Штурм - Глушков Роман Анатольевич - Страница 6

– Этот пакаль – мой! – заявил Кальтер по-английски и указал на вражеский щит. Придумать что-то пооригинальнее он не смог, но и промолчать – тоже. Как знать, возможно, рыцарь выставил пакаль на всеобщее обозрение, потому что исполнял возложенную на него «серыми» почетную миссию – искал хозяина сего «священного грааля»… Дурацкая теория. Но почему бы не проверить и ее, пока здесь не пролилась кровь?

– О, пэйкэль! – воскликнул рыцарь, уловив ключевое слово, которое было ему явно знакомо. После чего трижды стукнул плашмя мечом по щиту и произнес короткую яростную отповедь, смысл которой в целом дошел до Куприянова и мог уложиться всего в два слова: «Попробуй забери!»

Что ж, вот и объяснились…

А хотя чему тут удивляться? Само собой, что эта встреча была неслучайной. Два владельца пакалей сошлись лицом к лицу, а по завершении их схватки у кого-то из них станет на один артефакт больше, а другой отправится на корм червям… Или, точнее, воронам и падальщикам – вряд ли рыцарь станет утруждать себя копанием для Кальтера могилы. Так же как он не собирался оказывать врагу такую почесть. Тем более что тот вдобавок первым на него напал.

Кальтер еще мог отбиться копьем от не слишком маневренного всадника. Но против опытного мечника-пехотинца эта толстая палка с тяжелым наконечником ему не поможет. Все его неуклюжие выпады рыцарь легко парирует щитом. После чего проведет стремительную контратаку и даст чужаку полюбоваться на его же собственные выпущенные кишки. Да и мечом Куприянову в этом бою много не навоевать. А вот с ножом – привычным оружием бывшего диверсанта, – возможно, что-то получится. Надо лишь подобраться к рыцарю на расстояние удара, ну а брешь в его легких доспехах Кальтер быстро отыщет.

Этого рубаку на мякине не провести. Но и сам Куприянов в вопросах коварства не одну собаку съел. И мог пустить пыль в глаза даже такому матерому врагу. Не став бросать раньше времени копье, Кальтер взял его наперевес и тоже испустил воинственный клич, состоявший вперемешку из английской и русской брани. А потом, продолжая орать, бросился на противника в лобовую атаку…

…То есть противник должен был так думать. В действительности это была вовсе не атака, а лишь ее имитация. Но имитация столь энергичная, что проигнорировать ее мечник не мог, а иначе Кальтер попросту сбил бы его с ног.

Контрудар щитом, которым рыцарь отразил тяжелое копье, был столь мощным, что оно, вылетев у Куприянова из рук, было отброшено далеко в сторону. И если бы копейщик сам не выпустил древко за миг до удара, оно точно вывернуло бы ему пальцы или кисти рук.

Впрочем, Кальтер избавился от громоздкого оружия по иной причине. Когда отбитое копье полетело влево, Кальтер сразу же метнулся вправо, на ходу выхватывая нож из ножен. Ему требовалось воспользоваться моментом, пока блокировавший атаку вражеский щит был направлен не прямо, а в сторону, и обойти рыцаря сбоку. Его левый фланг будет открыт лишь мгновение, но если Куприянов не оплошает, он успеет поразить врага ножом.

Ухватившись протезом за край щита, Кальтер придержал его, чтобы отыграть у мечника еще секунду-другую. Но и тот не зевал. Смекнув, на какую уловку он попался, рыцарь вскинул меч и попытался ткнуть им чужака поверх щита.

Этот короткий молниеносный удар угодил бы Куприянову в лицо или горло, если бы он не догадался упасть на колени. А упав, проехал на них по траве и очутился у врага аккурат под левой рукой.

Бесполезно было пытаться пробить ножом железную кирасу. Она состояла из двух половин – передней и задней, – а те были скреплены на боках сыромятными ремешками. Скреплены надежно – зазор между ними оставался минимальным. Однако Кальтер целил не туда. Чтобы не мешать рукам воина свободно двигаться, отверстия для них были сделаны в кирасе достаточно широкими. И в них уже можно было наносить удар. Что Куприянов и сделал, всадив рыцарю нож в подмышку по самую рукоятку. А затем оттолкнулся от земли и, перекатившись через плечо, разорвал дистанцию с врагом, который все еще был опасен и мог сопротивляться.

