Гиблое место (Ледяной холод) - Герритсен Тесс - Страница 54

• Предыдущая
• 54/69
• Следующая

— Они по-прежнему здесь, — медленно проговорила Кэти. — Взрослые, дети. Жители Лучшего Мира никогда не покидали его. — Женщина поглядела на землю, как если бы увидела еще что-то ужасное под ногами. — Они прямо здесь.

30

К вечеру команда спасателей извлекла из замерзшей земли пятнадцать тел. В общей могиле они перепутались; руки и ноги сплелись в нелепом групповом объятии. Яма оказалась неглубокой. Слой земли был настолько тонок, что падальщики чувствовали поживу даже сквозь сугробы. У этого трупа, как и у четырнадцати предыдущих, были замерзшие и негнущиеся конечности, покрытые льдом ресницы. Младенец около шести месяцев от роду, в хлопчатобумажной распашонке с крошечными самолетиками. Домашняя одежда. Как и в остальных случаях, не было никаких следов насилия. Если не считать повреждений от падальщиков, тела были в хорошем состоянии, и это настораживало.

Тело ребенка сохранилось лучше других. Глаза закрыты, как во сне, кожа гладкая и молочно-белая, словно фарфор. Это же просто кукла, подумала Джейн, когда заметила в яме крохотное тельце. Как ей хотелось в это верить! Однако вскоре бригада коронеров в костюмах биозащиты поверх теплой зимней одежды осторожно подняла из ямы заледеневшее тело младенца.

Джейн видела, как один за другим трупы извлекали из братской могилы. Вид мертвого ребенка поразил ее больше всего, она вспомнила о собственной дочери. Риццоли пыталась отогнать кошмарное видение, но перед глазами вновь и вновь возникало безжизненное лицо Реджины с заиндевелой от мороза кожей.

Она отвернулась от ямы и пошла к припаркованным автомобилям. Кэти все еще сидела, сгорбившись, в своем внедорожнике. Джейн устроилась рядом и захлопнула дверь. Машина вся пропахла дымом, пепельница была забита окурками. Трясущимися руками Кэти взяла очередную сигарету и нервно закурила. Женщины молча сидели в машине и смотрели, как один из спасателей кладет в прибывшую из морга машину жалостный маленький сверток, а потом захлопывает дверцу. Близился вечер. Завтра раскопки продолжатся, и на свет появятся новые тела. Рабочие уже заметили на дне ямы застывшую конечность — часть тела взрослого человека.

— Ножевых ранений нет. Пуль нет, — сказала Джейн, глядя на отъезжающий автомобиль для перевозки трупов. — Как будто все они умерли во сне.

— Джонстаун, — прошептала Кэти. — Помните? Проповедник Джим Джонс перевез около тысячи своих последователей из Калифорнии в Гайану. Основал там колонию, названную в его честь. Когда из сената США приехала комиссия посмотреть, что там творится, он заставил свою паству принять яд. Погибло более девятисот человек.

— Вы думаете, здесь тоже произошло массовое самоубийство?

— А что еще? — Кэти посмотрела на братскую могилу. — В Джонстауне детей заставили выпить яд первыми. Подмешали цианистый калий к фруктовому напитку «Флаворэйд». Только представьте: наливаешь яд в бутылку, берешь своего ребенка и даешь ему отраву. Смотришь, как твой ребенок пьет, и знаешь, что он больше никогда не посмотрит на тебя и не улыбнется.

— Нет, я даже представить такое не могу.

— Но в Джонстауне они так и делали. Сначала убили детей, потом себя. И все потому, что это приказ так называемого пророка. — Кэти повернулась к Джейн, ее глаза в полумраке казались черными провалами на бледном лице. — Иеремия Гуд имеет над ними неограниченную власть. Он может заставить человека отказаться от всего, что тот имеет, и удалиться от мира. Может заставить отдать ему свою дочь или выгнать сына. Он может дать человеку чашку с ядом и сказать «пей» — и тот послушно выпьет. Да еще и с улыбкой, потому он на все готов, лишь бы угодить пророку.

— Я уже спрашивала раньше, но, кажется, теперь и сама знаю ответ. Для вас это очень личное, верно?

Тихие слова Джейн, похоже, потрясли Кэти. Та замерла; забытая сигарета медленно догорала в ее руке. Наконец она погасила окурок и встретилась взглядом с Джейн.

— Не сомневайтесь: еще какое личное, черт возьми!

