Ничего личного - Бондарь Дмитрий Владимирович - Страница 43

— Я как‑то об этом не подумал, — рассеянно пробормотал Захар. — Мне все мнилось, что мы напали на хвост заговорщиков и нужно заняться их выведением на чистую воду…

— Зачем? Если они есть — пусть дальше друг другу мозг парят, мы займемся своими делами. Их и без развенчания заговорщиков по горло!

В дверь постучали, и на пороге снова появилась улыбчивая стюардесса. Она принесла еще одну бутылку — я даже не заметил, когда Майцев ее вызвал. А, может быть, он заранее договорился.

Едва за ней закрылась дверца–шторка, как Захар сказал:

— Хорошо, я вытащу его из Союза, если он еще жив.

— Вот этих слов я от тебя и ждал. Займись этим завтра же. Это очень важно. Это — то самое звено, которого нам не хватало!

— Да понял я, — закрыл тему Захар. — Но это еще не все. Я встретился еще с одним французом. Кардиналом–расстригой или как там это у них называется?

— Католик?

— Ага, — Майцев откупорил бутылку и плеснул в стаканы.

— У католиков нет лишения священного сана. Если ты священник — это навсегда. Могут только запретить священнослужение.

— Откуда ты это знаешь?

— Помнишь, я ездил в Чикаго и разговаривал там с симпатичной ирландкой? Оссия ее звали. О'Лири.

— Ну?

— У нее дядя священник, которому запретили служение из‑за обвинения в педофилии.

— Знакомое обвинение, — рассмеялся Майцев. — У моего экс–кардинала такая же история. Но истинная причина в том, что он пытался выяснить направление финансовых потоков в Ватикане. И его тоже выкинули из церкви! С таким обвинением с ним даже родная сестра теперь не здоровается.

— Экс–кардинала? Высоко летаешь! — я поднял стакан и мы снова чокнулись. — Так что он тебе рассказал?

— Отец Франсуа? В общем, он поссорился с кардиналом–камерленго его высокопреосвященством Паоло Бертоли. Знаешь кто это?

— Главный финансист престола?

— Точно! И по совместительству замещает Папу Римского в период, когда выбирают нового. Не забавно ли, что главное лицо духовной организации в отсутствии ее главы — не библиотекарь, не идеолог, а финансист? Бухгалтер!

— Действительно, как‑то некомильфотно.

— Отец Франсуа считает, что сила, которая рулит ныне в мире — это Ватикан.

— Что? — такое "откровение" даже для меня стало новостью.

— Подумай сам. Организация, полторы тысячи лет собиравшая десятину со всей Европы. Контора, чьи финансовые манипуляции совершенно непрозрачны. Организация, члены которой есть в каждой стране мира, объединенные общими целями, клятвами и обязанностями. Обличенные властью узнавать все самые сокровенные тайны прихожан, а прихожане обязаны исповедоваться, чтобы не быть изгоями! Представляешь уровень инсайда? А имущество? В каждой стране — от Италии до Филлипин — дворцы, храмы, утварь, монастыри — голова кружится! И уж никак нельзя подумать, что эта организация, временный глава которой — всегда финансист, я так понимаю, чтобы не раскрывать бухгалтерию Престола перед непосвященными — никак не использует свои возможности для "утверждения веры"! Ватикан тысячу лет запрещал кому попало заниматься банковской деятельностью и позволял делать это "своим" карманным банкам. Как можно объяснить, что большинство старинных банков — католические, развившиеся здесь, под боком у главного противника ссудного процента — Папы Римского? А теперь он просто называет банк "Институт по религиозным делам" и сам уже занимается ссужением денег. Правда, суммы, которые он показывает в отчетности — сущие крохи. Вот это я понимаю — центр силы. И статус соответствующий: представитель самого Бога! Какие вопросы и претензии?

— Занятно. Выглядит внушительно.

— В общем, отец Франсуа долго таскал меня по истории Европы. Ислам, по его мнению, был создан как раз противниками централизации власти и доходов. У них ведь нет ничего похожего на Ватикан и духовный глава государства чаще всего его же и светский глава. Как и в английской церкви. В общем, он думает, что все эти силы — масоны всякие, церковники, банкиры — это проявление одного и того же феномена — хозяев мира. Кажется, я напился, — признался вдруг Майцев. — Нужно выспаться до прилета. Пойду я в свою каюту. И ты тоже спать ложись.

