Правила притяжения (ЛП) - Элькелес Симона - Страница 55

• Предыдущая
• 55/60
• Следующая

Я смотрю на лысеющего профессора. Крепкий орешек, как же. Может он и был им когда-то, но не теперь. Теперь он психолог, а не солдат.

— Просто скажи, — настаивает Алекс, теряя терпение.

У меня нет выбора, так почему не рассказать. Может Уэстфорд придумает что-нибудь, о чем я не додумался. Я в этом сомневаюсь, но попробовать стоит.

— Помните, как я сказал, что на меня напали и избили у молла?

Он кивает.

— Я соврал. Правда в том… — я смотрю на Алекса, который жестом указывает мне продолжать. — Меня завербовал этот чувак, Девлин.

— Я знаю, кто такой Девлин, — говорит профессор. — Я никогда его не встречал, но я слышал о нем. Он промышляет контрабандой наркотиков. — Он сужает глаза, и я замечаю проблеск того крепкого орешка, которым он когда-то был. — Тебе бы лучше не торговать наркотой для Девлина.

— В этом то и проблема, — говорю я профессору. — Или я торгую наркотиками, или он меня убирает. И в настоящий момент, я уж лучше наркотой буду торговать, чем валяться в подворотне мертвый.

— Ты не будешь делать ни то, ни другое, — заявляет Уэстфорд.

— Девлин - бизнесмен, которому важны только результаты.

— Результаты, значит? — Уэстфорд отклоняется назад в кресле, колесики в его голове крутятся без остановки. Кресло отклоняется настолько далеко назад, что ему приходится схватиться за край стола, чтобы не опрокинутся. Профессор еще тот крепкий орешек, как же. Вплоть до его дизайнерских туфлей.

— Какие-нибудь предложения? — спрашивает Алекс. — Мне в голову ничего не приходит.

Уэстфорд поднимает палец.

— Я, возможно, смогу помочь. Когда ты должен с ним встретиться?

— Сегодня.

— Я иду с тобой, — говорит Уэстфорд.

— Я тоже, — встревает Алекс.

— О, просто прекрасно. Мы сформируем свою собственную банду отступников, — смеюсь я. — Вы не можете просто прийти к Девлину.

— Еще как могу, — говорит Уэстфорд. — Мы тебя вытащим оттуда, чего бы это ни стоило.

Он что, шутит? Он мне никто, даже не родственник. Ему следует думать обо мне как о бремени и ненужной ответственности, а не о том, за кого стоит сражаться.

— Почему вы это делаете? — спрашиваю я его.

— Потому, что ты не безразличен моей семье. Послушай, Карлос, я думаю, пришло время рассказать тебе о моем прошлом, чтобы ты знал, откуда я вышел.

О, это надо послушать.

Я отклоняюсь на спинку стула, готовый слушать какую-нибудь слезливую историю о том, как его родители плохо с ним обращались, потому что отказывались покупать ему игрушку, которую он хотел на его шестилетие. Или может о том, как его били в старших классах, потому что он не хотел никому отдавать свои деньги на обед. Может он был расстроен потому, что его родители купили ему использованную, а не новехонькую машину на его шестнадцатый день рождения. Профессор что, на самом деле думает, что я его пожалею? Я сам ему, какую хочешь смазливую историю из детства расскажу, и она точно будет похлеще его.

Уэстфорд ерзает в кресле и тяжело вздыхает.

— Мои родители и брат погибли в автокатастрофе, когда мне было одиннадцать.

Вау, этого я не ожидал.

— Мы ехали вечером домой, был сильный снегопад, и мой отец потерял управление.

Подождите-ка.

— Вы тоже были в машине?

Он кивает.

 — Я помню, как он вывернул руль, как машину начало крутить. — На мгновение он замолкает. — Затем в машину врезается фура. Я до сих пор слышу крик моей мамы, когда она заметила огромные фары, светящие прямо на нее, и выражение лица моего брата, который смотрел на меня, как будто я мог ему тогда чем-то помочь.

Он прочищает горло и сглатывает, все мои понты и мысли о том, кто выиграет игру «чье детство было хуже» испаряются.

