Эскадренные миноносцы класса 'Доброволец' - Мельников Рафаил Михайлович - Страница 19

По желанию ли великого князя или помимо его воли, но задача общества вместо широкой просветительской и патриотической деятельности и многообразной помощи флоту (в том числе идеями и научными разработками) сразу же была сужена до коммерческого предприятия, созидающего самую "'материальную часть”, для чего в Морском министерстве уже и так существовало специальное учреждение – ГУКиС. Не было и речи о перспективных разработках новых видов оружия и техники, включая оценку достоинств и возможность применения турбин и двигателей внутреннего сгорания, новые тактические приемы и методы стрельбы, помощь в обороне Порт- Артура экстренным сбором, вооружением тральщиков и моторных торпедных катеров и т.д.).

Все эти практические пути действенной оперативной помощи ведущему войну флоту оказались за бортом интересов нового, фактически начавшего конкурировать с Морским министерством ведомства. Задачи были поставлены чисто утилитарные: заказы новых кораблей, причем даже без вооружения. Эту заботу также возложили на министерство.

В выборе класса предстоящих к постройке кораблей сомнений также не было. Несмотря на ожидавшуюся краткосрочность войны, заказывать решили достаточно трудоемкие корабли – эскадренные миноносцы. Их для пущей важности и повышения общественного престижа нового ведомства стали именовать ничего не значащим термином ”минные крейсера”. В типе кораблей руководствовались, по-видимому, примером проекта, представленного Морскому министерству заводом ”Германия”.

Не было сложностей и с размещением заказов. Еще в должности Главноуправляющего торговым мореплаванием и портами великий князь сосредоточил свое внимание на заводе ”Ланге и сын” в Риге. Это внимание, как он объяснял позднее, было продиктовано всемилостивейшим высочайшим рескриптом от 7 ноября 1902 г. Он поручал великому князю ''основание средствами казны или на коммерческих началах верфей и ремонтных мастерских для судов, а также оказания необходимой помощи существующему судостроению”. В соответствии с таким заданием и ”во исполнение ближайших высочайших указаний была оказана существенная помощь находившемуся временно в затруднительном положении Рижскому судо- и машиностроительному заводу ”Ланге и сын”. Благодаря принятым мерам завод, по словам князя, ”успел поправить свое финансовое положение и значительно увеличить свои технические средства”. Влияние казенных денег, действительно, помогло заводу оправиться, но стать вполне рентабельным коммерческим предприятием он все же не мог. Неконкурентоспособность предприятий отечественного морского гражданского судостроения была не в силах преодолеть даже воля великого князя.

Возникший искусственно, завод, по признанию, сделанному в ноябре 1905 г. министром торговли и промышленности В А. Тимирязевым, оставался в его ведомстве своего рода ”болезненным наростом”. ”Неудовлетворительным”, по мнению министра, было и заведование заводом, осуществлявшееся Главным управлением великого князя. Министр не объяснял причин, но, по-видимому, немалое значение имело то обстоятельство, что заведование курировала одна из одиозных фигур тогдашней бюрократии, тайный советник СВ. Рухлов, который, однако, в силу труднообъяснимых мотивов был избран великим князем на должность своего ”товарища” по главноуправлению. Он же, как и значительная часть аппарата Главного управления, вошел в состав Особого комитета. Понятно, что завод Ланге, в силу особой приближенности к Главному управлению, и был избран в качестве главного контрагента Особого комитета. Получив львиную долю щедро оплаченных заказов, завод смог еще раз поправить свое положение, но оставался, как о том говорят факты, тем же искусственно поддерживаемым на плаву убыточным предприятием.

Основу финансовой деятельности комитета составляли крупные взносы, которые, как это было и при создании в 1878 г. Добровольного флота, поступали от немногих особо щедрых и состоятельных жертвователей. Так, взнос Эмира Бухарского – 1 млн. руб. составил половину всего сбора за март 1904 г. Соизмеримыми с поступлением за февраль-июль – от 0,9 до 2,3 млн. руб. – были взносы от других крупных жертвователей. От графа СВ. Орлова-Давыдова получили 400 тыс. руб., от графа А.Д. Шереметева 200 тыс. руб. ”Кочевые трухмены Ставропольской губернии”, как поначалу записали, пожертвовали 330 тыс. руб. От Казанского земства поступили 300 тыс. руб., от Финляндского сената 1 млн. финских марок. Взносы всех чинов военного ведомства к июлю составили общую сумму 350 тыс. руб. Значительная часть средств поступала и от императорского двора. Деньги хранили в частных Волжско-Камском и Московском купеческом банках, взявшим на себя выплату повышенных процентных сумм.

