Пирамиды - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 23

• Предыдущая
• 23/65
• Следующая

С нарастающим ужасом он понял, что троица теперь обсуждает пирамиду. Его пирамиду. Предполагалось, что она будет самой большой из всех существующих. Предполагалось также, что ее построят на участке плодородной земли, на самом почетном месте некрополя. А там даже самая большая пирамида будет выглядеть не больше кулича, слепленного малышом в песочнице. Вокруг, говорят, возведут мраморные сады и поставят гранитные обелиски. Судя по всему, это будет самый большой мемориал, который сынок когда-либо отбабахивал своему папаше.

Царь глухо застонал.

Птаклюсп глухо застонал.

При его батюшке было куда проще. Уйма бревенчатых катков и двадцать лет работы, что тоже немаловажно, поскольку избавляет от лишних хлопот в пору Наводнения, когда все поля заливает водой. А сегодня нужен лишь парень со светлой головой, кусочком мела в руке и набором магических формул.

Хотя, что ни говори, прогресс впечатляет, если, конечно, вам нравятся подобные штуки.

Птаклюсп 2-б ходил вокруг огромной каменной плиты – тут подчищая какое-то уравнение, там вычерчивая нечто молниевидное и в высшей степени непонятное. Взглянув на отца, он слегка кивнул.

Птаклюсп поспешил обратно, навстречу царю, который в окружении свиты, стоя на вершине скалы, озирал карьер. Маска на царственном лице сверкала в лучах солнца. Визит царя превыше всего…

– Мы готовы, если вам угодно, о свод небес, – сказал он, обливаясь потом, отчаянно надеясь, что…

О боги. Очевидно, царь снова был расположен к Непринужденной Беседе.

Птаклюсп умоляюще взглянул на верховного жреца, который одним движением бровей дал понять, что иного выхода не видит. Это было уже чересчур, и не он один был против: только вчера Диля – бальзамировщика заставили полтора часа рассказывать о своей семье, нет, это никуда не годится, предполагается, что царь никогда не покидает свой дворец, это ни в какие ворота не лезет…

Между тем царь легкой, непринужденной походкой приблизился к архитектору, словно к старому другу. «О нет, – подумал Птаклюсп, – неужели он вспомнит мое имя?»

– Должен сказать, ты здорово продвинулся за девять недель. Отличное начало. M-м… Его ведь зовут Птаклюсп, не так ли? – уточнил царь.

Птаклюсп шумно проглотил слюну. Ждать помощи было неоткуда.

– Да, о десница вод, – забормотал он. – О источник…

– Вполне сойдет «ваше величество» или просто «сир», – перебил Теппик.

Запаниковав, Птаклюсп бросил боязливый взгляд на Диоса. Тот нахмурился, но снова ограничился обычным кивком.

– Царю угодно, чтобы ты обращался к нему, – гримаса боли на мгновение исказила черты верховного жреца, – неформально. Таков нынче обычай в варва… в зарубежных странах.

– Ты, должно быть, счастливый человек. Судьба одарила тебя столь работящими и талантливыми сыновьями, – заметил Теппик, глядя вниз, на оживленную панораму карьера.

– О сир… Я… Сию же минуту… – пробормотал Птаклюсп, истолковав слова Теппика как приказ.

И почему цари не могут обращаться с людьми, как в старые добрые времена? Раньше каждый знал свое место, тебя не пытались обворожить, не пытались обращаться с тобой как с равным, словно ты тоже можешь поднимать солнце из-за Края мира.

– Должно быть, увлекательное ремесло, – продолжал Теппик.

– Как вам угодно, сир, – сказал Птаклюсп. – Достаточно одного вашего слова, ваше величество…

– А как строится вся эта штука?

– Что, ваше величество? – в ужасе переспросил Птаклюсп.

– Разве плиты сами летают по воздуху?

– Нет, о нет, сир.

– Очень интересно. Так как же тебе это удается?

Птаклюсп едва не прокусил губу. Выдать тайны ремесла? Его охватил неподдельный ужас. Вопреки всем ожиданиям, на этот раз Птаклюспа выручил Диос.

– Строительство осуществляется с помощью определенных тайных знаков и заклинаний, – объяснил он, – в происхождение которых не следует вдаваться. Это есть мудрость, – он помедлил, – современных веков.

– И получается, как я вижу, быстрее, чем таскать вручную, – заметил Теппик.

