Девочка, которая объехала Волшебную Страну на самодельном корабле - Валенте Кэтрин М. - Страница 24

• Предыдущая
• 24/50
• Следующая

– Благодарю от всей души, – жизнерадостно ответила Сентябрь, – но не думаю, что мне бы это понравилось.

– Ты задумала украсть ее марида, – ровным голосом проговорил кот. – Может, прихватишь одну из ее пушек? Они примерно такие же: тупые, опасные и полезные.

– Мальчик – не ее! Он ей не принадлежит!

– Еще как принадлежит, – ухмыльнулся Яго. Его розовый язычок показался меж острых зубов. – Но я тебя не выдам. Яго не доносчик, нет!

– Почему? Она же твоя хозяйка!

– Потому что я – кот. Большой кот, Пантер Суровых Штормов, если точнее. Но все-таки кот. Если увижу блюдечко с молоком, я скорее пролью его, чем оставлю стоять на месте. Если моя хозяйка по рассеянности оставит на виду клубок пряжи, я буду катать его лапами, пока не размотаю. Это же весело! Это как раз то, что кошки умеют делать лучше всего. – Он попытался улыбнуться, но зубы помешали. – Если бы я захотел, я бы даже мог помочь вам. Ясно же, что было бы эффективнее… современнее… долететь до места назначения, чем идти всю дорогу пешком. У меня как у помощника Маркизы есть свои маленькие привилегии. Не так часто и не такие большие, но я бы мог дать поблажку твоему Виверну и снять его цепи. Временно, разумеется. Она бы одобрила это.

От-А-до-Л медленно опустился на корточки, вздымая облака пыли.

– И я смогу летать? На самом деле летать? Как тогда, когда был еще маленьким?

Яго закатил глаза.

– Да, как тогда, когда ты был маленьким. Как тогда, когда ты был крошечной ящеркой и ни о чем не беспокоился, облизывал свои глазные яблоки и высасывал вороньи яйца. Как тогда, в том райском уголке, где прошла твоя чешуйчатая юность. И сейчас будет точно так же чудесно. Так что, цепи снимаем?

Аэл посмотрел вниз, на свои цепи, приподнял их когтями и в ужасе уронил обратно. Несколько раз он открывал пасть, но так и не смог превозмочь немоту. Только раз, один-единственный разок, он позволил себе взглянуть в запретное небо. Наконец он помотал огромной головой. Солнечные блики плясали на его рогах.

– Я… я не могу, – сказал он убитым голосом. – Не могу, пока моя сестра От-М-до-С не летает, пока не летает мой брат От-Т-до-Я. Пока наша мама ковыляет на двух ногах. Маркиза прекрасна, о, как же она прекрасна! Появись она сейчас здесь, я бы нижайше и покорнейше ее благодарил. Но я не могу воспользоваться ее благоволением, не могу выторговать эту радость для одного себя. Если никому не позволено летать, то почему можно мне? У меня ни особых отличий, ни заслуг. Появись она здесь в этот самый миг, я молил бы ее: о благородная и великодушная Маркиза, найдите другую несчастную душу, которая страстно желает летать, и раскуйте ее цепи. Я же пойду пешком, куда бы ни направился. Я пойду к моему дедушке – Городскому Книгохранилищу, и он похвалит меня за бескорыстие. Я всю жизнь ходил пешком, так что ничего со мной не случится, если поброжу еще немного.

Глаза Сентябрь наполнились слезами.

«Ну почему же я просто не отказала Маркизе», – мысленно сокрушалась она. Ее собственный внутренний голос ответил: чтобы спасти его, чтобы он мог сказать «нет», если бы захотел. Клей не может сказать ни «да», ни «нет». Я поступила правильно!

Яго пожал пушистыми плечами.

– Как будет угодно. Не придется взламывать замо?к зубами. Резцы целее будут.

Внезапно его миндалевидные глаза остановились на Субботе и сузились. Пантер на мягких лапах скользнул к мальчику и обнюхал его. Затем с неторопливым изяществом облизал ему лицо.

– Не пропадай, черничка. А ты, Сентябрь, если снова увидишь мою сестру, лизни ее в щеку от меня.

Яго удалился, высоко задрав хвост. Все трое – Аэл, Сентябрь и Суббота, от слабости опиравшийся на девочку, – быстро направились к воротам Бриария. При этом все старательно делали вид, будто идут по делу и ни в чем предосудительном не замечены. Никто ни разу не обернулся.