Не считая разного рода ”свадебных генералов”, в комитет были выбраны лица, обладавшие известной административной, финансовой или общественной властью, а также значительная часть аппарата управления делами великого князя и руководимого им ГУТ- МиП. Все они должны были своим влиянием или авторитетом должности помогать великому князю единолично вершить дела. О каком-либо творческом участии в обсуждении программы и направлении деятельности столь обширного и разноликого общества, по-видимому, не могло быть и речи. А.Н. Крылов, оставивший весьма обширные воспоминания, о своей деятельности в Комитете не вспоминал ничего. Как и большинство его членов, он, наверное, так и остался ”свадебным генералом”. Не сохранилось и протоколов (неизвестно, существовали ли они в природе), отражавших, как это было после войны в Морском министерстве, существо обсуждавшихся проблем и решений.

Деятельность Комитета сосредоточилась в двух его главных отделах – Морском и Финансовом. Председательство в обоих отделах принадлежало великому князю Александру, ”замещающим председателя” в первой комиссии был записан вице-адмирал И.М. Диков, во второй вице-адмирал К.К. Деливрон. ”Участвующими” в работе Морского отдела значились полковник ВА. Алексеев и инспектор торгового мореплавания и портов P.M. Ловягин. Делопроизводство отдела вел лейтенант П.В. Верховский. Были еще отдельные делопроизводства: по письмам-переводам, ”по квитационным книжкам”, ”по сношениям с банками”. Прием пожертвований золотыми и серебряными вещами и драгоценными камнями был сосредоточен в С-Петербургской ссудной кассе, прочими вещами – в С-Петербургском Городском ломбарде.

Комиссию по даче заказов на сооружаемые ”Высочайше учрежденным Особым комитетом по усилению военного флота на добровольные пожертвования судам” составляли К.П. Кузьмич, Д.В. Скворцов, П.П. Ведерников, представители от Финансового отдела К.К. Деливрон, князь Б.Б. Голицын и делопроизводитель В.Г. Ващалов (состоял делопроизводителем главного корабельного инженера С-Петербургского порта).

Надзор ”за исполнением построек судов” по заказам Комитета осуществляли корабельный инженер Д.В. Скворцов (”руководящий технической частью построек судов”) и наблюдающие за постройкой. Эти заботы возложили на корабельных инженеров Г.Ф. Шлезингера, М.М. Египтеоса (оба состояли в должностях помощников главного корабельного инженера С-Петербургского порта по новому судостроению, В.К. Берга (находился в прикомандировании к С-Петербургской портовой конторе) и портового техника Воронина. За устройство минного вооружения отвечал капитан 2 ранга П.П. Азбелев (он же минный офицер по новому судостроению С-Петербургского порта) по механизмам инженер-механики М.Н. Яненко, A.M. Водов, Л.Р. Шведе. Два первых при относительной молодости (31 и 24 года) успели окончить Морскую академию, а М.Н. Яненко и минный класс. Л.Р. Шведе было 40 лет, в 1887 г. он окончил минно-машинный класс, но в дальнейшем ушел в запас и вернулся на службу в 1901 г., в 1904 г. был назначен и. д. судового механика на миноносце ”Прозорливый”. Остальные в должностях старших механиков не служили, опыта наблюдения за постройкой не имели.

Делопроизводство по надзору за работами выполнял коллежский советник Ващалов. Канцелярию возглавлял капитан 2 ранга В.Н. Шателен. Ее составили: общее делопроизводство (5 чиновников), отдел печати (2 чиновника), отдел статистики (4 чиновника). Это означало, что документальное наследие Комитета должно было быть весьма значительным.