Дневники св. Николая Японского. Том ΙI - Святитель Японский (Касаткин) Николай (Иван) Дмитриевич - Страница 105

4 октября нового стиля 1889. Пятница.

Токио.

Собранием священнослужителей в Токио 22 июля нового стиля 1889 года положено, между прочим, мне посещать Сендай и Мориока два раза в год для «Фукёо–квай» (собрание, имеющее предметом распространение учения): в первое воскресенье десятого месяца в Сендай, во второе — Мориока и в воскресенье Святого Фомы — Сендай, Жен Мироносиц — Мориока.

Вследствие сего завтра я отправляюсь в Сендай.

Собрание 14 мая 1889. Вторник.

В десять часов утра, после обедни, проповеди и речи, началось собрание. Молитву совершил о. Иов Мидзуяма. На собрании были: он и о. Борис Ямамура, катихизаторы: Тихон Сунгияма, Илья Накагава и Павел Кавагуци, представители и много христиан Церкви в Исиномаки, представители и других окрестных Церквей.

Теперь Иов Мидзуяма говорит, что в Сендае на собрании мало было совещателей отсюда. Теперь здесь посоветуемся, что для сей и ближайших Церквей нужно. Церковь здешняя очень симпатичная, усердных христиан довольно, теперь сидят здесь люди очень серьезные, с открытым сердцем для благодатных влияний.

Вчера я прибыл в половине пятого часа. На пристани встретил человек двести. Около Церкви, кроме того, собраны были множество христианок: полна Церковь усердных слушателей. Зато вчера только, в четверть суток, сказано четыре проповеди: приветствие, после краткой молитвы, проповедь после вечерни, речь пред открытием женского собрания и после сего — к оставшимся христианам.

После речи о. Иова Иоанн Хигуци сказал предметы для рассуждений нынешнего собрания. Их три. Но прежде нужно записать, сколько на собрании совещателей: Исиномаки: семь, Минато: один, Ватаноха: один, Кама: три, Набури: три, Накадзима: два, Иеногава: один, Мабуци: три, Хиробуци: два, Вакуя: один (не гинин). Так, три темы для рассуждений: 1) Что сделать полезного для фукёо распространении проповеди? Николай Хигуци полезным полагает: везде по Церквам поставить фукёоин’ов и часто видаться им из разных Церквей, равно и христианам. Я сказал, что мысль хорошая, как в Циукоку (Кодзима, Цурадзима) — раз в году, например, делать дайсимбокквай — из всех Церквей, подведомых оо. Сасагава и Иова, собираться на два–три дня, взаимно обмениваться христианскими приветами, мыслями и советами, равно и для язычников дайсеккёо производить.

Теперь Павел Ватанабе предлагает Церквам Исиномаки и Минато слиться в одно, а они доселе разделены. Но почему же, если уже и два храма построены? Ныне Николай Хингуци возражает. И верно. Была бы любовь и мир, а составлять две Церкви можно, — в России для пятисот христиан храм строится, а другие пятьсот могут один иметь себе храм, но это не значит разделение и прочее. О. Иов теперь примиряет две противные речи. Ватанабе и Хингуци; мысль его: пусть богослужение совершается в обеих Церквах; разумеется Ватанабе стал возражать Николаю Хингуци: желает хоть раз в месяц собирать из обеих Церквей вместе.

Тихон Сунгияма объясняет, что в прошлом году, пришедши сюда, нашел нелады между Церквами Исиномаки и Минато. — Он распределил тогда служение попеременно в Церквах, ибо вместе сходиться не совсем желали. — Но оставили о сем, ибо частное дело сих двух Церквей.

Матфей Мицуи (Из Ватаноха) о дайсимбокквай: делать попеременно в разных Церквах, осенью лучше всего, когда и земледелие, и рыбная ловля — ясуму, для торговли все равно.

Павел Кавагуци пошел общими местами сыпать; уж эти катихизаторы! Навыкли смело говорить, как коли случай, готовы плести речь целые часы, не рассуждая, что утомляют и даром время убивают. Мысль его: два раза в год делать собрание.

Я предложил раз в год: большое мужское собрание и женское собрание — в один из четырех раз, ныне определенных для собраний в Сендае. Всем понравилось, по–видимому.

О. Иов предлагает всем во втором месяце, когда горы зеленеют (а то, кроме снега, ничего не видно).

Решение 1–е.

Решено: дайсимбокквай производить раз в год, — мне на нем быть, — производить в Фомино Воскресенье. В Исиномаки быть первому собранию. Впрочем, если большинство Церквей, представители которых ныне здесь, решат другое время и место, подчиниться тому решению.

О. Иов советует в Санума собраться.

