Офицер - Земляной Андрей Борисович - Страница 13

• Предыдущая
• 13/64
• Следующая

Зато привезённые из Туркестана пограничники не сачковали, и в спортивном зале даже поздно вечером можно было обнаружить группы, тренировавшиеся в рукопашном бое и прочих воинских премудростях.

Как-то вечером, когда Новиков, поймав паузу между группами, занимался в зале, заметил группу бойцов, тихо стоявших у стеночки.

— Интересно двигаетесь, товарищ капитан госбезопасности. — Сухощавый невысокий парень с сержантскими петлицами, мягко, словно барс, подошёл ближе. — В Корее учились?

— И в Корее тоже, — Новиков кивнул. — А ты, насколько я знаю, учишь парней работать с ножом и бою без оружия?

— Да, домулла,[15] — сержант почтительно поклонился. — Но вы двигаетесь так, что я, наверное, и половины не увидел. Может, вы окажете мне честь, показав некоторые связки?

— Конечно… — Новиков замялся, не желая обращаться к сержанту по званию, но не зная его имени.

К счастью, сержант понял всё правильно.

— Умид Ходжаев.

— Хорошо, Умид, — Новиков кивнул и посмотрел на остальных солдат. — А вы чего встали, словно неродные? Давайте-ка сюда, — Кирилл сделал движение головой.

С тех пор Новиков начал регулярно заниматься с пограничниками, обучая их всем тонкостям боя. Постепенно на тренировки начали подтягиваться не только бойцы и младший комсостав, но и старшие командиры, так что Кириллу пришлось составлять расписание занятий и назначать наиболее понятливых учеников инструкторами.

Потом как-то само собой перешли к бою в ограниченном пространстве и скоростной стрельбе в движении, а затем и к другим боевым дисциплинам спецназа образца конца двадцатого — начала двадцать первого века.

Занятый делами, Новиков не заметил, как миновало два месяца. Когда первые четыре прибора были готовы, поехали на полигон показывать Самому. Армейское начальство, конечно, было в шоке от того, что такое высокое начальство ночью попёрлось на полигон, но не задавая особых вопросов выставили мишени и убрали лишних людей.

Сталин наблюдал за тем, как Новиков в темноте лихо расстреливал мишени, в бинокль с более-менее компактным блоком питания на основе серебряно-цинковых аккумуляторов, Клименту Ефремовичу достался почти готовый к серийному выпуску шлем-очки ночного видения, а Лаврентий Павлович любовался видами через модифицированную стереотрубу.

— Это серьёзная работа, товарищ Новиков. — Сталин опустил бинокль, и по его знаку включили свет, который больно резанул по глазам. — Когда вы сможете передать подобные изделия для освоения специалистами РККА и НКВД?

— Сама матрица уже почти на потоке, но всё упирается в оптическую систему и корпуса, — Кирилл развел руками. — Мы пока не связывались с оптическими заводами, потому что нужно ведь ваше решение.

— Это правильно, — довольный Сталин разгладил усы и на мгновение стал похож на хорошо поохотившегося, сытого тигра. — А ты, Клим, что скажешь?

— Для пограничников вообще незаменимая штука, — Ворошилов покрутил в руках шлем и расплылся в улыбке. — Можно на танки поставить, сделать ночные прицелы для бомбардировщиков, и вообще сажать самолёты в полной темноте, не демаскируя аэродромы… — маршал не находил слов. — Спасибо тебе, товарищ капитан госбезопасности. Громадное дело ты, товарищ, сделал. Это ж… — он рубанул рукой, словно в ней была шашка, — такое дело!

— Кстати, мне сказали, что наши специалисты по радиосвязи тоже вас хвалили, — Сталин скупо улыбнулся. — Суперкристадин очень хорошо показал себя на опытных стендах, и теперь они работают над схемой комбинированной лампово-кристаллической радиостанции.

Новиков кивнул:

— Да, там, к сожалению, ещё много проблем, но Борис Павлович Асеев — уникальный инженер и разрешает все задачи, кажется, быстрее, чем они возникают.

— Но я знаю, что вы нам не всё показываете. Может, откроете страшную тайну вашего подвала? — Сталин снова усмехнулся.

— Раньше времени не хотелось хвастаться, а то, знаете, откажет что-то в последний момент…

— Есть мнение, что за проделанную работу по укреплению обороноспособности страны вы достойны ордена Красной Звезды. И помните, последняя ваша работа очень важна для советской страны, так что нужно поторопиться.