Подмышечная впадина, куда Кальтер поразил противника, являла собой одну из целей, в которые учат наносить удары ножом на курсах рукопашного боя в любой армейской учебке. Именно в том месте человеческого тела проходят одни из главных кровеносных магистралей: подключичные артерия и вена. При их поражении человек умирает от сильнейшей кровопотери за считаные минуты. На прежней своей диверсионной работе Куприянов не раз с успехом применял этот удар в бою. И потому был уверен, что сегодня тоже не промахнулся. Вскочив на ноги, он вновь развернулся лицом к противнику, но теперь его задача упростилась. Все, что ему сейчас требовалось, это держаться от мечника на безопасном расстоянии и дать тому истечь кровью. Тем более что мечник, не собираясь прекращать бой, сам того не желая, лишь ускорял этот процесс.

Он прямо-таки горел желанием поквитаться с чужаком за этот коварный удар. Однако из его левой подмышки ручьем хлестала кровь, и потому, сделав несколько шагов и безуспешных взмахов мечом, рыцарь обессиленно упал на колени. А затем, прохрипев что-то нечленораздельное, рухнул ниц и больше не двигался.

– Это мой пакаль! – повторил Кальтер, указав окровавленным ножом на упавший к его ногам вражеский щит. На сей раз со стороны рыцаря не последовало возражений. Он был мертв, а покойникам, как известно, абсолютно на все начхать…

Первое, что сделал Куприянов, расправившись с кровожадным врагом… нет, не оторвал от его щита артефакт. Сначала победитель осмотрелся по сторонам и прислушался, не скачет ли сюда еще один злобный представитель дремучего Средневековья. Или того хуже – целая кавалерия таковых. Причем появление на берегу кавалерии было бы гораздо вероятнее, так как в мире, где на тебя набрасывается каждый встречный, путешествовать одному было слишком опасно…

Ничего: ни топота копыт, ни криков, ни бряцания оружия… Похоже, Кальтеру и впрямь повезло столкнуться с рыцарем, странствовавшим в одиночку. И теперь, когда адреналин перегорел, настала пора узнать, кто все-таки был в этом мире хозяином, а кто гостем. Иными словами, кого к кому занесло: Кальтера – в далекое прошлое или же рыцарь был заброшен «серыми» в современный мир и пошел против него в крестовый поход, убивая каждого встречного и поперечного.

Ответ на этот вопрос могла дать притороченная к лошади поклажа мертвеца – наверняка там хранились все ценные трофеи из тех, что ему попадались. Не став пока трогать пакаль, Кальтер поймал не успевшую отбежать далеко лошадь, привязал ее к кусту, после чего снял с нее чехол с оружием и дорожный сундучок с пожитками. В последнем, помимо бесхитростной еды, пары запасных рубашек и портянок, мотка дратвы, точильного бруска-оселка, деревянного распятья и склянки с какой-то отвратительно пахнущей мазью, и впрямь обнаружилось кое-что интересное. А именно: небольшой бронзовый жезл с навершием в виде распростершего крылья орла, веревочка с надетыми на нее железными кругляшками, в каждом из которых имелось квадратное отверстие, и кремниевый колесцовый замок от старинного пистолета.

Насчет последнего сомнений не было – он определенно принадлежал более поздней эпохе, нежели той, в которой жил рыцарь. Происхождение и назначение первых двух находок тоже вскоре стало более-менее понятно. Жезл с орлом, судя по надписям на латыни, покрывавшим его, наверняка носил в свое время какой-то древнеримский военачальник. На кругляшках с квадратными дырочками тоже имелись надписи, только сделаны они были не латиницей, а иероглифами. Осмотрев их, Кальтер предположил, что держит в руках древние монеты, не то китайские, не то японские. А может, не монеты, но точно не четки – для них эта связка была тяжеловата.

В принципе, наличие у английского рыцаря тринадцатого-четырнадцатого веков древнеримских и древневосточных артефактов могло иметь рациональное объяснение. Могло, если бы не одно но: и монеты, и жезл выглядели подозрительно новыми. Так же как пистолетный замок, которому уж точно не полагалось здесь быть. Но поскольку и гидрокостюм Кальтера, и пакали, и сам он тоже не вписывались в рыцарскую эпоху, то удивляться всем этим находкам не приходилось. В сравнении с чудесами, на которые Куприянов насмотрелся в Дубае, в Скважинске и на Татакото, здешние странности его пока не впечатляли. Кроме разве что морского исполина, который потопил катер. Хотя и этот зубастый монстр, честно говоря, больше пугал, чем вызывал удивление.