Зверолов - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 57

• Предыдущая
• 57/78
• Следующая

— Вот оно как получается, — сказал я, присев рядом с ним на корточки. — Правда — она всегда возобладает над подлостью и предательством.

— Чего ждешь, — хрипло прорычал Стругов. — Я знаю, зачем ты тут. Делай, что хотел.

— Ну да. Я ведь тебя искал. Думаю, ты понимаешь, почему. Я никому не прощу угроз моими детьми. Тобольский за это уже поплатился.

Стругов даже морщиться перестал, так его шокировала эта информация.

— Не верю, ты был под запором и под наблюдением. Ты не мог.

— И все-таки это был я. А пройти мимо охраны было совершенно не трудно, как и вернуться обратно, ведь все побежали вниз, к генералу.

Стругов хрипло матерился, глядя перед собой. Подняв пистолет, я прижал ствол к его виску и нажал на спуск. Голова полковника дернулась, и он завалился набок. Пистолет был пятизарядный, в нем остался один патрон, поэтому, направив ствол на грудь, выстрелил в сердце последним патроном. Посмотрев на начавшее темнеть небо, я быстро обыскал одежду полковника, нашел много чего интересного и, сунув ему в карман часы Крисса, быстрым шагом направился прочь. Хоть у меня и оставался еще один пятипатронный магазин, но я всё равно избавился от пистолета, бросив в темную, даже черную воду ручья, текущего в залив. Следом отправилась кобура. Со мной остался только ТТ с двумя запасными магазинами, раскладной нож Стругова и личные вещи убитых, включая столь нужные мне британские загранпаспорта.

Через полчаса начавшийся снегопад и темень скрыли меня среди портовых сооружений. Где-то едва слышно свистели милицейские свистки. Но я уже удалился от места свершившегося возмездия и шагал по промышленному району. Вскоре я тормознул грузовик-самосвал, который подбросил меня до ближайшей остановки. Мой путь лежал на Витебский вокзал за вещами.

С двумя пересадками я доехал до вокзала и, забрав вещи из камеры хранения, направился к стоянке такси. Там взял машину и велел везти меня в аэропорт, что тот и сделал.

Жаль, что самолеты не летают по желанию. Вечерний на Москву будет через два часа, на один я опоздал на час, пришлось ждать следующий. Купленный билет лежал в кармане, а я, сидя в зале ожидания, задумчиво покусывал нижнюю губу.

Нужно было переодеться. Мой эксклюзивный индивидуального пошива полушубок остался у родителей, я же ходил в отцовском, стандартном советском. То, что в таких, сшитых по одному шаблону, ходили сотни тысяч советских граждан, не успокаивало меня. У них не было пулевых дырок в кармане и едва заметных брызг крови на рукаве. Ладно, я рукой прикрывал карман, и порча не так заметна. Но всё равно палиться не хотелось.

Я подхватил чемоданчик и направился к выходу. Время сменить имидж у меня еще есть. Сидя в такси (трешку сверху дал, чтобы один в салоне сидел), я размышлял о том, что буду делать дальше. Стандартной заменой под гоп-стоп тут не обойдёшься. Мне нужно было избавиться от полушубка и купить что-то другое. Штаны индивидуального пошива дяди Якова оставим, ботинки жалко, итальянские, но тоже поменяем.

— Лучший магазин одежды где у вас? — спросил я таксиста.

— Импорт или так?.. — с намеком поинтересовался дюжий водитель, с таким хитроватым выражением лица, что я еще раз проверил свои карманы. На самом деле этот водитель курил у машины, и я его выбрал за харизму. Есть такие, весь вид которых показывает, что человек нашел себя в жизни. Надежды оправдались, таксист доставлял клиентов фарцовщикам и спекулянтам.

— Спекулянтов имеешь в виду?

— Ну-у-у, не то чтобы… — замялся тот.

— Я не мент, и законность меня не интересует. Так что?

— Едем, — кинул тот.

Пока ехали, я освободил карманы дубленки от трофеев и других вещей и сложил их все в чемоданчик. Кстати, от него надо тоже избавиться. Лучше нормальный чемодан взять, чтобы соответствовал, так сказать, имиджу. А от этой советской старины избавиться.

Поправив ТТ за поясом, я проверил, легко ли он вытаскивается — местные могли и ограбить — и наблюдал, как мы свернули к гаражам.