Новиков понял, на что намекал секретарь компартии. Мятеж Тухачевского уже был обложен людьми, и дело было лишь за командой «фас». Но в связи с тем, что готовился закон об отмене смертной казни и пыток при допросах, требовался, во-первых, надёжный инструмент для следователей, хотя бы для работы с главными подозреваемыми, а во-вторых, способ проверки на надёжность. Два радиоинженера, назначенные для этой работы, уже трудились по пятнадцать часов в сутки, придавая опытной установке транспортабельный вид и готовя схемы для тиражирования, а тем временем следователи из НКВД уже зачастили в Осинфбюро, возя некоторых своих клиентов. Как правило, арестованные, увидев всю эту машинерию, кололись уже до прогрева аппарата, но были и такие, которые держались гораздо дольше. Проверяя работу датчиков, Кирилл иногда доходил до вопросов, на которые подследственные не желали отвечать, но организм человека тридцатых годов врать отказывался. Это уже в конце двадцатого — начале двадцать первого враньё станет вторым я. А в середине тридцатых всё было гораздо честнее.

Кирилл постарался сделать устройство как можно более понятным для будущих пользователей, и главной трудностью был шестиперьевой самописец, который по специальному заказу изготовили в НИИ связи. Потом были ещё трудности с бумагой необходимой ширины и разметки, но Пётр съездил в Мосбумпром, и уже через неделю старшина Молодько принял почти тонну нестандартных рулонов. Вообще проблемы в этом мире решались довольно быстро. Стоило взмахнуть волшебной книжечкой, как чудесным образом находились и фонды, и люди. Причём всё делалось без нарушения плановых показателей.

Но уровень технического оснащения не обмануть, и даже зная аппаратные решения двадцать первого века, уместить всё изделие в небольшой объём не получилось.

Детектор лжи получился огромным. Почти тонна оборудования на основе ламповых милливольтметров и самописцев, а также дублирующая система визуального контроля с лампочками от телефонного узла.

Через неделю прислали группу следователей с техническим образованием, и Кириллу пришлось устраивать ликбез, обучая их грамотному использованию техники.

Потом в один прекрасный день всю аппаратуру и одного из инженеров увезли на Лубянку, а в Бюро прислали ещё троих, с которыми Кирилл начал делать систему радиоподавления.

К этому моменту почти вся информация, заказанная Сталиным, была скопирована, и Новиков, немного автоматизировав работу, начал просто планомерную пересъёмку всех имевшихся материалов. Вместо фотоаппарата пристроил кинокамеру и, написав короткий скрипт, заставил планшет выводить текст с секундной задержкой. Теперь, когда в камере заканчивалась плёнка, а было её почти двести метров, вспыхивала специальная лампа, а планшет, реагируя на вспышку, прекращал листать книгу. Оставалось поменять катушку с плёнкой и возобновить процесс. Новиков при проявке даже не пользовался специальной лампой, предпочитая очки ночного видения собственного изготовления.

Потом плёнки увозили в Кремль, где для них было организовано защищённое словно бункер хранилище. И уже там парочка людей, осуждённых к высшей мере социальной защиты, просматривала тексты и делала отпечатки на фотобумаге, сшивая в более-менее обычные книги.

Заодно на цветную позитивную плёнку «Агфаколор»[16] Кирилл переснял фильмы, которых оказалось почти тридцать штук.

Иногда приезжал посыльный из аппарата Меркулова и привозил пачку шифровок, которые Новиков загружал в планшет и после дешифровки отправлял обратно, радуясь, что география радиоперехвата всё время растёт.

То, что над Бюро начинают собираться тучи, Новиков понял в тот момент, когда во время обычного променада по осенним московским улицам, заметил не только увеличенную в три раза охрану, но и разглядел несколько людей из команды Власика, а любителей тот не держал. Кирилл не мог знать, как они в сравнении со специалистами «Девятки»,[17] потому что просто не разбирался в таких вещах, но двигались ребята очень хорошо, и ситуацию вокруг пасли чётко. Когда в его сторону зашагал патруль из пары солдатиков и капитана, никто не сделал лишнего жеста, но один из охранников невзначай отсёк их, потом что-то сказал, и комендачи куда-то делись, словно их и вовсе никогда не было.

• Предыдущая
• 13/64
• Следующая