Парад обреченных (СИ) - Печёрин Тимофей - Страница 12

— Грешники были и будут всегда, — строго парировал брат Теодор, — и наш долг как раз в том, чтобы наставлять их на путь истинный. Или спасать души тех, кого наставить уже невозможно. Но не потакать им! Ни в коем случае!

Состояние у святого отца было не то, чтобы разводить диспуты. Он лишь виновато кивнул. А сильно давить на подвыпившего беднягу резона у гостей не было. Тем более, кое-что священнику следовало даже поставить в заслугу.

Так, во-первых, в Ларне у него имелся отдельный дом. Небольшой, зато почти пустой. Благо, семьей настоятель местного храма не обзавелся из-за целибата. А прислуги не держал, поскольку не был обременен лишними деньгами. В том-то доме гости-монахи и заночевали. Благо, дойти до своего порога священник был пока в состоянии.

Во-вторых, проспавшись, он, словно в оправдание, вызвался взять заботу о похоронах брата Андреаса на себя. Ну и покаялся, конечно. Хоть и не преминул между делом пожаловаться собратьям по Церкви.

«Здешний люд к истинной вере в большинстве своем равнодушен, — говорил он с грустью, — даже на пятничную проповедь храм бывает полупустым. Много свободных скамей остается. А все почему? Да потому, наверное, что людей больше заботят земные дела… да плотские радости. Копаться в грязи, выковыривая камни на продажу, для них важнее, чем спасать душу!»

Внимательно выслушав сетования священника, брат Теодор посоветовал ему молить Хранителя о ниспослании сил. И ни в коем случае не предаваться унынию. Как и другим грехам.

А после полудня с донесением явился Киф. Да не один. С ним к порогу дома святого отца пожаловал низкорослый щуплый подросток. С простым лицом отпрыска семьи работяг… и хитрым внимательным взглядом начинающего воришки. Пока еще, правда, мелкого. Ну так и величайшие города мира не сразу строились.

Паренек работал в «Кирке и лопате», да там же, при таверне, и обитал. Трудился за еду, кое-какие обноски, называемые одеждой… но чаще — за колотушки. На которые и хозяин был щедр, да и старшие работники не скупились.

Разумеется, такая плата паренька решительно не устраивала. Не считал он ее достойной за свой труд, суть которого выражалась двумя фразами: «иди, куда скажут» и «делай, что велят». И потому быть честным по отношению к держателю «Кирки и лопаты» паренек не видел для себя смысла.

По этой причине он не прочь был чем-нибудь поживиться на кухне. Ну или в подвале, служившем одновременно складом. Там-то паренек узнал про потайной подземный ход. Ведущий и из таверны… а также из Ларны и вообще за горы.

Чем эти россказни могли быть полезны брату Теодору? А тем, что одна из вылазок паренька в подвал случилась как раз вчерашним вечером. Благодаря чему тот стал свидетелем бегства троих постояльцев через подземный ход. Причем один из постояльцев подходил под описание чужеземного старика, данное Кифом.

Известие одновременно обескуражило инквизитора… и в то же время слегка приободрило. Да, колдун Аль-Хашим и его наперсники вновь ускользнули из-под носа. Зато узнал брат Теодор об этом своевременно. А значит, сберег сколько-то дней от бездарной траты на напрасные ожидания. Оставалось решить, что делать дальше.

Первую нечаянную идею, захватить хозяина таверны и выпытать секрет подземного хода, брат Теодор быстро отмел. Во-первых, цапаться с местными резона теперь было даже меньше, чем днем ранее. А во-вторых, как-то не хотелось инквизитору бродить по подземельям. Этим преддвериям преисподней.

То есть продолжать преследование он предпочел по земле, а не под землей. А чтобы хоть косвенно опередить беглецов, следовало отправить весточку местным властям. Чтоб позаботились.

Правда, для этого следовало выяснить, куда именно вел потайной ход. С этим вопросом брат Теодор и обратился к пареньку-доносчику.

«К столице… кажется», — отвечал тот, малость смутившись.

Все произошло в считанные мгновения. Внезапно упал на ровном месте Вилланд. А Эдна едва успела метнуться и подхватить выпавший из его руки факел. Ведь в темном подземелье трудно представить себе что-то более ценное, чем свет. А без огня осталось бы разве что грибы-гнилушки искать.

