Леди-послушница - Вилар Симона - Страница 46
- Предыдущая
- 46/139
- Следующая
Честер размышлял, как скоро заметят его исчезновение. Проклятье, он ведь сам велел не искать его. А если кто-то из аббатства видел, как он несся в лесок за рыженькой девкой, и даже сообщит о том его родне, вряд ли обиженная графиня станет отправлять людей на поиски. Как ни странно, сейчас Ранульф больше всего надеялся на свою дочь Беатриссу. Она была умницей, могла что-то заподозрить. Ну и что они предпримут, если дочь поднимет шум? На людей Стефана подумают в последнюю очередь, скорее начнут искать его либо у шотландцев, либо у валлийцев. И пока свяжутся с ними… Граф прикинул, что это произойдет в лучшем случае на следующий день.
Он взглянул на клонившееся к закату солнце. Вокруг стояла тишь, даже пение птиц смолкло, ветра не было, и все замерло в неподвижности. Заросли папоротника-орляка подступали к самой дороге, по-майски зеленые и свежие. Честер заметил среди них маленькую косулю, наблюдавшую за ними из кустов многорядника, такую же неподвижную и пятнистую, как тени зарослей, среди которых она стояла.
Через какое-то время Метью сказал, что мулы утомились, надо передохнуть, да и перекусить не помешает. Артур тут же отложил лютню, подсел ближе, и они стали рассуждать, где сделать привал. Кажется, Артур предлагал проехать еще немного, а вот перекусить можно и сейчас. Половину их разговора, ведшегося тихими голосами, Честер не мог разобрать. Потом Артур поменялся с Метью местами, принял вожжи, а монах стал возиться у большой плетеной корзины. Честер уловил запах печеного мяса, и у него свело живот: собираясь причащаться, утром он не съел ни крошки и теперь невольно косился на спину огромного детины, пытаясь угадать, что же у этих бродяг за снедь, но считая ниже своего достоинства намекнуть, что и он бы поел. Однако Метью перво-наперво повернулся к нему и, с мрачным подозрением взглянув на графа темными глазами, не слишком чистой рукой протянул пленнику ломоть ржаного хлеба и куриную ножку. Граф молча принял предложенное и стал жевать, даже с удовольствием. Когда Метью налил ему в глиняную плошку темного крепкого пива, он выпил все до дна. Привкус пива был какой-то странноватый, но приятный.
А фургон катил и катил по неровной дороге, о высокие ободья колес шелестела трава, порой, когда колесо попадало в выбоину, их потряхивало. Граф стал подремывать под мерное покачивание и скрип колес фургона. Однако некое неудобство мешало ему уснуть и заставляло беспокойно ерзать.
– Эй, вы! Мне нужно… Или вы пожелаете, чтобы я ходил под себя?
– Что вы, сэр! Метью так любит нашу колымагу, что не пожелает ее марать. Сейчас я вам помогу.
Артур снял путы с его конечностей, но теперь не улыбался – был начеку. Граф же думал лишь об одном – как бы ему облегчиться. А потом…
Не додумав эту мысль до конца, он выпрыгнул из фургончика и поспешил к ближайшим зарослям. Ах, какое удовольствие, оказывается, может доставить такая вот обыденная процедура!
Фургон стоял позади, всего в нескольких шагах. Честер понимал, что если он сейчас понесется куда глаза глядят, его скоро догонят – длинноногий Артур уж точно. Правда, что смогут сделать эти трое бродяг против умелого рыцаря? Но если раньше Ранульф не сомневался, что рыцарь может противостоять нескольким простолюдинам, то теперь его уверенность поколебалась: он ведь помнил, как ловко здоровенный монах отвел его удар, да и Артур не казался простачком. О Рисе граф не хотел даже думать – смущался.
К тому же совсем недалеко от себя Честер углядел под листьями папоротника белые кости человеческого скелета. Вечер, пустынная местность… Неизвестно, что его ожидает тут, если он и сумеет убежать. И поразмыслив, Честер предпочел вернуться и даже сам взобрался в возок, презрев протянутую Артуром руку. Псина глухо зарычала, но граф как ни в чем не бывало опустился на прежнее место.
– Думаю, не стоит вас связывать, – улыбнулся Артур.
