Колдовской мир — 2 (Поворот): Бури победы - Нортон Андрэ - Страница 65

На это потребовалось больше времени, чем ожидали наблюдатели. Моряки заметили, что находятся совсем близко к башне и домам и надеялись, что кто-нибудь сумеет добраться до них. Без видимых изменений прошел час, потом огромная волна накрыла нос корабля, а когда он снова показался из воды, трое моряков исчезли. Через четверть часа смыло еще пятерых.

Тарлах отвернулся от окна.

— Они совсем рядом с сушей. Если бы им можно было перекинуть веревку, они выбрались бы на берег.

— Да, — согласился Рорик, — но как до них добраться? Расстояние слишком велико, чтобы добросить, да и ветер против нас.

— Если правильно рассчитать прыжок с утеса, можно оказаться за пределами прибоя. Конечно, такой человек должен быть очень хорошим пловцом, но в таком случае он смог бы добраться до остатков корабля.

Уна побледнела, услышав это предложение.

— В этой части моря много опасных мест. Никто не решится здесь прыгнуть даже в тихую погоду, когда океан не представляет особой опасности, потому что рискует натолкнуться на подводную скалу…

— Стоит рискнуть одной жизнью, если можно спасти несколько, леди, — спокойно ответил Тарлах.

Уна кивнула, хотя и поняла, кто будет этим пловцом.

— Расскажи нам о своем плане, капитан.

— Он прост. Ты права в том, что только большая удача поможет человеку, прыгнувшему с утеса. Еще труднее будет подняться на него по веревке уставшим морякам, но это единственный способ добраться до корабля. Видишь вон тот карниз? Примерно на треть от воды? Он достаточно широк. Сверху к нему есть доступ, и там можно разместить людей, которые будут помогать спасшимся.

Фальконеры закивали.

— Я прыгну с меньшего карниза, который находится над широким. Где-нибудь здесь нужно привязать веревку, чтобы моряков вытягивали наверх, тогда им самим не придется подниматься.

— Лучшего плана не придумаешь, — неохотно согласился Бреннан, — но не хотел бы я пытаться его осуществить.

— План мой, и я лучше всех держусь на воде. — Тарлах посмотрел на хозяйку крепости. — Ни один из твоих людей на это не способен, леди. Большинство слишком молоды, у них еще нет силы зрелых людей.

Уна вынуждена была согласиться, хотя душа ее разрывалась. У нее самой тоже не хватит для такой попытки физических сил, и она знала, что Тарлах правильно оценивает возможности ее людей. И вообще, даже если бы у них и хватило силы, никто не смог бы этого сделать. Почти все рыбаки разделяют суеверие, согласно которому не учатся плавать. И так как товарищи Тарлаха согласились с тем, что он должен принять на себя роль спасителя, она не стала возражать.

Каждое мгновение может принести смерть несчастным морякам, которые продолжали держаться за обломок судна, и поэтому командир не стал медлить. Оставив лошадь у подножия утеса, он поднялся по тропе на широкий карниз, а потом еще на десять футов.

Последний подъем оказался нелегким, и, достигнув цели, Тарлах тяжело дышал.

Но тем не менее не стал отдыхать. Добравшись до ровного места, он сбросил плащ. На нем осталась только облегающая легкая одежда. Она сшита из цельного куска кожи и закрывает все тело. Одежда сохранит тепло и даст хотя бы некоторую защиту от камней, с которыми он неизбежно столкнется.

Фальконер надежно привязал легкую прочную веревку, которую принес с собой, к каменному выступу. Можно было подумать, что его кто-то специально для этой цели сделал, если бы не его грубая необработанная поверхность. Веревку пришлось закреплять очень осторожно и внимательно, чтобы она не перетерлась об острые края.

Свободный конец Тарлах обвязал вокруг пояса и сделал узел, прочный, но в то же время легко развязывающийся.

Снизу слышался какой-то шум. Тарлах наклонился и помог подняться на карниз Уне.

С его помощью она встала рядом и набросила капюшон плаща на мокрые волосы. Он вспомнил, как она жаловалась, что ей не нравится, когда вода попадает за шиворот.

