Дневники св. Николая Японского. Том ΙII - Святитель Японский (Касаткин) Николай (Иван) Дмитриевич - Страница 45

1/13 августа 1895. Вторник.

День моего рождения 59 лет тому назад.

С раннего утра до позднего вечера занимался тем же, чем вчера, — и почти совсем кончил приведение в порядок основной библиотеки. Книг пятьдесят оказываются потерянными; быть может, некоторые и найдутся по возвращении из прогулки библиотекаря о. Сергия Глебова.

Нашел меня сегодня в библиотеке о. Павел Сато, здешний соборный священник и настоятель самого начального и центрального прихода, в Канда.

— Думаем предпринять «докурицу» (обеспечение Церкви японскими средствами, не русскими), — говорит.

— И что же? Далеко простерлись?

— По «го–рин» (полушке) хотим жертвовать. Но мешают некоторые старосты; именно — служащие при Миссии, ваш слуга Никанор, пономарь Оогое, диакон Тоокайрин; говорят: «В случае войны с Россией мы больше всех пострадаем».

— Так поэтому–то и нужно скорее вам обеспечить Церковь своими средствами, чтобы не зависеть от всяких случайных отношений к России.

— Этого они в толк не хотят взять.

— Зачем же и старостами избирать тех, которые не в состоянии понять положение Церкви.

— Но есть другие старосты, понимающие и сочувствующие.

— Так их голос и будет обращаться в ничто не согласными с ними. Это значит: одною рукою поднимать, другою — поднятое опять бросать на землю или черпать воду решетом.

О. Павел ответил на это своим обычным спокойным «ха–ха–ха». Я тоже не нашел нужным больше трактовать о сем, употребив его присутствие лишь для отдыха и утирания пота от жары и усталости. Такова–то способность японцев и таково желание их своими средствами обеспечить существование служащих Церкви! Из сил выбиваешься внушить им необходимость сего; десятки лет ежегодно на Соборах и при всяком удобном случае с жаром толкуешь им о сем; и буквально под боком у тебя находящийся священник только теперь внял сему. Но внял как? Проснулся ли? Серьезно взялся ли? Куда! По полушке пожертвовать предлагает, да и то не надеется осуществить, ибо мешают; а одолеть препятствие, даже такое ничтожное, — где же найти ему сил?.. Выслушав про его «полушку», я промолвил: «Значит, лет через двести наберется для содержания священника». «Ха–ха», — хихикнул о. Павел и продолжал о мешающих… А весь ведь погружен в благодеяния Русской Церкви — с огромным семейством живет совершенно обеспеченно; воспитывает сыновей по гимназиям; на службу Церкви их уж не думает приноровить, — куда! Точно наши петербургские батюшки.

2/14 августа 1895. Среда.

Приводил в порядок запасную библиотеку, но только что начал; много мешали разные дела. Между прочим, сегодня решил посылать всем катихизаторам (сей–денкёося) по двенадцать ен, без различения женатых и неженатых; до сих пор неженатым давалось по десять ен, и только, когда кто женился, набавлено было по две ены. Но замучили просьбами и разными неудобствами. Всего–то восемь человек неженатых сей–денкёося: 192 ены в год прибавится к расходу Миссии; но, по правде, и стоит прибавить: недаром же они «сей–денкёося», лучшие из катихизаторов, или по заслуженности, или по оказанным способностям. И бедные же, притом, все люди! От души жаль их и хотелось бы еще больше прибавить — то был бы кусок голодным, ибо у каждого на шее то родители, то братья и сестры. А не бедные, или бессребреники, как Савва Ямазаки, Андрей Ина, на Церковь же употребят эти две ены.

3/15 августа 1895. Четверг.

Целый день работа в библиотеке.

О. Симеон Мии пишет восторженное письмо, как он и христиане принимали вновь прибывших в Кёото катихизаторов Афонасия Такай и Павла Оонума. Мне же явствует из него только то, какой плохой катихизатор был Яков Каяно, если удаление его и прибытие других на место его доставляет такую радость священнику. В сущности же, и новые не находка, и о. Семен отлично это знает. Такай слишком юн, Оонума только отчасти катихизатор, главное же — учитель пения.

