Правитель - Негатин Игорь - Страница 8

• Предыдущая
• 8/64
• Следующая

Через четверо суток я добрался до небольшого прибрежного городка. Как выяснилось позднее — Архес. Его не было на карте. Видимо, он слишком мал, слишком беден и даже пиратам неинтересен.

Приближение города я почувствовал задолго до его появления на горизонте. Первым мне повстречался какой-то важный крестьянин, который ехал на повозке, запряженной двумя лошадьми. Как вам сказать… Особенных различий между Асперанорром и Вархэсом я не заметил. Обычный человек, только одет в более тонкую одежду, нежели у нас на севере. Штаны из ткани, похожей на парусину, легкая рубашка навыпуск. Кожаный поясок, украшенный бронзовыми бляшками. Обувь, похожая на постолы или калиги. На поясе кошелек и нож. Нож, кстати, с узким лезвием. Нет, не кинжал, но что-то очень похожее. Без перекрестья. Рукоять длинная, сужающаяся к навершию. Если не ошибаюсь — сделана из оленьего рога. На голове какой-то бесформенный колпак из тонкой шерсти. У нас такие в баню надевают.

В общем, обычный поселянин. Но боги, каким он был важным! Скользнул взглядом, скривил губы и отвернулся как от прокаженного. Нет, я чего-то не понимаю в здешних порядках. Одежда на мне хоть и не самая дорогая, но вполне приличная. Чистая. Даром ли я столько драил свои тряпки?

Следом за ним повстречал еще несколько человек. Некоторые из них ехали на лошадях, а некоторые, так же как и я, шли пешком. Но все они задирали нос, будто не крестьяне, а особы королевской крови. Даже грязный дровосек, который сгибался под вязанкой хвороста, и тот выглядел гордым, как норр.

Опасался ли я городов? Да, конечно. Было легкое чувство тревоги. Но бродить по берегу, пока кто-нибудь проломит голову или утопит, тоже не лучший выход. Город оказался не таким уж и маленьким. Вы знаете — не понравился он мне. С первого взгляда не понравился. Улочки кривые, узкие. Полуразвалившиеся заборы из жердей и белые коробки домов. Что интересно — углы домов сделаны в виде квадратных колонн, сложенных из диких камней, а стены ровные и белые. Видимо, из глины. Крыши по большей части плоские. Лишь два или три дома были крыты черепицей. Остальные строения щеголяли желтыми соломенными крышами. На улице, сидя в пыли, играли грязные дети.

Попетляв по улочкам, я вышел к пристани. Несколько парусных лодок, два-три рыбачьих баркаса и десяток шаланд — вот и весь местный флот. Не густо… Покачал головой и отправился искать постоялый двор. Нашел. По сравнению с нашими — нищета и убогость. Вот и пойми этих южан! Вроде и климат теплый, и природа не такая суровая, но разгильдяи и бездельники. Пока шел по улице, заметил двух местных жителей, которые сидели на порогах своих домов и курили трубки с длинными прямыми чубуками.

Постоялый двор оказался одноэтажной хибарой. Единственное отличие от жилых домов — это вывеска. Выцветшая на солнце и запыленная до невозможности. Что-либо прочитать на этой доске оказалось невозможно — краска потрескалась, облупилась и осыпалась. То ли «темная земля», то ли «темная вода». Хрен их разберет, этих южан!

Внутри было грязновато, воняло прокисшим пивом и соленой рыбой. Сюда бы Рэйнара Трэмпа, который жителей Мэша обзывал рыбоедами. Вот они где — настоящие рыбоеды. Классические.

— Нужны комната, ужин и вода, чтобы умыться, — сообщил я хозяину, который дремал у конторки.

— Что? — Он открыл один глаз и посмотрел на меня.

— Комната, ужин и вода, — терпеливо повторил я и выложил на прилавок даллинор. Он брезгливо покосился на монету и даже пальцем не пошевелил.

— Что-то не так? — У меня уже все пело и кипело внутри, но я держался.

— Два даллинора, — сказал он и показал два пальца. Видимо, для пущей убедительности.

— Два?! — не веря своим ушам, переспросил я, и он утвердительно кивнул.

Я радостно улыбнулся. Так радостно, что, встреть здесь родного брата, которого у меня отродясь не было, и то улыбался бы гораздо скромнее. Даже не стал спорить с этим милым человеком, стоящим за барной стойкой. Достал из кармана еще один даллинор и положил на грязный и липкий прилавок.