С некоторой тревогой он заметил с ней Бросающего Вызов Буре. Он сидел, прикрытый плащом, на ее левой руке, плотно вцепившись когтями, чтобы не унес ветер. Хотя почти все фальконеры собрались под утесом, наблюдая за действиями командира, их соколы остались в башне, укрытые от холодного дождя и сильного ветра, который мог бросить птиц на камни и сбросить в океан.

В то же время Тарлах понимал, что женщина вполне осознает эту опасность и держит его товарища в укрытии. Фальконер немного успокоился. Можно довериться Уне из Морской крепости: она не допустит, чтобы крылатому воину был причинен вред.

— Не нужно было приходить сюда, — сказал он. — Внизу тебе было бы безопаснее.

— Мы хотели пожелать тебе удачи, — просто ответила она.

Она хотела быть с ним, когда он отправится навстречу возможной гибели, но сказать такое она не могла.

И хоть Уна не сказала о том, что происходило в ее душе, Тарлах был рад видеть ее. Леди Морской крепости поняла это. Она правильно поступила, придя сюда.

Тарлах взял ее нежные руки в свои и посмотрел вниз, на пенистые безумные волны.

«Так далеко, — подумал он, — слишком далеко до более спокойной воды». Сейчас, когда он смотрел на предстоящий маршрут с этой точки, которая послужит стартом, собственный смелый план показался ему неосуществимым.

Но осуществим или нет этот план, фальконер должен действовать, иначе ни один из этих бедняг не увидит очередного восхода солнца. Восхода? Да они и до заката не доживут.

Ему было страшно, но страх этот естественный и не ослабляющий его, и он не пытался скрыть его от самого себя. Ни один здравомыслящий человек не станет равнодушно рисковать жизнью, тем более ему противостоит не меч противника, а разгневанный океан.

Тарлах выпрямился. Океан — достойный противник. И если такова его судьба, смерть тоже будет достойной.

Он быстро взглянул на стоящую рядом Уну, зная, что боль возможной утраты этой женщины сильнее страха перед предстоящим.

Выпустив ее руки, он повернулся и прыгнул в водоворот.

Несмотря на внезапность, прыжок был отлично рассчитан: воин врезался в воду именно в том месте, в каком и планировал.

Тарлах ушел глубоко под воду, потом проплыв немного, начал всплывать. Даже здесь, за линией прибоя, море сильно волновалось, и он решил, что лучше подольше оставаться под водой. Была и другая причина для того, чтобы не подниматься на поверхность. Тарлах рассчитывал, что вода, с яростью бьющаяся о скалы, должна сохранить часть энергии, возвращаясь назад. И отыскав это подводное противотечение, он сэкономит силы и сможет противостоять волнам, которые попытаются прибить его к берегу.

Так оно и оказалось, и он, сколько мог, держался этого подводного течения и оставил его, только когда боль в легких стала невыносимой.

Впрочем, фальконер постарался не погружаться слишком глубоко. Иногда такие подводные потоки слишком сильны, они могут захватить человека, и он не сможет ни спуститься глубже, ни подняться наверх. Тарлаху не хотелось рисковать.

Он хорошо плавал в воде и под водой, но задача предстояла нелегкая, и продвижение оказалось трудным и медленным.

Хотя дождь почти прекратился, густые тучи не пропускали свет, видимость была очень плохой, почти нулевой. Выныривая, чтобы глотнуть воздуха, он видел ближайшие препятствия. Именно эти краткие мгновения и хорошо развитое чувство направления помогли ему не потерять цель.

Веревка намокла и тянула вниз, к тому же она мешала плыть и в любой момент могла запутаться. Эту опасность воин предвидел и потому разматывал ее с груди, а не со спины, чтобы лучше ее контролировать, но помешать все удлиняющейся веревке тянуть назад ничем не мог. Он пытался регулировать скорость ее разматывания, но оставалось только надеяться, что она не запутается, прежде чем он достигнет цели.

Он затрачивал много усилий, и вначале холодная вода на него не действовала, но фальконер начал уставать, а ушибы сил не прибавляли.

Несмотря на всю осторожность, Тарлах не мог избежать столкновений с многочисленными рифами. Ему помогала небольшая скорость продвижения, он успевал за несколько секунд менять направление, увидев очередной камень, и потому серьезных ран избежал, но все равно несколько раз ударился о скалы, и вскоре все его тело, особенно плечи и руки, покрылось синяками и ссадинами.