Дневники св. Николая Японского. Том ΙI - Святитель Японский (Касаткин) Николай (Иван) Дмитриевич - Страница 109

В сопровождении Петра Камеи и также Марии Кису приехали в Такасимидзу. Дорогой, садясь в дзинрикися, я переломил своею тяжестью обе оглобли в телеге, что стоило одну ену расплаты. Никанор Муранаки встретил очень далеко от города и рассказал, что из ста христиан, ныне налицо состоящих в Такасимидзу, половина охладевших, в Церковь не ходят и ничем не заявляют своего христианства; семь гиюу, четыре фукёоин. Церковь в Такасимидзу содержится в порядке: икон и всего довольно пока, даже священные сосуды и полное облачение для служения литургии есть. Отслужили обедню; Павел Хосономе читал, очень хорошо, пели в один голос хорошо, хор небольшой. Слово было о «мире и благодати». После здесь же в Церкви беседовал с христианами, особенно настаивал, чтобы они постарались оживить и согреть охладевших к вере, — обещались. После убеждал воспитывать детей по–христиански, на тексте: «Блюдите, да не презрите единого от малых сих». Гавриилу Иномама обещался прислать для перевода «Путь ко спасению» Епископа Феофана; если переводить годно для печати, и будет напечатано, то он будет принят переводчиком церковных книг с жалованьем не меньше получаемого им ныне — восемь ен. Вот слабый–то характером человек! Дикарь вотчим (да и не вотчим, а живущий блудно с его матерью, ибо жениться не может здесь, принадлежа к другой деревенской общине в качестве косиу) заставил насильно жениться на его дочери, «систангете» — так и выражается Гавриил.

3–я тетрадь

После обеда, прескверно состряпанного Матфеем — ни по–японски, ни по иностранному, без хлеба и без риса, с полусырою курятиной, — посетили всех сицудзи и фукёоин. Особенно радушно угощал старик Семен Сато; сын его экскатихизатор Илья с семьей здесь же, и у Ильи замечательная черта: нисколько не злобится за то, что отставлен от катихизаторства.

Мияно

Проехали Цукитате и прибыли в Мияно в пять часов. Ждали долго пока соберутся, — собралось человек двадцать. В Мияно десять христианских домов, человек двадцать христиан порядочных, человек десять охладевших, а одна семья, старшего брата о. Иоанна Сакая, перешла в протестантство. Отслужили вечерню, пел Иоанн Циба один. Здесь, когда служит катихизатор (а без него и не собираются) все читается, ибо петь некому. Проповедь о христианском усердии и о том, чтобы все дела свои посвящали Богу. Во время проповеди пришли христиане из Цукитате — семь мужчин, две женщины, пришел еще старший брат о. Сакая, протестант, с сыном, тоже протестантом; говорили оба, что перешли, не зная учения, а потому, что [?] братьев в Сендае учились у протестантов; убеждал их обратиться и покаяться; обещались слушать катихизаторские объяснения. Христиане Цукитате довольно оживлены, каждую субботу собираются на молитву. Убеждал их и здешних самим, без катихизатора совершать общественную молитву и заботиться о вещем оживлении своей Церкви, ибо благодать Божия еще видимо с ними, иначе они давно бы рассыпались, не имея добрых катихизаторских попечений.

Собираются в доме Петра Удзие, — икон для молитвенной комнаты никаких, висит одна картина Преображения, ни покровов, ничего ровно здесь не получено для молитвенного дома. Обещался прислать икону Спасителя, также Фукуса.

Ребенок умирает без крещения по небрежности священника.

Три дня тому назад у одного христианина утонул ребенок трехлетний, некрещенный. Что же смотрит священник Петр Сасагава при посещениях? Отчего дети остаются некрещенными? Ни к чему не годен этот Сасагава, совсем омертвел! Хоть хорони заживо, как труп, который забыли похоронить. Скажу ему —[…] — заботиться о крещении детей, но прока не жду.

Двенадцатый час вечера. Собралось несколько язычников у Павла Цуда послушать, между ними кочёо и коочёо (начальник здешних училищ). Говорил сначала Хосономе, я с час объяснял учение, — кажется, поняли, проще нельзя было говорить; дай Бог, чтобы было в пользу; изъявили желание слушать дальнейшее у катихизаторов и здешних христиан. — Христианам Мияно советовал из молодых людей мужского или женского пола послать кого в Токио хоть на полгода поучиться пению, обещался питать от Миссии. — Женщинам внушал завести симбокквай. — В будущем году обещался посетить все сии места, если Бог благословит.

