Убийство в проходном дворе - Кристи Агата - Страница 2

• Предыдущая
• 2/12
• Следующая

– Хм-м, – протянул Джепп. – Держа его в правой руке, она под таким углом выстрелить не могла. Физически невозможно, на мой взгляд. Руку так изогнуть еще удалось бы, но не выстрелить.

– Значит, так: ее застрелили, а потом попытались создать видимость самоубийства. Но как же запертая дверь и окно?

На этот вопрос ответил инспектор Джеймсон:

– Окна закрыты на шпингалеты, сэр, но, хотя дверь заперта, ключа мы не нашли!

Джепп кивнул:

– Да, глупый просчет. Стрелявший, уходя, запер дверь в надежде, что ключа никто не хватится.

– C’est bete, ca![9] – пробормотал Пуаро.

– Да ну, Пуаро, старина, не требуйте от всех такого блистательного интеллекта, как ваш! На практике именно про такие мелочи и забывают! Дверь заперта. Ее взламывают. Видят мертвую женщину, пистолет у нее в руке – бесспорное самоубийство. Она для этого и заперлась. А про ключ и не вспомнят! Еще хорошо, что мисс Плендерли догадалась вызвать полицию. Она могла бы попросить одного-двух шоферов помочь ей с дверью, и уж тогда бы о ключе и вовсе не подумали!

– Да, верно, – отозвался Пуаро. – И ведь поступили бы именно так. Полиция – это же последнее средство, не правда ли?

Он все еще смотрел на труп.

– Вас что-то заинтересовало? – спросил Джепп небрежно, но глаза у него загорелись.

Пуаро покачал головой.

– Я глядел на ее часики.

Он нагнулся и чуть коснулся кончиком пальца изящных, инкрустированных драгоценными камнями часов на черной муаровой ленте, обвивавшей запястье покойницы.

– Шикарная штучка, – заметил Джепп. – Стоит больших денег! – Он вопросительно наклонил голову набок, не спуская глаз с Пуаро. – Может, тут и зарыта собака?

– Возможно… Да, возможно.

Пуаро взглянул на бюро. Чудесно вписывается в цветовую гамму комнаты, откидная крышка…

В центре стояла массивная серебряная чернильница – несколько для него тяжеловатая. Перед ней красивый зеленый бювар[10]. Слева на подносике из изумрудно-зеленого стекла лежали серебряная ручка, палочка зеленого сургуча, карандаш и две почтовые марки. Справа от бювара стоял механический календарь, показывающий день недели, число и месяц. В стеклянном стаканчике красовалось ярко-зеленое гусиное перо. Оно словно бы привлекло особое внимание Пуаро. Он вынул его из стаканчика и осмотрел, но на зачиненном кончике не было следов чернил. Просто украшение, и ничего больше. А вот перышко серебряной ручки было все в засохших чернилах. Он посмотрел на календарь.

– Вторник, пятое ноября, – сказал Джепп. – Вчерашнее число. Все верно. – Он обернулся к Бретту: – Сколько она тут пролежала?

– Убита она была вчера вечером в одиннадцать часов тридцать три минуты, – отбарабанил Бретт и ухмыльнулся, заметив изумление на лице Джеппа. – Извините, старина, не удержался: хочется быть магом и волшебником, как в романах. А говоря серьезно – около одиннадцати. Плюс-минус час.

– А! Я было решил, что часы у нее на руке остановились.

– Они и остановились – но на четверти пятого.

– А в четверть пятого, надо понимать, ее никак убить не могли?

– Выкиньте из головы.

Пуаро тем временем вновь занялся бюваром.

– Это вы правильно, – сказал Джепп. – Но и тут не повезло.

Верхний лист в стопке промокательной бумаги незапятнанно-белый. Пуаро проглядел остальные – то же самое.

Затем он занялся мусорной корзинкой. В ней лежало несколько разорванных писем и рекламок. Разорваны они все были только пополам, и прочесть их было просто. Просьба о пожертвовании от какого-то Общества помощи демобилизованным, приглашение на коктейль третьего ноября, приглашение на примерку от портнихи. И рекламки – объявление о распродаже в меховом магазине, каталог универмага.

– Ничего стоящего, – заметил Джепп.

– Да. Странно… – отозвался Пуаро.

– Потому что она не оставила письма, как чаще бывает при самоубийствах?

