Вечность Эллы и Миши (ЛП) - Соренсен Джессика - Страница 1

• 1/56
• Следующая

Элла

Что-то зловещее связано с этим мостом. Меня все еще тянет туда внутренним принуждением. Это воспринимается уже не так болезненно, как было раньше, но все еще существуют чувственные воспоминания, связанные с ним, которые будут вечно меня преследовать.

Небо усыпано облаками, и мягкий ветер целует мою кожу. Я застегиваю свою куртку, смотря на темную воду, потерянная в своих мыслях о той ужасной ночи, когда я обдумывала прыжок.

— Ты уверена, что будешь в порядке? — спрашивает Миша. Этот вопрос он задает на протяжении уже нескольких дней. Его пальцы белеют, когда он хватается за перила моста и всматривается в озеро. — Ты через многое прошла на этих выходных.

Я вздрагиваю при воспоминании о злом голосе своего отца, который сказал, что не хотел бы, чтобы я была его дочерью, когда мы с Дином заявили ему, что у него проблемы с алкоголем. Жестокие слова были озвучены, тем самым расколов мне сердце. Я все еще пытаюсь убедить себя, что это зависимость говорит, а не он сам, хотя я сама практически в это не верю. Мое тело и разум измотаны из-за происходящего, но я пробьюсь, справлюсь с этим точно так же, как справляюсь со всем в последнее время. Больше не убегаю. Теперь я встречаюсь лицом к лицу с трудностями, и, в конце концов, двигаюсь дальше.

Миша не знает всей истории о том, что произошло, и я хочу уберечь его от этого бремени. Он все время беспокоится обо мне, и чувство вины поглощает меня. Он должен быть счастлив, любить жизнь, делать то, что хочет. Он этого заслуживает.

Я хмурюсь, ненавидя тот факт, что, когда мы уйдем с моста, он оставит меня, чтобы вернуться к турне вместе со своей группой. — Мне немного грустно от того, что ты должен уехать.

Он отпускает металлические перила, и его голубые глаза сияют, когда он обнимает меня. Я зарываюсь лицом в его грудь и вдыхаю его аромат, не желая отпускать.

— Я люблю тебя, Элла Мэй, — он целует меня в макушку.

Я закрываю глаза и подавляю слезы. — Я тоже люблю тебя.

Он прижимается своими полными губами к моим, и страстно меня целует. Его кольцо в губе впивается в мой рот. Моя кожа согрелась, когда его руки исследовали мою спину, а его пальцы слегка касаются моего зада, прижимая мое тело ближе к нему. Я запутываюсь пальцами в его мягких волосах, прежде чем обхватить его шею руками. Его язык кружится у меня во рту, и он усиливает свой поцелуй, пока мы не отстраняемся, чтобы отдышаться.

Моя грудь вздымается. Я смотрю на озеро в последний раз, и солнце отражается в воде. — Пора идти, не так ли?

Он сжимает мою руку. — Все будет хорошо. Нас ждет двенадцатичасовая поездка, и я уеду лишь на пару недель, прежде чем снова адски буду тебя раздражать.

Я заставляю себя улыбнуться. — Я знаю, и жду с нетерпением того момента, когда снова стану раздраженной.

Взявшись за руки, мы идем к черному «мерседесу» Лилы. Я позволяю ему сесть за руль, и он летит по грунтовой дороге, оставляя облако пыли позади нас, которое быстро исчезает.

Два месяца спустя…

Элла

Каждую ночь мне снится один и тот же сон. Мы с Мишей стоим на противоположных сторонах моста. С темного неба ужасно хлещет дождь, и ветер поднимает мусор между нами.

Миша протягивает руку, и я иду к нему, но он ускользает от меня, пока не приземляется на перилах моста. Он пошатывается на ветру, и я хочу спасти его, но мои ноги не двигаются. Порыв ветра врезается в него, и он падает назад, исчезая в темноте. Я просыпаюсь от собственного крика, и переполненная чувством вины.

У моего терапевта есть теория, что ночные кошмары отражают мой страх потерять Мишу, хотя это не объясняет, почему я не могу спасти его. Когда она это заметила, мое сердце заколотилось быстрее, и ладони начали потеть. Я никогда не заглядывала так далеко в будущее, чтобы понять, что однажды, мы с Мишей можем и не быть вместе.

