Золотые ручки (СИ) - Морозова Екатерина Владимировна - Страница 29

• Предыдущая
• 29/36
• Следующая

— Ручкина, ну ты и темная лошадка. Надо так было окрутить депутата! — Люба была чрезмерно восхищена моими скрытыми талантами по «охомутанию» молодых представителей власти.

— Люб, я и сама не ожидала, что он мной заинтересуется, — я налила в кружку ароматный кофе в перерыве между выездами на вызовы.

— Почему же тобой не заинтересоваться? Добрая и красивая — что еще надо? — лаборантка стояла перед зеркалом, в который раз поправляя свой и без того безупречный макияж. — Только ты поосторожней с ним будь, это я тебе как подруга советую. Все эти богачи одинаковы — наиграются и бросят, а нам потом подушку по ночам горькими слезами орошать, оплакивая ускользающую молодость.

— Мне кажется, что Влад не такой, — осторожно не согласилась я с Любой.

— Может и не такой, только тогда его можно в Красную книгу вписать, как редкий вымирающий экземпляр, — Люба отвернулась от зеркала, в упор посмотрев на меня, и от этого взгляда мне даже нехорошо стало, потому что где то глубоко в душе я понимала, что рациональное зерно в её словах точно имеется.

Скоро крышу починят, и мы с дедом переедем обратно в нашу квартирку, оставшись наедине с впечатлениями о нашем большом приключении и новенькими дедулиными зубами. И кто знает, как поведет себя Влад? Может я ему надоем, и он не захочет продолжать со мной встречаться.

Видя, что я заметно погрустнела, Люба меня подбодрила:

— Не кисни, подруга. Если у вас с ним срастется, я буду только рада.

И я была бы счастлива вернуться в хорошее настроение, но отчего то на душе кошки скребли, да так сильно, будто всю мою влюбленность закапывали глубоко в сердце. Надо обязательно поговорить с Токаревым! Пусть лучше сразу скажет мне о своих планах на будущее, иначе, чем больше я с ним буду общаться, тем сложнее мне будет забыть о нем навсегда.

После смены я как можно скорее примчалась домой, ещё из коридора услышав очередной хвалебный глас дедушки, сообщающий боевому товарищу по телефону, какими прекрасными зубами он обладает.

— Хоть в фильме снимайся! Помолодел лет на двадцать, — продолжал вещать дедушка в трубку телефона, но, увидев меня, тут же отвлекся: — Петрович, тут внучка пришла, пойду её встречу. Хорошо. Созвонимся еще с тобой, старая развалина! — попрощался дед со своим беззубым собеседником по телефону.

— Привет, дедуль! — Григорий Иннокентьевич поспешил ко мне, чтобы взять пакеты из рук. — А Влад дома?

— Да, твой депутат на кухне весь вечер сидит. Даже новости со мной смотреть не стал. Пойди, накорми его, что ли, — посоветовал дед.

— Мы сегодня к такой женщине на вызов приезжали! Ты бы её видел: молода — семьдесят три всего. В шляпке сидела и в платье красивом. Очень интеллигентная барышня!

Дед Гриша с интересом посмотрел в мою сторону:

— Интеллигентная говоришь? А красивая?

— Дедушка, мне кажется, или ты действительно стал лучше слышать?

Григорий Иннокентьевич тут же закашлялся и переспросил:

— Спрашиваю, красивая деревенщина то?

Всё так же глухой, показалось, наверное. Улыбнувшись, я вздохнула и ответила любопытному пенсионеру:

— Жен-щи-на красивая. Если еще раз увижу, спрошу её на счет знакомства с тобой. Ладно, пойду к Токареву. Может, у него на работе что случилось. Скоро будет ужин готов, подожди полчаса, — я оставила размечтавшегося деда в гостиной, а сама, напевая себе веселую песенку под нос, отправилась утешать чем-то недовольного Владислава.

Влад был похож на тучу. Угрюмой горой он нависал над столом, ковыряясь в планшете.

— Привет! А вот и я. Заждался? Проголодался, наверное? — я чмокнула растерянного Влада в щеку, получив в ответ лишь скромную натянутую улыбку. — Что с тобой?

— Где ты так долго была?

— На работе. А потом к подруге забежала ненадолго, а что такое? — я искренне не понимала вопросов Влада и причины его дурного настроения.

— Твою подругу случайно не Савелий зовут, или Богдан? А может быть, тот тип с фикусом тоже к тебе в лучшие подружки записался? — Влад и сам не знал, что на него нашло: он целый вечер пытался сдерживать себя, но слова Башина не давали ему покоя. И если после встречи с Богданом Влад полностью отрицал, что Миру не может интересовать никто другой, кроме него, то ближе к вечеру, ожидая задерживающуюся Ручкину с работы, Токарев становился всё хмурнее. И где её носит? Может, она просто умелая обманщица, которая вошла к нему в доверие, а сама так и продолжает встречаться с другими мужчинами. Вика хотя бы откровенно показывала, что важнее всего в нем для неё всего лишь статус депутата.