– Именно.

– То есть еще одно доказательство, что это не самоубийство! – Джепп направился к двери. – Ну, моим ребятам пора браться за дело. А мы возьмемся за мисс Плендерли. Вы идете, Пуаро?

Пуаро, казалось, лишь с трудом оторвался от бюро и его содержимого. Уже на пороге он обернулся и еще раз поглядел на изумрудную зелень гусиного пера.

Дверь у подножия узкой крутой лестницы открывалась в большую гостиную – собственно говоря, перестроенную конюшню. Нарочито грубо оштукатуренные стены были увешаны гравюрами и эстампами.

Они увидели двух женщин. В кресле у камина, держа руки над огнем, сидела подтянутая брюнетка лет двадцати семи – двадцати восьми. Пожилая дородная женщина с веревочной сумкой в руке говорила ей:

– …и до того, мисс, у меня сердце захолонуло, что я еле на ногах устояла. И надо же, что в это самое утро…

Брюнетка довольно резко перебила ее:

– Довольно, миссис Пирс. Эти господа из полиции, если не ошибаюсь.

– Мисс Плендерли? – спросил Джепп.

Брюнетка кивнула:

– Да. А это миссис Пирс. Она каждый день приходит убирать у нас.

Неукротимая миссис Пирс воспользовалась случаем:

– И я как раз говорила мисс Плендерли, что надо же такому случиться: в это самое утро у моей сестры Луизы-Мод приключился припадок, а кроме меня, нет никого, а родная кровь все-таки родная кровь, что вы там ни говорите! Ну, я и подумала, что миссис Аллен не рассердится, хоть я и терпеть не могу, чтоб подводить моих дамочек…

Джепп ловко перебил ее:

– Совершенно верно, миссис Пирс, совершенно верно. Но не проводите ли вы инспектора Джеймсона на кухню, чтобы он коротенько записал ваши показания?

Избавившись от словоохотливой миссис Пирс, которая удалилась с Джеймсоном, продолжая тараторить без умолку, Джепп снова обернулся к брюнетке.

– Старший инспектор Джепп, мисс Плендерли. А теперь не расскажете ли вы мне все, что вам известно?

– Разумеется. С чего начать?

Ее самообладание было поразительным. Ни намека на горе или потрясение, если не считать почти неестественной сдержанности.

– Вы вернулись сегодня утром. В котором часу?

– Около половины десятого. И увидела, что миссис Пирс, старая лгунья, еще не пришла…

– А это часто случается?

Джейн Плендерли пожала плечами:

– Раза два в неделю она является в двенадцать или вовсе не приходит. Приходить она должна в девять, но, как я сказала, дважды в неделю либо ей «неможется», либо заболевает кто-нибудь из ее родственников. Все приходящие уборщицы на один лад. И на общем фоне она еще не так плоха.

– А давно она у вас?

– Немногим больше месяца. Предыдущая крала всякую мелочь.

– Что было дальше, мисс Плендерли?

– Я заплатила шоферу такси, внесла в прихожую чемодан и, убедившись, что миссис Пирс не пришла, поднялась в спальню, привела себя в порядок и отправилась поздороваться с Барбарой… с миссис Аллен. Дверь оказалась заперта. Я подергала ручку, постучала, но она не ответила. Тогда я спустилась сюда и позвонила в полицию.

– Pardon![11] – быстро сказал Пуаро. – Вы не подумали о том, чтобы сначала взломать дверь… С помощью какого-нибудь шофера во дворе?

Она обратила на него взгляд холодных зеленовато-серых глаз, словно его оценивая.

– Нет. Как-то в голову не пришло. Мне всегда казалось, если что-то случилось, следует обращаться именно в полицию.

– Так, значит, вы полагали, мадемуазель, что случилось что-то?

– Естественно.

– Потому что ваш стук остался без ответа? Но ведь ваша подруга могла принять снотворное или…

– Она не пользовалась снотворными, – ответила Джейн Плендерли резко.

– Или же она уехала и заперла дверь?

– Зачем бы ей было запирать дверь? Да и в любом случае она оставила бы мне записку.

– А она… не оставила вам записки? Вы совершенно уверены?

– Конечно, уверена. Я бы ее сразу увидела! – Ее тон стал еще более резким.

• Предыдущая
• 2/12
• Следующая