Притормозив где-то в середине ряда, водитель посигналил, через пару секунд приоткрылась небольшая калитка в воротах гаража.

— Это тут. Всё, что надо, есть. Мои комиссионные — пять рублей, — напомнил водитель.

— Нормально.

— Вещи можете оставить тут, — предложил тот.

— Мне будет спокойнее, если они останутся со мной, — ответил я и вылез из машины вместе с чемоданчиком.

К моему удивлению, никакой бандитской засады в гараже не обнаружилось. Внутри находился паренек из тех, что раньше называли стилягами, однако по виду парня и не скажешь, что эта мода прошла.

Быстро осмотрев при свете лампочек многочисленные узлы и сумки (были и новенькие чемоданы), я прошел в гараж и посмотрел на стилягу — я стал мысленно называть его так.

— Что интересует? — поинтересовался тот, настороженно посмотрев на меня.

— Реальный импорт на меня. Чтобы со стороны можно было принять за иностранца.

— Полная?

— Да.

— Обувь у вас фирма. Да и брюки тоже. Дубленка только подкачала, — слегка склонив голову, он посмотрел на карман, задумался и испуганно сглотнул. — Мы можем взять за полцены.

— Устраивает, — согласился я.

За пятнадцать минут я был одет в действительно хорошую фирму, не зря тут был порт, куда заходят иностранные суда.

Поправив складки, я притопнул новеньким ботинком на толстой подошве и, пройдясь, проверил, как всё это на мне сидит. Даже белье и носки взял новые. Гаражный магазинчик, что предоставлял широкий ассортимент покупок, меня искренне порадовал.

— Как на вас шили, — угодливо сообщил паренек.

— Согласен. Сколько?

— Триста шестнадцать рублей. Куртка кожаная, американская, дорогая. В таких летчики ходят.

— С учетом скидки? — усмехнувшись, спросил я.

— Конечно, — не моргнув глазом, соврал тот, и тут же отлетел на узлы, когда тэтэшная пуля ударила его в грудь. В таком деле нужно работать по возможности без свидетелей, а подобный след я оставить просто не мог.

Быстро развернувшись, я выскочил на улицу, где таксист уже запустил двигатель и с хрустом врубил первую передачу. Снег сыграл с ним дурную шутку, я успел и выйти, и прицелиться, и выпустить дополнительно две пули, пока шины визжали на ледяном насте.

— Извините, парни, но тут на войне как на войне. Я не оставляю следов и свидетелей, — пробормотал я, опустив пистолет.

«Волга» тем временем немного проехала, задергалась и заглохла. Возвращаться в машину я не стал, только подошел и сделал контрольный выстрел через покрытое сетью мелких трещин боковое окно. В салоне не было моих отпечатков, за всё время поездки я только раз снимал перчатки, чтобы переложить вещи, и ничего не касался. Я себя контролировал.

Открыв дверцу, чтобы убедиться, что водитель мертв, я толкнул его внутрь салона, стараясь не испачкаться в крови, и удивленно приподнял брови. Между дверью и сиденьем лежала шипастая дубинка. Взяв ее в руки, я присмотрелся. Сомнения в необходимости убирания подобных свидетелей сразу отпали. Свежие следы крови и клок волос показали, что они не так чисты, как мне казалось. Не простые спекулянты, но и убивцы.

С сожалением осмотрев изляпанный кровью салон (теперь машиной не воспользуешься), направился обратно в гараж. Там взял новенький английский чемодан и, вытащив его наружу, проверил, все ли вещи собрал, и стал готовить погребальный костер для стиляги. Бензином пользоваться не хотелось — что это за иностранец, от которого керосином воняет? Пришлось так поджигать те тряпки, что вытащил из узлов и свою старую одежду. Избавлялся таким манером от улик.

Привел себя в порядок, бумажник с валютой положил в правый карман тёплой кожаной куртки на меху, документы — в левый.

Кстати, документы у меня были на Жана Требулье, гражданина Французской республики тридцати шести лет отроду — я тиснул их из тайника Гоши Музыканта за несколько минут до его смерти. Путём работы лезвием и разными растворителями, фотография сменилась на мою, а возраст по году рождения снизился до двадцати шести. Имя осталось, но фамилия поменяла несколько букв и стала Тревунье. Подделка была качественной, и я не боялся спалиться.

• Предыдущая
• 57/78
• Следующая