Неудавшаяся история (СИ) - Зингер Татьяна - Страница 18

— Откуда я знаю! — разъярилась я. Виски и без размышлений кололо сотнями иголок. — Дом они обустраивают! Рассадили красивенько и радуются уюту.

Почему-то Всемил обиделся на меня. Вмешался Лис:

— Они бросают в коридорах тех, кто уже не окажет сопротивления. От страха умер или от ран. Или тяжелый слишком, чтоб донести. Или они не голодны, поэтому оставляют тело разлагаться. Ты ж, Слава, сама помнишь — мертвечину шишиги не жалуют. Лишь живую плоть. А нас решили посадить рядышком. Как целый улов. Вот проголодаются — сожрут.

Откуда он столько знает? Трудовые бродяжнические будни обучили подробностям быта мелкой нечисти? Лис точно скрывает какой-то эпизод из жизни. Если выберемся — обязательно расспрошу, какой.

Я тщетно пыталась дотянуться одеревеневшими пальцами до узла на веревке.

— Ты нас спасешь? — без особой уверенности сказал варрен.

— Если освобожу руки — возможно. Без них не создать никаких чар.

И я бочком поползла в сторону слабо различимых теней.

Не успела.

Шлепающий звук шагов оповестил о том, что шишиги пришли навестить пленников. Я сумела рассмотреть около пяти особей, появившихся со стороны моего правого плеча. Нечисть зашушукалась. Тоненькой ниточкой доходили обрывки диалога.

— И кого…

— Да вон… того… мож-жно.

— Лучше — того… Красавчик.

— Давайте бабу! — властно заявила одна из шишиг.

И оставшиеся существа согласились с, очевидно, предводительницей. Я не знала, чего ждать, но по тому, как бочонкообразные фигуры направились ко мне, поняла, что хорошего точно не следует. Запах водорослей и топей, исходящий от нежити, прочно въелся в ноздри.

Одна шишига схватила меня за волосы и поволокла к выходу. Из глаз брызнули слезы. Я взмолилась:

— Позвольте дойти самой!

— А зачем? — искренне обомлела нечисть. — Мы тебя всё равно заж-живо сож-жрем.

— Тем более. Дайте насладиться последними мгновениями.

Шишиги задумались, начали переговариваться, переступать с ноги на ногу, не решаясь, соглашаться или нет. План действий, если таковой имелся, почти удался, не вмешайся неожиданно расхрабрившийся Лис:

— Возьмите меня вместо неё! — заявил он, приподнимаясь на локтях.

Всемил тактично молчал. И правильно делал.

— Зачем?! — пуще прежнего изумились шишиги. — Мы ж-ж всё равно и тебя сож-жрем, и её сож-жрем, и красавчика сож-жрем.

— Но пускай она не будет первой!

Молодец какой. Оттягивает момент страданий. На, Радослава, побойся посильнее, вспотей от ожидания. Пропитайся пока. Ага, щас. Размечтался.

— Нетушки. Меня забирайте. Вы обещали! И руки, пожалуйста, развяжите. Куда я от вас денусь?

— Ага, мы тебя развяж-жем, а ты нас того, заворож-жишь! — додумалась самая сообразительная из нежити.

— Я? — брови искривились. — Как? Я ж не ворожея. Это всё он, чародей проклятый, с огнем игрался, а я так… на подмоге. Я их, ведьмаков, жуть как боюсь, но этот вон, пытающийся себя вам скормить, заставил идти с ним. Вы б, это, задумались — а есть ли его? Явно что-то удумал!

И я, перейдя на многозначительный шепот, указала подбородком туда, где находился Лис. Тот вовремя заглушил несогласие кашлем.

Шишиги замерли. Думается, до сего дня жертвы им попадались, в лучшем случае, взывающие к богам. Но уж точно не спорящие о том, кто станет обедом, а кто дождется ужина. Наконец, одна наклонилась ко мне и, обдав мерзопакостной вонью, разорвала когтями стягивающий узел. При этом её палец нечаянно проехался и по внутренней стороне моей ладони. Рука онемела, но тело слушалось. По запястью потекла теплая кровь.

И я уже знала, что всё идет так, как надо.

За талию меня вытолкнули в проход. Я, спотыкаясь об останки менее удачливых предшественников, шла и думала: а куда, собственно, мы направляемся? Неужели и у шишиг имеется трапезная?

Оказалось, что я недалека от истины.