Но, к счастью, сноровка разбойницу подводила редко. Не подвела и на сей раз. Так что погружение в полную темноту беглецам из Эльвенстада не грозило. Зато явно угрожало что-то другое. То, что явно затаилось в гробнице — и как раз сразило Вилланда.

Правда, возможности хоть немного подумать над этим вопросом Эдне не дал Аль-Хашим. С неожиданной силой и не по-старчески торопливо потянувший ее за руку прочь из гробницы.

Вдобавок алхимик ворчал, искренне поражаясь непониманию спутницы:

— О, отважная юница… да ниспошлет тебе Всевышний ума под стать твоей храбрости. Разве не видишь ты, что приключилось с этим неразумным мужем? Нас может ждать то же самое… если мы не покинем это страшное место.

— Ну допустим, — строго молвила разбойница, когда они оба вышли за порог гробницы, вернувшись к подземной дороге, — и что ты предлагаешь дальше? О, пугливый и болтливый старикан…

На последней фразе Эдна нарочно пыталась подражать тону и интонациям алхимика. Тот, впрочем, ее иронии не уловил.

— Продолжить путь… разумеется, — от этих слов Аль-Хашима разбойница помимо воли нахмурилась, теряя самообладание. Словно услышала грязное оскорбление.

— Без Вилланда? — недовольно вопрошала она.

Старик кивнул — вроде как виновато.

— Надеюсь, что силе, запертой в гробнице, хватит этого неразумного мужа. В качестве жертвы… и все в таком духе. И что нас она не успела затронуть. А теперь мы вне ее досягаемости.

— А если нет? — Эдна возвысила голос на манер торговки с площади, — надеется он, видите ли… Да к тому же не знаешь, кому своей волей обязан? О, ду-урень неблагодарный! Если б не Вилланд, я бы сейчас моталась на дереве. Головой в петле. И точно не взялась бы тебя вызволять из лап инквизиции. Понял, нет? О, сын крысы и книжного червя…

— Вот предков моих поносить не стоит, — строгим тоном отвечал ей Аль-Хашим, — в случившемся их вины нет, о, яростная юница. И коль тебе так важно спасение Вилланда… я подумаю, что тут можно сделать.

— Подумай-подумай, — сказала Эдна, уперев руки в бока, — что-нибудь в голову приходит?

— Да есть у меня кое-какие соображения, — отвечал Аль-Хашим робко, словно нерадивый школяр, — скорее всего, дело в этом… Игоре. Душе, которая, за не имением лучшего, вселилась в тело твоего спутника.

— Тогда спешу напомнить, что избавиться от Игоря Вилланд был бы только рад. Зачем только его самого зацапывать?

— Согласно все тому же вселенскому закону, что заставляет подобное тянуться к подобному, а большее поглощать меньшее, — с важностью произнес алхимик, блеснув очами, — здесь же… Бьюсь об заклад: здесь постарался кто-то из моих… как ни стыдно это признать, собратьев по ремеслу. Превратив гробницу во что-то вроде гигантского Кристалла Душ. Удержав души похороненных здесь людей между жизнью и полным небытием. Как когда-то я Игоря.

— И им, наверное… стало скучно, — не без иронии предположила Эдна, — вот и решили к себе Игоря пригласить. Вроде как в гости. Или, правильнее сказать, затащить. Ну и Вилланда заодно.

— Так ручьи впадают в реки, а реки — в моря, — молвил алхимик с некоторой торжественностью в голосе, — так звери сбиваются в стада. А люди при всем желании не могут жить в одиночку. Вынужденные объединяться в племена, государства, цеха и гильдии. И, о, храбрая, но простодушная юница! Кабы речь шла только о пребывании в гостях, тревожиться было бы не о чем. Ибо из гостей можно уйти по собственной воле. Но как море не отпускает обратно воды реки…

— Понятно, — резко, чуть ли не грубо, перебила его разбойница, — знаешь, как этому помешать? Или так и будешь по ушам ездить?

— Знать-то я знаю, о, сестра недоверия. Если успеем, сможем разрушить путы, которые держат души Вилланда и Игоря. Для этого нужен Порошок Рассеяния. Дабы снять морок, порожденный духами гробницы.