4/16 августа 1895. Пятница.

Неизменно целодневная работа в библиотеке.

Гавриил Тода, вернувшись сегодня из Сакура, отправился в Томиока и Тасино, согласно предписанию отсюда.

Сакура — малолюдное место; один там только и есть хороший христианин, чиновник Ямада; стоит же там теперь полк, недавно вернувшийся из Китая, и дебоши, и разврат по городу усиленные; на успех проповеди плоха надежда, а из Томиока умилительно просят катихизатора, там доселе всегда был; но о. Титу показалось удобным соединить эту Церковь с Аннака, а катихизатора Якова Тоохей послать в Маебаси; по недостатку катихизаторов Собор рад был это сделать, но из Томиока крик: «Дай катихизатора»; из Аннака: «Наш катихизатор не может отлучаться до Томиока и Тасино»; от Негуро, катихизатор Аннака: «Конечно, я повинуюсь Церкви и возьму Томиока, но, право же, трудно», — все это сердце мне натрудило, и я, посоветовавшись с о. Фаддеем Осозава, изъял Гавриила из его ведомства и написал о. Титу, что посылаю Теда в Томиоко и Тасино; сегодня он и отправился.

5/17 августа 1895. Суббота.

Вводил в каталог новые книги. Вечером всенощная, на которой совсем мало было молящихся. Яков Мацуда в первый раз диаконствовал здесь и весьма плохо; ектении говорил — точно идя спотыкается на каждом шагу; сказал я о. Роману, чтобы поучил, а ему, чтобы выучился. После дня непокладной работы, двухчасовой всенощной и получасовой плохой проповеди усталость одолевает, а жара тому помогает.

6/18 августа 1895. Воскресенье.

Праздник Преображения Господня.

За литургией было рукоположение катихизатора Андрея Метоки в диакона. После — чай для священно–и церковнослужащих, по обычаю, когда бывает посвящение. После обеда и вечером до десяти занятия в библиотеке. Сегодня в первый раз занимался там вечером, с лампой.

7/19 августа 1895. Понедельник.

Послано содержание на девятый и десятый месяцы служащим, в дальнюю половину Церквей.

Был христианин из Тасе, у которого я останавливался при посещении тамошней Церкви; возвращается с выставки в Кёото, где у него выставлены были луковицы лилии, снискавшие ему похвалу; луковицы куплены американцем из Кёото, который сделал ему заказ и еще на сей экспозит. Дерево, выставленное христианином из Тасе, тоже куплено. Христиан–экспонентов вообще много было. Говорил он также, что провинция его — Иваде–кен, славящаяся производством лошадей, ныне совсем обеднела ими: все годные лошади скуплены были на войну в Китай; за ту лошадь, на которой он тогда отправил меня в Тооно (по–моему, очень плохую), получил он 65 ен, и она тоже ушла в Китай на войну.

Занятия в библиотеке и осмотр ремонтных работ.

8/20 августа 1895. Вторник.

Утром холод — точно осенний, и потом дождливый целый день. Ничего, кроме занятий в библиотеке с раннего утра до десятого часа вечера.

9/21 августа 1895. Среда.

В Одавара открылась сильная холера; один из наших семинаристов, Ант. Исокава, захворал ею; прочие все — семинаристы и ученики Катихизаторской школы — вернулись в Токио. Было там шестнадцать человек, проводивших каникулярное время, — все те, которые не могли по каким–либо причинам отправиться домой.

10/22 августа 1895. Четверг.

О. Семен Юкава приходил просить благословение на напечатание правил Общества «докурицу» его прихода. Предположено собрать в четыре года две тысячи ен, чтобы на проценты сей суммы содержать священника. Правила составлены разумно; председателем общества все избирают его, о. Семена. Все — гораздо рациональнее полушки о. Павла Сато, а еще все считают о. Семена неразвитым и неучёным сравнительно с о. Павлом. Я не мог не одобрить к напечатанью, и даже сам сделался первым вкладчиком — дал десять ен. Успех Общества, конечно, сомнителен, но все же что–нибудь да есть.