Вечность? Такое существует?

С тем количеством времени, которое мы проводим вместе, я думала, куда движутся наши отношения. В последний раз мы видели друг друга на похоронах Грейди. Это был второй сложный день в моей жизни; первый на похоронах моей мамы.

Мы с Мишей были на скале, которая выходила на озеро, с черной банкой, содержащей прах Грейди. Дул ветер и все, о чем я могла думать, это как сильно жизнь принадлежит смерти. В любой момент смерть может схватить жизнь и отнять ее, прямо как она сделала с моей мамой и Грейди.

— Ты готова к этому? — спросил Миша, снимая крышку с банки.

Кивая, я протянула руку к банке. — Готова как никогда.

Позади нас, была заведена машина и играла любимая песня Грейди, — «Simple Man» Lynyrd Skynyrd, песня, которая идеально соответствовала Грейди и его стилю жизни.

Он протягивает мне банку, и мы держим ее вместе. — Что он говорил все время? — спрашивает меня Миша. — О жизни?

— Не так важно чувствовать себя прекрасно из-за всего, что мы делаем, — сказала я мягко. — Но важно то, что мы чувствуем к концу, когда оглядываемся назад на все, что мы сделали.

Слезы текли из моих глаз, когда мы наклонили банку и высыпали пепел с обрыва. Пока мы наблюдали, как он летит вниз к озеру, Миша обернул руки вокруг меня и сделал глоток текилы. Он предложил и мне, но я отказалась.

Мои внутренности сжались, когда боль прошла сквозь меня, но я быстро это подавила.

Хотя солнечный свет и попадал на нас, воздух был прохладный, пока я наблюдала за озером, которое, казалось, держало все. Это было связано с множеством глубоких и болезненных воспоминаний из моего прошлого с моей мамой и мною.

— Земля вызывает Эллу. — Лила машет рукой напротив моего лица и я вздрагиваю. — Ты, правда, уходишь в себя сильнее, чем кто-либо из тех, кого я знаю. Класс вышел пять минут назад... Черт возьми, что это за рисунок? Это жутко.

Вернувшись в реальность, мой взгляд обводит все пустые столы в классе, и затем я роняю ручку из своих рук, наконечник ручки утыкается в эскиз моего лица, только мои глаза черные и моя кожа выглядит сухой, потрескавшейся и грязной.

— Ничего. — Я убираю рисунок в сумку и хватаю книги. Иногда я теряю счет времени и это тревожит меня, потому что так делала моя мама. — Это просто каракули, которыми я развлекалась во время скучной лекции профессора Мэкмана.

— Что с тобой такое? Ты была суперпотерянной и суперугрюмой, — спрашивает Лила, когда мы выходим из класса и толкаем дверь, выходя на солнечный свет.

Я закидываю сумку на плечо и надеваю солнечные очки. — Ничего. Я просто устала.

Она резко останавливается в центре тротуара, сужает на меня свои голубые глаза и упирается руками в бедра. — Не закрывайся от меня сейчас. У нас все было так хорошо.

Я вздохнула, потому что она права. — Это просто сон, который я видела.

— О Мише?

— Как ты догадалась?

Она приподнимает брови. — Как я могла не догадаться? Все твои мысли о нем.

— Не все, — я сосредоточилась на своих мыслях о своем отце, который в реабилитационном центре и как он не хочет разговаривать со мной.

Мы прогуливались по тротуару, и она взяла меня под руку. У нее покачивающаяся походка, и ее розовое платье и светлые волосы развеваются от мягкого бриза. Около года назад, мы с Лилой выглядели одинаково, но потом Миша пробился сквозь мою оболочку, и я выбрала золотую середину. Я одета в черную футболку «Spill Canvas»[1]и пару джинсов, и мои длинные каштановые волосы свободно спадают вокруг моего лица.

— Где перекусим? — спрашивает она, когда мы подходим к концу парковки. — Потому что наш холодильник пуст.

— Нам надо пройтись по магазинам. — Я отодвинулась, когда группа футбольных игроков проходили в своей ало-серой форме. — Но нам также нужна машина, чтобы куда-то поехать, с тех пор, как ты больше не хочешь пользоваться автобусом.

• 1/56
• Следующая