9 октября нового стиля 1889. Среда.

В Ициносеки. В пятом часу. Кесеннума.

Пришел сюда повидаться со мною старшина (сицудзи) Церкви в Кесеннума: Андрей Оомори и другой с ним, христианин Алексей Кобаяси: рассказали следующее. Христиан там шестьдесят человек; из них на молитву собирается от пятнадцати до тридцати, говорит Корнилий Морита; прочие охладели, одно семейство ушло к католикам, четыре человека; оно прежде ушло к протестантам, потом к католикам; человек был гулящий, вера его исправила, но он охладел, и — к протестантам, потом дом продал католикам и к ним перешел, — обедневший и желающий поправить свои обстоятельства переменою веры; это было при Илье Накагава, три года назад. Из прочих охладевших все не то чтобы потерянные для Церкви, а — или по дурному поведению, или по денежным обстоятельствам стыдятся приходить в Церковь, но в Пасху приходят. А нынешние хорошие тридцать христиан всего составляют шесть домов. Новых слушателей шесть, но им не теперь учение преподается, а прежде уже преподано. Теперь же проповеди нет, за исключением субботы и воскресенья на службе; собираются (Бан говорит при христианах, в субботу, до пятнадцати, в воскресенье до двадцати, после службы он объясняет Священное Писание; поют четверо).

Тадагое

В Тадагое два дома, христиан двадцать, на молитву не собираются; Бан туда ходит, но и сам не может объяснить, когда и зачем; в месяц–де больше раза, повидаться. От Тадагое до Кесеннума два ри. «Отчего нет там проповеди?» Хлопочут сделаться у […] — значит, не могут хлопотать. У Бана только и есть эти два места, — значит, он в неделю всего два часа служит — в субботу и воскресенье. Я прямо обратился к христианам с заявлением, что, вероятно, в Мориока, на Соборе катихизатор будет отнят у них, ибо не нужен. Но Андрей и Алексей дали кроткое обещание, что они отныне будут стараться с катихизатором поднять проповедь, и непременно просят катихизатора, иначе–де католики и протестанты [переманят] всех наших; за Бана они не стоят, хорошо бы–де знающего местность, но можно и другого, только непременно одного просят. Я было заговорил о Церкви в Кесеннума катихизатору в Оринабе — четыре ри. Я обещался за них просить Собрание, чтобы один катихизатор был опять дан им. Еще они просят, чтобы приход о. Бориса был разделен на двое, но кого избрать другим священником — не знают, желают же сами по–прежнему принадлежать о. Борису.

Еще они желают избрать у себя фукёоин и уже предназначили двоих в Кесеннума: Андрея Оомори и Иоанна Оомори (оба молодых). Женское симбокквай уже начали, раз было, — семь–восемь женщин собралось.

Бан живет в гесику, сёкурёо платят, яцин нет. Молятся в доме Луки Хондзёо, врача, — дает для сего комнату.

Петр Бан — образец лени; даже не знает, сколько христианских домов у него, при тридцати христианах и тридцати охладевших; все спрашивает во время разговора у Андрея: сколько того? как это? Не знаю, что с ним делать! И он сам чувствует себя очень скверно — весь смущенный и раскрасневшийся. Хорошо, что расспрашивал о его Церкви при его христианах, иначе наврал бы с три короба.

Но о Церкви в Кесеннума сегодня прежде других, потому что Андрей, сицудзи, не будет на Собрании, а идете матерью в Сендай, — Дальше заметки о Церквах по порядку с утра.

В Мияно, Павел и Мария Циба, у которых сегодня ночевал — премилые люди. Обещал им иконы из Токио: Святого Апостола Павла и Богоматерь Афонскую; у них только и есть маленький Спаситель — русская, на холсте. Обещал к иконам приложить и лампадку. — В шесть часов, утром, когда встали, попросил в свой дом Яков, у которого трехлетний сын некрещеный утонул. Просил помолиться о сыне; сказал ему, как он может молиться: «Господи, прости мой грех нерадения о спасении сына и спаси его!»