Джейн больше ни о чем не спрашивала. Она интуитивно почувствовала, что не надо сейчас наседать — если захочет, сама потом все расскажет.

Кэти отвернулась и стала смотреть на снежинки, кружащие за окном машины.

— Шестнадцать лет назад я потеряла подругу. Она попала к сектантам. Мы были как сестры: Кейти Шелдон жила по соседству, и я знала ее с тех пор, как нам исполнилось по два года. Ее отец был плотником и часто сидел без работы. Нрава он был крутого и тиранил домашних. Мать Кейти была домохозяйкой — незаметная, тихая, я ее почти не помню. Именно такие семьи и заманивают в секту. Это люди, у которых нет никаких зацепок в обществе, которые хотят найти хоть какой-то смысл в своем беспросветном существовании. А отцу Кейти, вероятно, по нраву пришлась бы любая религия, лишь бы она давала ему абсолютную власть в семье. Не говоря уже о возможности трахать маленьких девочек. Многоженство, Армагеддон, скорый конец света — все это он радостно принял. Поверил всей этой чуши псевдопророка Иеремии. И увез свою семью в Ангельский Дол. Мы с Кейти обещали писать друг другу. И я писала. Письмо за письмом, но ответа не получала. Я все время вспоминала о ней и все гадала, что же с ней случилось. И вот несколько лет спустя я узнала.

Кэти вздохнула, пытаясь успокоиться. Джейн молча ждала окончания рассказа, уже понимая, что конец будет трагическим.

— Я закончила колледж. Устроилась социальным работником в больницу Айдахо-Фолс. Однажды меня вызвали в акушерское отделение «скорой». Там была девушка с послеродовым кровотечением, из Ангельского Дола. Это была моя подруга Кейти. Когда она умерла, ей было двадцать два. С ней была ее мать. Она проговорилась, что у Кейти осталось пятеро детей. — Кэти сжала зубы. — Вы и сами умеете считать.

— Надо было сообщить властям, — заметила Джейн.

— Сообщили. Я, черт возьми, всем властям сообщила. Полиция штата Айдахо съездила в Ангельский Дол, и Собрание выдало свою версию. Оказывается, я неправильно все поняла: это был ее первый ребенок, а в Ангельском Доле никогда не было несовершеннолетних матерей. Не было никакого насилия над несовершеннолетними. Была только мирная маленькая колония, где все друг друга любили, были здоровы и счастливы. Как в настоящей нирване. Полиция ничего не смогла сделать. — Кэти взглянула на Джейн. — Я не успела спасти свою подругу. Но решила, что смогу помочь остальным девочкам, оказавшимся в плену у Собрания. И тогда я начала действовать. Много лет я собирала информацию о Иеремии Гуде и его последователях. Заставляла служителей правопорядка делать, что им положено, и защищать этих детей. Но пока Иеремия не за решеткой, Собрание не уничтожить. Пока он жив и на свободе, он с них глаз не спускает. Он посылает подручных разобраться с теми, кто ему не повинуется. А если его загнать в угол, он станет еще опаснее. Вспомните, что случилось в Джонстауне. И что стало с «Ветвью Давидовой» в Уэйко.[14] Когда Джим Джонс и Дэвид Кореш поняли, что им конец, они утащили с собой всех. Мужчин, женщин, детей.

— Но почему именно сейчас? — удивилась Джейн. — Что заставило Иеремию вдруг отдать приказ о массовом самоубийстве?

— Может, он решил, что к нему подбираются власти? И что в любой момент его могут арестовать? Когда тебе грозит немалый срок за преступления на сексуальной почве, тебе уже наплевать, сколько людей ты с собой утянешь: пропадать так пропадать. Он думал: раз я помру, то и им жить незачем.

— Нет, Кэти, тут что-то не сходится.

— Что именно?

— Они были похоронены. Кто-то отнес их в поле и закопал, чтобы замести следы. Если Иеремия подговорил их на массовое самоубийство и сам погиб, кто тогда их хоронил и кто сжег дома?

Кэти задумалась. Снаружи спасатели возвращались к своим машинам. В костюмах биозащиты они напоминали надутых человечков из рекламы шин «Мишлен». Темнело. Пейзаж становился тускло-серым и унылым. Под сенью окрестных лесов в ожидании продолжения пира кружили падальщики. Многие их товарищи уже попробовали отравленной пищи и околели.

• Предыдущая
• 54/69
• Следующая