Хозяин с пренебрежением протянул руку, но забрать монеты не успел. Я дернул его за руку, завалил спиной на прилавок и схватил за горло. Может, он и хотел крикнуть, да только не успел. Потому что нож блеснул у его лица. Блеснул и замер. Чуть ниже глаза.

— Ты чего-то не понял, хозяин? — поморщился я. — Ты, тварь эдакая, или очень глуп, или очень жаден. В твоих глазах горит алчность. Хочешь, ее оттуда достану? Вместе с глазом?

— Я…

— Лучше молчи. Целее будешь, — посоветовал я и продолжил: — Если ты забыл традиции предков, то я напомню. Голодного накорми, а холодного обогрей. Нагому дай одежду, чтобы он мог прикрыть свое тело… Ты меня понял?

— Да… Но…

— Вот и прекрасно. — Я провел ножом по его щеке. Показалась кровь. — Так и поступай согласно законам ваших предков, тварь!

С этими словами я оттолкнул этого жирдяя. Хозяин отшатнулся, ударился лбом о стену и сполз на пол, закрывшись от меня рукой.

— Только не убивай!

— Встань…

Южных традиций и того, что именно завещали их предки, я не знал. Откуда мне. Лепил все, что в голову приходило. Соответственно моменту. Мне кажется, что традиции везде одинаковы и отличаются лишь в незначительных мелочах. Главное — убедительно напомнить про эти самые традиции. Чтобы дошло. До сердца, до печенок, до всего этого гнилого ливера…

После профилактической беседы хозяина словно подменили. Даже напыщенность куда-то исчезла. Будто и ростом стал пониже. Хотя… Все южане небольшого роста. Парадокс этого мира — чем южнее, тем гномы выше, а люди, наоборот, — ниже.

Комната оказалась узкой. Похожей на гроб. Маленькое, засиженное мухами окошко. Хлипкий тюфяк, набитый соломой. Ужин принесли через несколько минут. Кружка вина и рыбная похлебка с куском хлеба. Похлебка так воняла, что я открыл двери и выбросил миску в коридор. Она долетела до стены и разлетелась мелкими осколками. Рыбья требуха прилипла к стене и медленно сползла на грязный земляной пол. Спустя несколько минут в дверь вежливо постучала стряпуха. Принесла еще одну миску. Уха воняла немного меньше, но есть все равно было невозможно. Ограничился хлебом и вином. Может, я стал привередлив в еде, но этот кусок глины не мог назвать хлебом. Чтобы не оскорбить хлеб, который на севере даже ножом резать не полагается. Только ломать. Руками.

Спать было жарко и душно. Слава богам, что хоть доисторические животные в тюфяке не водились. Тогда бы я точно хозяина гостиницы грохнул. Без сожаления. Проснулся мокрый, пот катил градом. Погано выспался. Нога болела. Что-то я немного расклеился. Кто там говорил про отдых на югах?! В гробу я видел эти южные земли!

Кстати, цены приятно удивили. Наутро хозяин заискивающе заглянул мне в глаза и выдавил, что ночлег вместе с ужином обойдутся в три мюнта. Еще и вздохнул так жалобно, что, того и гляди, расплачется. Ну да, конечно, такие уж времена настали — тяжелые. Получив деньги, он счастливо оскалился и выразил надежду, что я поживу тут еще несколько дней. Этот вопрос оставил без ответа. Честное слово — выспаться на берегу моря будет не менее приятно. Ограничился тем, что спросил у хозяина, есть ли в селении лекарь. Да, мне надо найти любого знахаря, который хоть немного разбирается в таких вещах. Иначе долго не протяну. Слишком плохо себя чувствую. Муторно.

Хозяин долго и очень вежливо кивал, советуя беречь «драгоценное» здоровье, а потом выдавил, что неподалеку живет один человек, которому известны тайны врачевания. Я его выслушал, позавтракал куском соленой рыбы и отправился.

Знаете, что я вам скажу? По-моему, вся южная заносчивость и напыщенность прекрасно лечится тумаками и наглостью. Согласен, северян тоже вежливыми и добрыми не назовешь, но местные — это нечто неописуемое… Нечто грязное, вонючее и противное. Есть люди, которые понимают лишь силу. Еще немного, и я буду ронять скупые мужские слезы, вспоминая «Улитку» в Кларэнсе и нашу повариху — толстушку из Альдкамма. Вспомнил свой замок, и так погано на душе стало, что хоть вешайся…

• Предыдущая
• 8/64
• Следующая