В широкой и пустой зале, к которой привел извилистый коридор, тусклым сиянием горели живые светлячки. Они суетливо бегали по стенам, по потолку и освещали комнату сине-зелеными красками. Нежить заботится о комфорте? Впрочем, куда ярче светлячков горели желтым глаза у сидящих полукругом шишиг. Их тут насчитывалось с целый выводок. Все голодные, озлобленные. Я судорожно сглотнула, представляя, как они вцепятся в меня зубами-лезвиями. Нет, нужно срочно действовать.

Целой рукой я незаметно порвала корочку на ране другой руки, онемевшей, безвольно болтающейся. На коже проступили капельки, кажущиеся в полумраке черными.

Увы, достойных чар против нечисти я так и не вспомнила. Но были и недостойные. Из числа тех, которыми я некогда зареклась пользоваться. Чернокнижье. Силы на крови.

Разум помутился, перед глазами поплыла и без того нечеткая картинка. Я, сдавив руку обломанными ногтями, представила, как эти мерзкие шишиги растекаются в жижу, из которой они и состояли.

В груди сдавило. Тело не справлялось с тем, что пожирало его изнутри. Слишком долго оно не использовало такую ворожбу.

Одна из шишиг, не предупредив о начале обеда, вцепилась в мою лодыжку. Я завизжала, упав и стукнувшись локтем о сырую, хлюпающую землю.

Во мне взорвался сноп искр. Из ребер пламя перетекло к горлу и замерло в нём огненным комом. Пытающаяся оторвать кусок моей ноги шишига неожиданно исчезла. На её месте остались только вонючие останки. Те растеклись по мне, прижгли укус от зубов.

Сородичи кинулись кто куда. Кто-то — к почившей шишиге; большинство — подальше от зала. Да только каждую из них ждала судьба собрата. Дурно пахнущие жижи медленно впитывались в болотистую почву подземелий.

Я не верила собственному везению. Нет, то, что подобная волшба у меня выходила, я знала. Но не думала, что возможности крови так легко поддадутся той, которая отказалась от их использования. Права была ведьма: никуда не деться от своей сущности.

Телу, впитывающему собственную кровь, был не страшен даже яд. Скривившись и от вони, и от отвращения к самой себе, я, ковыляя прокушенной ногой, поплелась обратно к спутникам. Сил осталось только на крошечный, едва заметный огонек, который скорее не помогал найти дорогу, а мельтешил перед лицом и не давал свалиться от усталости.

Извилистые проходы сменяли друг друга. Я долго плутала в лабиринте из множества дорог, согнувшись в три погибели, потому как потолок то опускался, то вновь позволял распрямить плечи. Но, в конце концов, огонек привел меня в залу, из которой я вышла. Я помогла освободиться встревоженным спутникам и, повиснув на шее у Всемила, изрекла:

— Или ты меня несешь, или я остаюсь здесь. И лучше поторопиться — кто-то из шишиг мог выжить.

Не знаю, подействовала ли на князя угроза, но он безропотно поднял меня на руки. И наша троица направилась искать выход.

Лис брел впереди. Я полудремала в объятиях Всемила. Большинство женщин Капитска, наверное, отдали бы душу бесам за подобную роскошь, но мне, честно говоря, было не до восторгов.

От слабости и вони тошнило. Хорошо, что не успела позавтракать, потому как наружу рвались даже внутренности. Я надолго задерживала дыхание, перебивая рвотные порывы.

Сквозь сон донеслось посвистывание Лиса:

— Смотрите-ка!

Я не смогла разлепить налившиеся тяжестью веки. Но судя по оханью Всемила, картинка была хороша. К сожалению, я бессовестно и окончательно уснула, так и не узнав, что они нашли.

Проснулась я уже у знакомого места правила. Прижавшись к шее, посапывал Кот. Лодыжка невыносимо ныла. Я дотронулась до неё и поняла, что нога явно вспухла. Пошевелить ею получалось с трудом. Ладно, поищем в книжке что-нибудь связанное с укусами нежити.

Лис со Всемилом сидели возле потухшего костра и рассматривали котел. Откуда они его стащили? Ответ не заставил себя ждать.

— Ты зря заснула, — поучительно завел Лис. — Мы наткнулись на сокровищницу шишиг. Представляешь, вещи всех съеденных, их обувь, рюкзаки, провиант. Смотри, какой котелок взяли. Монетами разжились. Карту княжеств нашли. Ну и по мелочам всякого. Одежду только брать не стали, она насквозь пропиталась болотом.