Он часто улыбался – видимо, жизнь не сильно била его, раз так сияет. И, как ни странно, графа уже не раздражала его улыбка. Он просто смотрел на парня и вяло думал: с такими тонкими чертами и грацией в движениях Артур скорее походит на человека благородного сословия, чем на простолюдина. Да и его манеры, речь, – все выдавало в нем воспитание. Кто же он? И еще Честер подумал, что такой красавчик непременно должен иметь успех у женщин. С этой мыслью он погрузился в глубокий спокойный сон.
Проспал он всю ночь и половину следующего дня.
– Не переусердствовал ли ты с маковым отваром, Метью? – спросил Артур, видя, что их пленник только посапывает, порой переходя на зычный храп.
– Нормально, – отмахнулся монах. – Братья в Шрусбери не зря готовили из меня травника. До того, как навязали должность раздатчика милостыни, – добавил он, мрачно сверкнув глазами из-под тяжелых век.
– И впрямь нечего волноваться, – поддержал Метью сидевший в обнимку с собакой Рис. – Да, Гро? – Он чмокнул пса в мокрый нос, и от радости тот принялся бить хвостом по днищу фургона. – А так нам всем было спокойно, пока проезжали селения. И когда появились те ратники. Хорошо, что мы успели накрыть его милость рогожей, – кивнул Рис в сторону пленника. – Иначе его богатый камзол сразу бы навел их на подозрения. Да и мы ночью смогли вздремнуть, мулы отдохнули.
Артур, чуть прищурясь, вглядывался в горизонт.
– Добраться бы до Ченетского леса. Как думаете, милорд вышлет нам навстречу людей или будет ждать в усадьбе?
– Вряд ли он поспешит навстречу, – Метью почесал затылок. – Клянусь оком Господним, милорд предпочтет получить пленника уже на месте, чтобы, не дай Бог что, самому остаться чистеньким и иметь возможность от всего отказаться. Знаю я этих господ: чуть что – честью клянутся, будто ни при чем. А нам придется все расхлебывать.
Он даже сплюнул с досады. Но Артур лишь хитро прищурился.
– А ты подумай о награде, какая нас ждет, – и твой дух сразу взыграет. Если ты принесешь такую сумму в аббатство Шрусбери, тебе сразу простят все грехи и примут с распростертыми объятиями. Да и за дело мы взялись с общего согласия. Подумаешь – графа Честера умыкнули! Нам приходилось совершать кое-что и похлеще.
– Тебе-то уж точно, – отозвался Рис. – Как вспомню, какой был переполох, когда ты выкрал самого Черного Волка из Шрусберийского замка.
– Тсс, – вдруг поднял руку Метью. – Кажется, наш гость приходит в себя.
Честер действительно сел и, сонно моргая, огляделся, удивляясь, что не связан и лишь укрыт дерюгой, которую он тут же брезгливо отбросил. Сколько же он проспал?
После пробуждения граф продолжал хранить презрительное молчание, зато с удовольствием съел несколько вареных яиц, кусок ржаного хлеба и красной копченой оленины, отметив про себя, что вкусно. Хорошо же питаются бродячие фигляры. Правда, за оленя, убитого в королевских лесах, полагается отсечение руки. Ну да для подобных жуликов подстрелить оленя – плевое дело. Отныне он всегда будет приглядываться к фиглярам, коих так любит привечать в Честере его супруга. Интересно, ищет ли она уже своего мужа? И граф с тоской взглянул на уходящую вдаль дорогу.
Местность изменилась: стало больше зарослей, и граф готов был поклясться, что видит дым у дальней рощи. Значит, там может быть усадьба, селение…
Заслышав совсем недалеко звон колокола, зовущий к обедне, граф встрепенулся. Но тут же Рис вдруг уселся на него верхом и приставил к горлу остро отточенный нож. Поцокал языком, укоризненно покачав головой, недобро щуря глаза. И как раньше Ранульф мог принять его за хорошенькую девушку, когда во взгляде фальшивой монашки столько неприкрытой злобы? Только когда они проехали обитель и Рис сполз с него, Честер перевел дух. От близости этого создания графа брала оторопь: ведь он щупал девичью грудь под одеждой Риса, да и сейчас оплечье капюшона у того приподнималось спереди, будто у женщины. Как там его назвали? Недоразумение Господне? Точно, так и есть.
Артур расслабился, только когда звон колокола стих вдали.
– Хорошо, что святые братья не благоволят к бродячим фиглярам и не стали нас задерживать. А теперь погоняй, Метью. Твои нежные мулы и так плелись весь день, едва переставляя копыта.
- Предыдущая
- 46/139
- Следующая