– Сентябрь, – спросил удивленно Вивернарий, когда колючки и золотые цветы в журчащем рву наконец остались позади, – откуда у тебя эти туфельки?

– Итак, – сказал От-А-до-Л, втянув воздух большими ноздрями, – нам лучше не задерживаться. Листопад, как вы знаете, начинается на букву Л. А Осенние Провинции очень далеко.

Сентябрь остановилась в тенистой аллее. На одной стороне улицы возвышалась вязаная коричневая стена булочной, на другой – банк из золотой парчи. Привратник на углу разминал руки, хрустя сотнями бронзовых пальцев.

– Аэл, тебе стыдно за меня? – горестно воскликнула Сентябрь. – Ты считаешь, что я поступила ужасно?

Вивернарий сморщился и быстро заговорил:

– Ты помнишь, где мы встретились? У моря! А Осенние Провинции находятся у другого моря, на другом конце Волшебной Страны. Если бы я бежал со всех ног, останавливаясь лишь на сон и еду, то я, может, и успел бы. Но не ты. Ты тут же слетишь с меня или переломаешь все кости, пока будешь трястись у меня на спине.

– Аэл, как ты не понимаешь? Я теперь работаю на Маркизу! Я даже не попыталась ей сопротивляться! Я столкнулась со злодейством – а она, несомненно, злодейка – и струсила! Позорно!

Аэл легонько ткнулся в нее гигантской головой:

– Ну, никто и не ожидал, что ты будешь храброй, малышка. Она Королева, а Королевам надо подчиняться, и даже самые смелые теряют свою смелость, когда Королева отдает им приказ. Когда львы пришли заковывать меня в цепи, я просто лежал и плакал. А ты сумела постоять за себя, хоть росточком мне по колено. А сначала ты вообще сказала ей «нет» – я на такое не способен! И ради чего – чтобы спасти меня! Глупую полуящерку-полубиблиотеку. Что я был бы за друг, если бы стал ругать тебя за свое спасение? – Из горла его вырвался странный тихий звук вроде «клуорк». – Когда я слаб, когда несчастен, то терпеть не могу, чтоб меня ругали и стыдили. Но если тебе от этого станет легче, я могу отчитать тебя прямо сейчас, хочешь?

– А еще ты сломала мою клетку, – добавил Суббота. – Хотя и не стоило. – Голос его был странно хлюпающим, как если бы волна вдруг поднялась и попросила чаю. – Маркиза больше всего любит, когда не хотят делать, как она велит, но в итоге все равно делают. Это для нее как… как большая миска взбитых сливок с вареньем.

– И к тому же так ли велика разница – принести Ложку для ведьмы или меч для Маркизы? По-моему, нет.

Сентябрь озадачилась.

– Я думаю, – произнесла она наконец, – разница в том, что я сама вызвалась принести Ложку ведьме Пока. Чтобы осчастливить ее и сделать что-то значительное, отчего я и сама стала бы кое-что значить. А Маркиза не попросила, а потребовала, и вдобавок пригрозила убить тебя, если я не выполню приказ, и меня, если выполню недостаточно быстро. Разница очень большая.

– Все равно это тоже услуга, – тихо произнес Суббота.

– Если не можешь сказать «нет», это не услуга, а рабство, – сказала Сентябрь, уверенная в своей правоте.

– А идти нам все еще очень далеко, – настаивал Вивернарий, – и времени у нас за последние пять минут не прибавилось, а только стало на пять минут меньше.

– Почему ты так говоришь, будто тоже собираешься идти со мной? Ты остаешься в Пандемониуме! Тебе пора отправляться к дедушке, так что счастливого тебе пути, учись хорошенько и осторожней выдыхай там, в библиотеке, огнедышащий!

– Не глупи, Сентябрь. Я иду с тобой. Как я посмотрю деду в лицо, если он узнает, что я позволил маленькой девочке одной отправиться в такое опасное место?

– Не одной, – прошептал Суббота.

– Куда приятнее будет войти в книгохранилище с почестями, свершив великие дела и заодно меч раздобыв, правда же? У моего дедушки наверняка сотни книг о подобных рыцарских подвигах. И мы должны стать рыцарями, все трое! И никто нас не накажет!

• Предыдущая
• 24/50
• Следующая