— Хорошо, спасибо, — я поблагодарил друга за дельный совет, и уставился в окно.

Если все эти люди правы хотя бы на десять процентов и над Землей висит хотя бы тень той глобальной паутины, о которой мне рассказывали в последние дни — нам реально придется туго!

Наш рейс прибыл в международный аэропорт О'Хара с двадцатиминутным опозданием и все это "лишнее" время Захар изводил меня ожиданием неминуемой катастрофы: ему казалось, что пилоты скрывают от пассажиров бедственное положение самолета и многотонный "Джамбо" вот–вот грохнется о землю! Наверное, все‑таки он больше пугал меня, чем серьезно чего‑то боялся — с его‑то налетом! У иного пилота стольких часов в воздухе нет, сколько у Майцева.

К моему удивлению в зоне прибытия нас поджидала Марта. Как обычно — бесконечно деловая и собранная.

— Добрый день, — она сухо поприветствовала нас и сразу перешла к сути своего появления: — Спасибо, Зак, что догадался позвонить и сообщить о прилете. Но мы все равно опаздываем! Я вылетела вам навстречу и здесь заказала…

— Стой–стой–стой, — Захар выставил перед ее напором обе руки, — куда опаздываем, что случилось? Астероид падает?

И мне тоже представилась какая‑то глобальная катастрофа

— На свадьбу Эми! — она выбрала для этих слов такой тон, словно на это действо были завязаны все мировые события. — Мы же говорили с тобой, когда ты звонил?

— Ах, свадьба! — Захар почесал свою начинающую лысеть макушку. — Что‑то мы забыли про нее совсем. Нельзя так много пить, Сардж! Помяни мое слово, не доведет нас эта пагубная привычка до добра! Больше никогда не соглашусь, как бы ты меня не уговаривал. Веди нас, Марта.

Мы вышли из международного терминала, погрузились в машину, заранее заказанную Мартой, и, объехав огромнейший аэропорт кругом, остановились у невзрачных ворот из металлической сетки.

Марта передала водителю какую‑то картонку, он предъявил ее охраннику и мы въехали на бетонку, где нас уже давно ждал маленький самолетик. К моему удивлению у трапа обнаружилась Оссия О'Лири.

— Что она здесь делает? — спросил я Марту.

— Оссия? Она уже с полгода в подружках Эми числится. — Ответила Марта, выходя из машины. — Мы же с ними работаем ежедневно. И Эми в постоянном контакте с Оссией. Вот, подружились по телефону. Эми ее тоже на свадьбу пригласила. Она собиралась уже вылетать, когда Зак позвонил мне и сказал, что вы прилетите в Чикаго из Рима. Я позвонила Оссии, а уже она заказала для нас самолет до Луисвилла, ну и сама решила лететь с нами.

— Интересно девки пляшут, — поделился со мной Захар, прислушавшийся к объяснениям Марты. — Ты знаешь эту рыженькую?

Я ничего не ответил и шагнул навстречу немного смущенной ирландке, понявшей, что обсуждаем мы именно ее.

— Здравствуйте, мисс O'Лири, — выпалил я, хватая ее тонкую руку. — Очень рад этой встрече! Несколько раз собирался заехать к вам в офис, да все как‑то срывалось. Но видите, если что‑то должно произойти, оно все равно произойдет! Это наш самолет?

— Да, мистер Саура, сэр, — отозвалась Оссия. — Марта позвонила мне и попросила помочь и вот я..

— Замечательно, Оссия, замечательно! Только, если вы помните, то мы договорились называть друг друга по именам, как друзья?

— Разве? — она этого не помнила, да и не могла помнить, потому что ничего подобного никогда не было.

— Конечно! Когда вы водили меня по набережной вашей зеленой реки! Правда тогда, вечером, она была серой. В этом году ее уже красили? Я вот все время жалею, что не удалось посмотреть на это чудо. Помните?

Ничто так не сбивает человека с толку, как масса бессмысленных подробностей и мисс O'Лири не была исключением. Она похлопала своими оленьими ресницами, пытаясь припомнить события годичной давности, но, кажется, ничего ей в голову не пришло, и она вынуждена была согласиться: