Вовка – брат волшебника - Охотин Александр Анисимович - Страница 6

• Предыдущая
• 6/10
• Следующая

— Нет, что вы! — ответил Кирилл. — Просто у меня были дела в моём прежнем Мире!

— Понимаю, — сказал полицейский, поравнявшись с ребятами, — много у тебя забот. А кто это с тобой? Познакомь со своим новым другом.

— А он из того Мира, где я родился. Его Вова зовут. У него тоже одна проблема появилась, а мы помогаем.

— Молодцы вы с Хранителем, что не оставляете тот Мир в беде. Хотя мне всё чаще кажется, что он обречён… жаль. А ты, Вова, оставался бы лучше здесь, с нами.

— Ему нельзя, дядя Герасим, — сказал Кирилл, — это нарушит правильный ход событий.

— Жаль. Ну что ж, раз такое дело.

— Ничего, дядя Герасим, как-нибудь мы победим зло и там.

— Хорошо бы… — сказал полицейский, как-то печально взглянув на Вовку. — Ну, ладно, пока Кирилл, пока Вова. Удачи вам. А нам надо идти. Надо посмотреть, всё ли в порядке на улицах.

— До свидания, дядя Герасим, до свидания дядя Аристарх. Да, дядя Аристарх, а Сенька дома?

— Нет, он с ребятами на Кузьмовку пошёл купаться.

Полицейские отправились дальше. Кирилл ещё некоторое время смотрел им вслед, а потом сказал:

— Ладно, Вова, пошли на Кузьмовку — искупаемся. А ещё с моими друзьями познакомишься.

— А что это за Кузьмовка?

— Речка там, в конце Луговой улицы протекает. Там пляж отличный.

— Пошли. А что это за имена такие у полицейских — старинные какие-то?

— Так они и сами старинные. Понимаешь, они в тысяча восемьсот двенадцатом году погибли на войне.

— Ничего не понимаю. Ты же говорил, что здесь все живые, а получается, что они все мертвые.

— Какие же они мёртвые? Мёртвые в могилах лежат, а не ходят по улицам. Ты же не мёртвый, даже там у вас… теперь. Я — другое дело. Хоть и не мёртвый, но в вашем Мире даже моя могила есть. Я там был. Знаешь, Вова, ты не можешь себе представить, что чувствуешь, когда видишь собственную могилу.

— Теперь могу. Мне твой учитель показывал, как я с крыши падал.

— Тогда ты меня поймёшь. А дядя Аристарх — Сенькин пра-пра и ещё, не знаю, сколько раз пра, дедушка.

— Но с тех пор столько времени прошло, а они даже не старые.

— Не удивляйся. Здесь много для тебя необычного. Придёт время и у вас будет так же — вы будете жить вечно.

— Вечно?! Но тогда на Земле не хватит всем места.

— Места всем хватит. Если вы не погубите свой Мир, ваши учёные когда-нибудь откроют тайны параллельных пространств. Тогда места на Земле станет сколько угодно. Здесь ведь та же Земля, что и у Вас, но в других пространственных измерениях.

— А если у вас все живут вечно, даже не старятся, почему же Хранитель — старик?

— Ему по статусу положено так выглядеть. Это типа имиджа. Ведь он один из самых могущественных магов. Он может выглядеть так, как захочет.

За разговорами Вовка не заметил, как они дошли до поворота.

— Вот и Луговая — сказал Кирилл, повернув направо.

Улица Луговая оказалась одноэтажной. Там стояли обычные бревенчатые домики — прямо как, в деревне Кошелихе, где Вовка с мамой отдыхали раньше каждое лето. Вдоль улицы пролегала асфальтовая дорога. Между дорогой и домами была просто земля, поросшая травой с желтыми одуванчиками и белыми ромашками.

Около домов, у заборчиков, стояли скамейки — просто врытые в землю бревнышки с прибитой между ними доской. На скамейках и на завалинках домов сидели обычные на вид бабушки. Они о чём-то разговаривали. В общем, всё, как в Кошелихе.

Около домов копошились малыши, копающиеся в песке, катающиеся на трёхколёсных велосипедах, просто бегающие друг за другом.

На улице было много зелени: деревья, кустарники, трава, много цветов. Во дворах росли плодовые деревья, на которых висели ещё не созревшие яблоки и груши, вишни и сливы и ещё какие-то плоды, которых Вовка никогда раньше не видел.

Всё, что вокруг, навевало чувство умиротворения и… тоски. Тоски, потому что Вовке тоже захотелось жить на такой вот уютной, наполненной светом, радостью и добротой улочке, в каком-нибудь маленьком домике. И ещё чтобы в этом домике жила его мама, а ещё папа… и Кирилл.

Вовка шёл с Кириллом по дороге, спускавшейся под горку. Вот и конец улицы, а там, дальше, блестит на солнце неширокая речка с небольшим песчаным пляжем. На другом берегу речки стоит лес. Справа и слева от пляжа раскинулись необозримые луга с перелесками.

На пляже Вовка увидел компанию из трёх мальчишек и двух девчонок. Они играли в волейбол. Мяч чаще ударялся в сетку, натянутую между врытыми в песок столбами, чем перелетал через неё. Стоял весёлый гвалт.

— Сейчас я тебя познакомлю с моими друзьями, — почему-то шёпотом, сказал Кирилл, — только ни в коем случае не говори им свою фамилию. Ладно?

— А почему? — удивился Вовка.

— Так надо. И помни, что это очень важно, так что ни в коем случае. Скажешь — будет беда, страшная беда. Потом, может быть, ты узнаешь, почему так было нужно.

— Ладно, договорились.

— Привет честной компании! — крикнул Кирилл. Все обернулись на его голос.

— Ребята, Кирилл пришёл! — радостно закричала одна из девчонок.

Вся ватага радостно побежала навстречу. Вовку и Кирилла обступили со всех сторон. Стали расспрашивать Кирилла, почему его так долго не было. А Кирилл ответил:

— Ребята, у меня было много дел, я потом всё расскажу, а пока познакомьтесь. Это мой новый друг, его зовут Вова…

…Вовка довольно быстро познакомился со всеми. Сенька был самый старшим. Ему ещё полгода назад исполнилось двенадцать лет. Несмотря на это, было видно, что Кирилл пользуется в компании самым большим авторитетом.

Младшему, Шурику, девять лет, а его сестре Маришке — почти одиннадцать, как Кириллу. Они оба выделялись среди остальных тёмным, почти южным, загаром. На фоне загара их тёмные, хотя и выгоревшие на солнце волосы и брови, казались неестественно светлыми. У обоих карие глаза, оба шустрые и весёлыми. Они постоянно смеялись, над каждой шуткой десятилетнего Алёшки Шаповалова, по прозвищу «Шаляпин».

Это прозвище Алёшка получил, по-видимому, из-за фамилии. Потом, правда, Кирилл рассказал Вовке, что Алёшка — солист городского детского хора. Так что, может быть, дело тут не только в фамилии.

Машка Клюквина, по сравнению с остальными, казалась очень тихой, даже трусихой. Казалось, что она боится даже громко разговаривать. Но это было обманчивое впечатление. Вовка узнал о Машке такое, что сразу её зауважал. Оказывается, полгода назад она бросилась в горящий дом и спасла своего годовалого братика. Случилось это… в его, Вовкином, Мире, недалеко от Москвы. Дома там специально поджигали люди, нанятые бандитами, которые считались предпринимателями. Это делалось для того, чтобы освободить землю под строительство коттеджей, магазинов, гостиниц. Бандитов прикрывали люди, обладающие большой властью. Вот почему преступникам всё сходило с рук — до поры, пока ими не занялась прокуратура.

После того пожара семью Клюквиных приняли здесь, в этом городе. В нашем Мире жить им стало негде, да и опасно. Дело в том, что отец Маши каким-то образом узнал, кто устраивал пожар, и его могли просто убить, чтобы не было свидетеля.

На пляже пробыли не больше часа. Искупались, поиграли в волейбол. Потом Маришка предложила сходить на выставку художников.

— Там вчера новые картины художника Арсенина выставили, — сказала она, — интересно посмотреть.

— Точно! Давайте сходим, — поддержал её Сенька, — говорят, там и сам Дмитрий Дмитриевич будет.

— Как это? — удивился Вовка. — Ведь он же давно умер.

Ребята посмотрели на него с удивлением, а Кирилл объяснил:

— Вова, это он у вас умер, но Учитель, в последний миг, успел его забрать оттуда, из вашего Мира. Теперь Дмитрий Дмитриевич живет здесь, на улице Возрождения.

— Вот это да,… а может и моя мама здесь, и папа? — спросил Вовка с надеждой.

Кирилл сразу помрачнел. Он ответил не сразу:

— Нет, Вова, здесь их нет… нигде нет… Когда погиб твой отец, мне всего четыре года было. А мама… прости меня… у меня не получилось… я тогда не успел… опоздал всего на секунду…

• Предыдущая
• 6/10
• Следующая