– Старые методы тоже были неплохи, ваше величество, – ответил Диос. – А теперь, может, мы начнем?

– Да, конечно. В любом случае – так держать.

Птаклюсп вытер со лба пот и, подбежав к краю карьера, замахал платком.

Все на свете в плену у своих имен. Измените имя – и вы измените то, что стоит за ним. Конечно, на практике все намного сложнее, однако с паракосмической точки зрения суть именно в этом…

Птаклюсп 2-б коснулся камня концом посоха.

Жаркое марево вокруг всколыхнулось, взвихрился песок, и плита, плавно проплыв несколько футов над землей, опустилась на крепежные канаты.

Только и всего. Теппик ждал, что грянет гром, полыхнут языки пламени, но работники уже сгрудились вокруг очередной плиты, а несколько человек тянули первую к месту закладки.

– Весьма, весьма впечатляюще, – печально произнес Теппик.

– Совершенно согласен, ваше величество, – признал Диос. – А теперь нам пора возвращаться во дворец. Близится Церемония Третьего Часа…

– Да, разумеется, – оборвал его Теппик. – Отличная работа, Птаклюсп. Желаю успеха.

Птаклюсп принялся кланяться, вне себя от радостного волнения.

– Хорошо, ваше величество, – сказал он и решился приступить к главному: – Осмелюсь предложить вашему величеству взглянуть на последние чертежи.

– Царь уже одобрил чертежи, – вмешался Диос. – И если я не ошибаюсь, пирамида полным ходом сооружается?

– Да, да, конечно, – согласился Птаклюсп, – но мы подумали, что на этой аллее, вот здесь, видите, перед входом, можно было бы поставить статую, ну скажем, Шляпа, Ястребоглавого Бога Нежданных Гостей, отдают по себестоимости…

Диос бросил взгляд на чертежи.

– А это у него что – крылья?

– Даже не по номиналу, не по номиналу… – в отчаянии повторил Птаклюсп.

– А это – нос?

– Скорее клюв, скорее клюв… Выслушай меня, о жрец, как насчет того, чтобы…

– Вряд ли, – ответил Диос. – Нет, определенно нет.

Он поискал взглядом Теппика, обозрел карьер, громко застонал и, сунув кипу чертежей архитектору, бросился бежать.

Теппик шагал по тропинке к ожидающим неподалеку колесницам, с тоской поглядывая на суетящуюся вокруг свиту, но решил задержаться возле работников, обтесывающих угловой камень. Почувствовав на себе взгляд царя, они застыли робко и покорно, как стадо овец.

– Так, так, – произнес Теппик, внимательно рассматривая плиту, хотя все, что он знал об искусстве отделки камня, можно было бы высечь на песчинке. – Экая глыбища!

– Ты ведь каменотес? – спросил он, обращаясь к ближайшему из работников, у которого при виде царя отвисла челюсть. – Интересная, должно быть, работа?

Бедняга вытаращил глаза и уронил зубило.

– M-м, – с трудом выдавил он.

Диос уже мчался к месту происшествия, его одежды грозно развевались. Он подхватил расшитые полы и пустился в галоп, сандалии шлепали, едва не сваливаясь на бегу.

– Как тебя зовут? – спросил Теппик.

– А-а-аргл, – в ужасе захлебнулся работник.

– Что ж, рад познакомиться, – сказал Теппик и, взяв безвольную руку, энергично потряс ее.

– Ваше величество! – проревел Диос. – Нет!

Вырвав руку, каменщик запрыгал, завертелся на месте, схватившись за правое запястье, корчась и вопя, как от боли…

Крепко ухватившись за подлокотники трона, Теппик бросил на верховного жреца испепеляющий взгляд.

– Это всего лишь дружеское рукопожатие. Там, откуда я приехал…

– Неважно откуда – важно, что вы приехали сюда – прогремел Диос.

– Но отрубать руку? Какая жестокость! Диос приблизился к трону. Голос его снова звучал масляно:

– Жестокость, ваше величество? Но все будет сделано чисто и аккуратно, даже с обезболиванием. Можно не сомневаться, пациент останется жив.

– Но зачем?

– Я уже объяснял, ваше величество, теперь каждое его прикосновение будет кощунством. Каменотес – человек набожный и сам прекрасно осознает это. Видите ли, ваше величество, вы – бог.

• Предыдущая
• 23/65
• Следующая