. - Кто хоть выиграл?
- Первый и третий этаж, четыре-два, - Сева осторожно протянул руку к Бонни и тут же отдернул, когда птицеед занял оборонительную позу. - Скажи ей, что я хороший.
Эша скорчила гримасу, которая могла означать что угодно по Севиному выбору, пинком ноги вытолкнула тележку в коридор, сгребла птицееда и вышла из подсобки. Сева заковылял следом, встревожено, по-старчески, ворча и охая, словно заботливый дядюшка, у которого неожиданно сошла с ума любимая племянница.
Эше не хотелось признаваться, что на матче действительно было очень интересно. Никого посторонних на Павловском стадионе не было, если не считать компании подростков, поглощавших пиво на дальних трибунах, да и те, как выяснилось, были чьими-то родственниками. Ейщаровский офис выехал на Павловский практически в полном составе, и к тому времени, как на территорию стадиона прибыли Шталь и Костя, к сожалению так и не расставшийся с гитарой, часть офиса носилась по полю, часть сидела на скамейке запасных, а остальные азартно вопили на трибунах.
Эша ожидала увидеть некую затейливую игру с разговоренными мячиками, но это оказался самый обычный футбол с самым обычным мячом, если не считать того, что обе команды в равных долях включали в себя не только сотрудников, но и сотрудниц. И сотрудницам, без всякой дискриминации, так же ставили подножки, их так же роняли в траву, и они так же получали мячом по различным частям тела - со своего согласия или без оного.
Шталь, пробравшись в первые ряды, откуда ей призывно махал Сева, и угостившись у него холодной газировкой, вначале просто потешалась, не болея ни за какую команду. Все это было несерьезно, и ейщаровские сотрудники походили на галдящую толпу дошколят, которых вывезли за город. Ейщарова она увидела не сразу, зато тут же увидела на поле Михаила, который в редкие моменты передышки принимался всячески напрягать мускулы, пытаясь очаровать женскую половину как стадиона, так и команд; Сашку, взъерошенную и с ошметками травы в волосах, Аллу Орлову, смотревшуюся до отвращения идеально в своем спортивном костюмчике, запыхавшегося Марата и Глеба, не заметить которого было вообще невозможно. Парикмахер вносил в игру особое разнообразие, то и дело путая мяч с игроками, отчего кто-нибудь постоянно летел в траву. Смотреть на все это было очень весело, и Эша вволю насладилась, когда Лиманская получила мячом по голове, когда не-родственник, не рассчитав замаха ноги, плюхнулся на пятую точку, и когда на поле образовалась живописная свалка из Гарика-Ключника, Вадика-Оптика и братьев Зеленцовых. И только после этого Шталь обнаружила среди прочих Ейщарова, вначале совершенно его не узнав. По полю бегал какой-то полуголый темноволосый человек, невысокий, крепкого сложения, абсолютно не выделявшийся среди остальных игроков. Он так же, как и они, бил по мячу, убегал, догонял, периодически сцеплялся с кем-то, смеялся. Эша даже увела от него взгляд, продолжая искать Олега Георгиевича среди прочих футболистов, и тут темноволосый подбежал вплотную к трибунам, схватил протянутую ему кем-то бутылку воды, сделал несколько глотков, а прочее выплеснул себе на голову, отфыркиваясь и растирая ладонью воду по лицу и голой груди. Бросил бутылку обратно и, не заметив Эшу, стремительно умчался назад, а Шталь осталась сидеть, превратившись в статую с широко открытым ртом и все еще видя перед собой теперь уже знакомое и в то же время такое незнакомое смеющееся, мокрое лицо с яркими глазами и взъерошенными волосами. Потом слегка отмерла и пихнула локтем Севу, который, размахивая здоровой рукой, во всю силу своих легких болел за команду второго и четвертого этажа.
- Предыдущая
- 42/161
- Следующая