— Да что с тобой? Какие глупые вопросы задаешь. Давай лучше поедим?

— Нет аппетита. И ты не ответила, — глаза Токарева вместо карих показались мне абсолютно черными. Чувствовалось, что он сдерживает злость, как только может.

— К однокласснице зашла, забрать книгу, которую ей давала почитать, — я достала из сумки небольшое, но редкое издание по медицине.

У Токарева даже от сердца отлегло. И что это с ним? Отелло себя возомнил? Его Мирослава милая и добрая, и что бы там не говорил Башин, ему не стоит верить.

— Прости меня, я сам не свой сегодня. Совсем скоро выборы, и я устал из-за подготовки к ним, — Влад снова превратился в известного мне человека, только жутко обессиленного.

Я обняла сидящего за столом Токарева за шею, положив ему голову на плечо.

— Тебе срочно нужно отдохнуть, а то плохие фотографии на плакатах получатся, — он улыбнулся моей шутке и погладил по руке.

— Как только закончатся выборы, может, возьмешь отпуск, и слетаем куда-нибудь?

— Я никогда не была за границей.

— Тогда точно поедем. Куда бы хотел слетать мой дорогой медработник? Пожариться на солнышке или, наоборот, посмотреть «старушку» Европу? — а я смотрела на Влада и думала, что с ним мне всё равно куда ехать. Хоть к оленям на Крайний Север.

Но тут на столе жалобно пискнул мой телефон, оповещая хозяйку, что пришло сообщение, как будто извиняясь за то, что потревожил нашу милую беседу. Влад тут же напрягся, глядя в светящийся экран телефона.

Я взяла телефон в руки, читая сообщение, но не успела я на него ответить, как Токарев выхватил аппарат у меня из рук.

— Что там? Подруга пишет?

Как назло, сообщение пришло от Игната, который просил меня сходить с ним вечером в боулинг, из-за разбитого сердца. О причине разбитого сердца Игната я догадывалась — наверняка, виной всему стала байкерша, бросившая нашего дорогого сотрудника. И Любе, скорее всего, он послал такую же смс, но для Токарева это сообщение звучало крайне двусмысленно:

«Утешь меня. Моё сердце разбито. Пойдем вечером в боулинг?»

В одно мгновение Влад взбесился, шальной пулей вылетев в коридор, напоследок ошарашив меня:

— Передавай привет подруге, — сквозь зубы сказал озлобленный депутат, громко хлопнув дверью.

Объяснять ему ситуацию в данный момент было бесполезно, потому как когда человек настолько зол, достучаться до его разума невозможно. Я написала Игнату, что не могу с ним пойти, посочувствовав его разбитому сердцу, думая о том, что и моё-то не совсем в порядке. Что нашло на Влада? Еще минуту назад он был таким милым, и вдруг как с ума сошел. Неужели ревнует? Возможно, кто-то на моем месте бы обрадовался такой перспективе, сделав вывод о том, что я, вероятно, дорога ему, но для меня вечерняя сцена была неприятной. Вот как теперь оправдываться? И стоит ли это вообще делать, я же не виновата…

Владислав Сергеевич дышал как паровоз. Он так и не включил свет в своей комнате, в темноте расхаживая, как граф Дракула в поисках очередной жертвы. И много у нее таких «подруг»? О чем он вообще думал? Знает её несколько месяцев, а уже навоображал себе «любовь до гроба». В тихом омуте…как там говорят? Да какой она вообще фельдшер? Ей в пору в бюро ритуальных услуг работать, тогда бы он не удивился, что она приехала его чувства «похоронить»! Влад на секунду остановился, удивленно посмотрев на себя в большое зеркало на шкафу: на него угрюмо взирал одурманенный ревностью взлохмаченный мужчина. Сейчас он скорее напоминал себе алкоголика с похмелья, чем достопочтенного представителя власти. Что с ним делает эта Ручкина? До встречи с ней он и не подозревал, что способен на такие глупые, юношеские чувства. Постепенно Влад стал приходить в себя. Он скинул рубашку на кровать, и, сняв часы с руки, открыл кран в ванной с ледяной водой. Срочно надо охладиться! Смыть с себя весь этот бред. Лишь спустя полчаса, замерзший Токарев успокоился и трезво оценил обстановку. Он принял важное для себя решение, но почему то именно оно не дало покоя, заставив депутата почти до самого утра ворочаться в кровати, изучая изгибы рельефного потолка.

• Предыдущая
• 29/36
• Следующая