2–й пункт для рассуждений: мало или много здесь проповедников ныне? Если много, убавить, — мало, нечего делать пока, неоткуда взять. О. Иов говорит: в Вакуя теперь проповедник лишний, ибо все заняты земледелием, еще в Исиномаки — два много теперь: такова речь была на собрании в Сендае. Но это неправильный взгляд: катихизатор и христиане, точно старший и младшие братья — разлучить нельзя, и в рабочее время катихизаторы нужны на своих местах. Итак, мысль о. Иова — катихизаторов, напротив, мало, а не много.

Тихон Сунгияма тоже — катихизаторов нельзя отнимать, ибо и в рабочее время для земледельцев, всегда есть часы для проповеди; нет только там, где христиане охладели. Где ёосан — воспитание шелкового червя, там действительно нет времени слушать. — В Иокояма христиане сначала прехолодно приняли его, на день он остановился, а на другой день сами просили остановиться дальше. Значит, здесь мало катихизаторов, а не много.

Николай Хингуци говорит: может, в деревнях ныне свободно для катихизаторов, но земледельцы заняты, купцы чрез то больше имеют свободного времени, теперь только и видишь, что в лавках играют в шашки, — не лучшее ли время ныне проповедывать в городе?

Илья Накахара говорит, что крещения были в продолжение двух месяцев, когда он здесь, но кто крестился? Дети, родные христиан; катихизатор имеет дело с детьми, старухами, а взрослых, настоящих людей совсем мало. И в Исиномаки кого приводят слушать? Плохих все. Значит, даже здесь, не к кому обращаться с проповедью (человек затворился: значит, проповедников нужно больше и по его речам) — а прежде говорил, от него собственно и рон начался, что здесь двоих не нужно, одного (для девяти Церквей) довольно. — Николай Хингуци не выдержал, заметил: «Да ты о чем же? Что здесь хороших христиан нет?» — Действительно, Накагава не выдерживает мысли, на что постоянно жалуются и касательно его проповеди, — А говорит скверно, обижает христиан (ныне, мол, ничего путного по Церквам). Тихон ныне опровергает его с гневом. — Хингуци спрашивает мнение всех, нужны ли проповедники? Все — «нужны», говорят.

Ватанабе говорил: «Если нет у тебя ни одного слушателя, отряси прах, а если есть хоть двое, проповедуй».

Сунгияма насмехается: «Накагава слишком высок и красноречив, а мы низкие, кто пригласит, ждем, — таких же много». Сбились в кучу в говоре, а Накагава, видимо, сконфужен.

Решение 2–е.

Решено: двух катихизаторов для Исиномаки и подведомых сюда Церквей немного: оставить два здесь, как доселе было.

3–й пункт: о распределении служения и служащих. Николай Хингуци объясняет, что о. Иов был назначен сюда на полмесяца, другие полмесяца в Санума. Но он здесь только десять дней, или даже пять. Говорю это не по «фумандзоку», напротив, радуюсь, если расширяется Церковь и дел больше. Неприятно, что перемешиваются приходы оо. Сасагава и Мидзуяма, — и христиане не знают, к кому обращаться. Это, действительно, беспорядок, этого не должно быть. Сказано, чтобы ясно знали пастыри своих овец, и овцы пастыря. Ныне у о. Иова три катихизатора: Явата, Сунгияма, Накагава.

24 августа/5 сентября 1889. Четверг.

Такое уныние, такое уныние, что не знаешь, куда деться! Никто в Японии так не страдает, как я. У японцев всех дела определенные, ограниченные, у инославных миссионеров — у всех свое общество, если и есть горе, делят его друг с другом, и легче. Я вечно один, — не с кем разделить дум, печали, тяжелого душевного состояния; а дело — неопределенное, — не знаешь так ли оно идет, будет ли из него прок; если есть хорошие признаки — счастлив, если дурные, — страдаешь, как в аду. И дело — неограниченное — никогда не скажешь, что сделано, — сколько ни думай, сколько ни трудись, никогда не скажешь даже, что начало положено, — Боже, где люди для служения Тебе здесь? Священника, катихизатора — ни один, положительно, ни один не утешает, даже о. Ниицума — заурядный тянутель лямки — в начальники и руководители не годится. Ученики — все бездарность и убожество, — к нам ползут в школы только те, которым больше некуда деваться. Итак, и нет, и нельзя ожидать людей! О русских и говорить нечего — шаром покати. А тут строится собор и скоро будет готов, — кто в нем будет молиться? Не на позор ли православию он строится? Но в таком случае, зачем же все удавалось? Ужели это не Божия помощь была, а искушение? Но для кого же? Меня нечего бить, я и без того весь забитый, Православной Церкви еще заушина? Но, Господи, не жестоко ли рабу сию бить до конца, и все бить и бить, — не дать ей ни в чем утешения? О, Боже, что за страдание! И еще, быть может, лет двадцать такого адского мучения!