— После столкновения, когда мое тело перестало кидать туда-сюда, как тряпичную куклу, я открыл глаза и увидел кровь, покрывающую все в машине. Я даже не был уверен моя ли она или моих родителей… или моего брата. — Его глаза блестят, но из них не проливается ни одной слезинки. — Он выглядел так, как будто его покромсали, Карлос. Даже при том, что я думал, что умру от ужасной боли, если пошевелюсь, мне было необходимо их спасти. Я прижимал разрыв в боку своего брата так долго, как только мог, все мои руки были покрыты его теплой красной кровью. Медикам пришлось силой меня от него отдирать, потому что я не хотел отпускать. Я не мог позволить ему умереть. Ему было всего семь, на год больше, чем Брендону.

— Они все умерли, кроме вас?

Он кивает.

— У меня не было родственников, которые могли бы взять меня к себе, поэтому следующие семь лет я провел прыгая от одной приемной семьи в другую. — Он смотрит мне прямо в глаза. — По правде говоря, из большинства из них меня просто выгоняли.

— За что?

— Много за что. Драки, наркотики, побеги… по большому счету, мне просто было необходимо немного понимания и направление на правильный путь, но ни кто не хотел, а может у них просто не было времени это сделать. В конце концов, мне исполнилось восемнадцать, и я оказался на улице. Я добрался до Боулдера, где было полно таких же подростков, как и я. Но жизнь на улице была грязной, я был один и без копейки в кармане.

В один из дней, я сидел на улице попрошайничал, и мимо проходил какой-то мужчина, который фыркнул на меня и сказал: «А твоя мать знает, где ты и что ты делаешь со своей жизнью?»

В тот момент я задумался об этом. Если моя мама смотрела бы сейчас на меня с небес, она была бы чертовски зла на меня за то, что я не пытаюсь сделать в жизни что-то стоящее.

Я понял, что никакие драки не вернут мне обратно мою семью.

Никакое количество наркотиков не сотрет с моей памяти глаза моего брата, молящие о помощи. И я никогда не смогу убежать от этой картины, потому что это делает все только хуже. Я перенаправил эту энергию в службу в армии.

— Я не хочу, чтобы вы рисковали своей жизнью ради меня, профессор. И так хватает того, что я хочу встречаться с вашей дочерью.

— Мы поговорим об этом в другой раз. А сейчас давай сфокусируемся на нынешней проблеме. Где ты должен встретиться с Девлином? — спрашивает Уэстфорд, наполненный решимостью.

Мы договариваемся встретиться в семь часов вечера и привести план в исполнение. В чем заключается план, я не имею понятия. Только надеюсь, что к семи часам Уэстфорд что-нибудь придумает. Сказать по правде, это облегчение, наконец-то, иметь кого-то, кому я безоговорочно могу доверить свою жизнь.

Глава 54

Киара

В понедельник утром моя мама жарит блины на завтрак.

— Что ты все еще делаешь дома? — спрашиваю я.

— Сегодня магазин открывает один из моих работников, — она тепло мне улыбается, той сладкой улыбкой, от которой мне всегда становилось немного лучше, когда приходилось оставаться дома из-за болезни в младших классах. — Неплохо разок провести время с тобой и Брендоном перед тем, как вы отправитесь в школу.

— Ты или папа разговаривали с Карлосом? — спрашиваю я уже в триллионный раз со вчерашнего дня.

Мои родителя ведут себя очень странно с тех пор, как папа вчера вернулся с работы. Он заперся у себя в кабинете с мамой на несколько часов. И с тех пор они оба выглядят чем-то обеспокоенными, и я не могу понять чем.

Карлос сказал мне, что поедет к Алексу, прямо перед тем, как признался мне в любви. Как бы мне хотелось, чтобы он был сейчас здесь и уверил меня в том, что между нами все будет хорошо, но я знаю, что ему нужно было уехать, чтобы переварить происходящее в его собственной голове.

Проблема в том, что я так и не успела разуверить его в его главном страхе. Ему нужно знать, что я не собираюсь сдаваться, ни в отношении его, ни в отношении нас. Мне хотелось поговорить с ним сегодня до школы, но не получилось. Он так и не вернулся с тех пор, как привез меня домой рано утром в воскресенье.

Я наблюдаю за тем, как мама энергично мешает тесто на блины в миске.

— Я не уверена.

— Что это значит?

• Предыдущая
• 55/60
• Следующая