Маскарад - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 25

• Предыдущая
• 25/92
• Следующая

Агнесса направилась к погруженной в сумерки лестнице. Те немногие свечи, что еще горели в зрительном зале, достаточно разбавляли мрак, чтобы можно было различить колыхание теней у ступенек.

Лестница начиналась у задника сцены. От падающего занавеса ее отделяли лишь хрупкие поручни, и вела она не только на чердаки и склады, размещающиеся на верхних этажах. Эта лестница была также единственным путем к скрытым от глаз, вознесенным к потолку Оперы площадкам, на которых люди в плоских шляпах и серых комбинезонах с помощью всевозможных блоков и приспособлений творили магию театра…

На одном из помостов над сценой маячила фигура. Агнесса различила ее только потому, что фигура вдруг шевельнулась. Человек стоял на коленях, во что-то вглядываясь. Во мрак.

Агнесса сделала шаг назад. Лестница скрипуче запела.

Фигура подскочила. Вспыхнул квадратный зрак желтого света. Луч пригвоздил Агнессу к кирпичной стене.

— Кто там? — она подняла руку, защищая глаза.

— А там кто? — ответствовал голос. И через мгновение: — О!.. Пердита?

Человек двинулся к ней. Следуя его шагам, широкими взмахами перемещался и луч света.

— Андре? — спросила она.

Ей очень хотелось попятиться назад, но отступать было некуда, разве что сквозь кирпичную кладку.

И внезапно он оказался вместе с ней на лестнице, вполне обычный человек, вовсе не тень, и в руке он держал очень большой фонарь.

— Что ты здесь делаешь? — осведомился органист.

— Я… я просто шла спать.

— Ах да. — Он сразу немного расслабился. — Кое-кто из ваших живет в комнатках наверху. Администрация сочла, что так будет безопаснее, чем если бы вы возвращались домой по ночному Анк-Морпорку.

— А ты что здесь делаешь? — Внезапно Агнесса осознала, что, кроме них, за сценой уже никого не осталось.

— Я… я осматривал место, где Призрак пытался задушить Крипса.

— Зачем?

— Чтобы удостовериться, что сейчас все в порядке. Для чего же еще?

— А разве работники сцены об этом не позаботились?

— О, ты же знаешь этих типов. Я решил, что лучше будет удостовериться самому.

Агнесса перевела взгляд на фонарь.

— Никогда не видела такой огромной лампы. Как тебе удается так быстро его зажигать?

— Ну, гм… Это фонарь с затемнителем. Видишь створку? — показал он. — Ее можно опустить или поднять…

— Наверное, очень полезная вещь. Лазаешь в темноте, а тебя никто не видит…

— Зачем ты ехидничаешь? Я просто не хочу, чтобы нечто подобное повторилось впредь. Ты тоже начнешь оглядываться, когда…

— Спокойной ночи, Андре.

— Спокойной ночи так спокойной ночи.

Мигом взлетев по лестнице, Агнесса нырнула в свою спаленку. Ее никто не преследовал.

Подуспокоившись (на это ушло некоторое время), она скинула платье, надела здоровенную красную фланелевую палатку, иначе называемую ночной рубашкой, и прыгнула в постель, упорно противясь соблазну натянуть одеяло на голову.

И уставилась в темный потолок.

«Это глупо. — подумала она. — Сегодня утром он был на сцене . Никто не может передвигаться так быстро…

Агнесса гак и не поняла, удалось ли ей заснуть или волны сил только начали уносить ее в неведомые дали, когда она вдруг очнулась от еле слышного постукивания в дверь,

— Пердита?!

Из всех ее знакомых только один человек умел восклицать шепотом.

Встав с постели, Агнесса на цыпочках подкралась к двери и приоткрыла ее — самую чуточку, чтобы посмотреть, кто там. И в ее комнату тут же полуввалилась Кристина.

— Что случилось?

— Я боюсь!!

— Чего?

— Зеркала!! Оно со мной разговаривает!! Можно я буду спать с тобой?!

Агнесса оглянулась по сторонам. В этой тесной комнатушке два человека умудрялись создать видимость целой толпы.

— Зеркало разговаривает?

— Да!!

— Ты уверена?

Кристина нырнула в постель Агнессы и натянула одеяло на голову. Из-под одеяла донеслось неразборчивое:

— Да!!

Агнесса осталась стоять одна в темноте.

Люди всегда были склонны предполагать, что уж она-то со всем справится, с любыми несчастьями. Как будто эта способность прямо зависит от массы объекта, навроде силы притяжения. Но успокаивающие слова типа: «Ну, что ты мелешь, зеркала не разговаривают» — вряд ли помогли бы, особенно в ситуации, когда второй участник диалога прячется под одеялом.

Агнесса на ощупь пробралась в соседнюю комнату, довольно сильно стукнувшись в потемках о кровать.

Где-то здесь должна быть свеча. Агнесса нащупала крохотный туалетный столик, надеясь найти там спичечный коробок, в котором бы успокоительно погромыхивали спички.

Сквозь оконное стекло просачивался слабый свет ночного города. Отражая его, зеркало как будто светилось.

Агнесса присела на кровать. Та ответила ей зловещим скрипом.

В конце концов, какая разница… одна кровать ничем не отличается от другой…

Она как раз собралась с духом, чтобы лечь, когда из темноты донеслось слабое «дзыннннь». Звук камертона. И чей-то голос произнес:

— Кристина… пожалуйста, послушай.

Агнесса подскочила как пружина, вглядываясь во мрак.

А потом до нее дошло. Их ведь предупреждали: никаких мужчин. И предупреждали очень строго, как будто опера — это вид религии. В случае с Агнессой это проблемы не составляло, по крайней мере в том смысле, который вкладывался в данное предупреждение. Но что касается Кристины… Говорят, любовь всегда найдет себе дорогу. А любовь тянет за собой… целый ряд связанных с нею, любовью, занятий.

О боги. Агнесса почувствовала, что начинает краснеть. В темноте! Что это за реакция такая?

Перед внутренним взором Агнессы развернулась вся ее жизнь. Не то чтобы в этой жизни было много взлетов, и вряд ли стоило ожидать, что они последуют. Но на протяжении многих и многих лет Агнесса успешно справлялась с трудностями и была хорошим человеком. А еще почти с полной уверенностью можно было утверждать, что жизнь ее содержала намного больше шоколада, чем секса, и, хотя Агнесса не могла сравнивать одно с другим (правда, плитку шоколада можно растянуть почти на целый день), все же замена одного на другое казалась не слишком справедливой сделкой.

• Предыдущая
• 25/92
• Следующая