Король на площади - Колесова Наталья Валенидовна - Страница 40

• Предыдущая
• 40/61
• Следующая

Полицмейстер, глядя в окно, в задумчивости вытянул губы.

– Пожалуй, это можно устроить. Хотя я все же попробую предварительно получить разрешение его величества.

Силвер с наслаждением плескал в лицо ледяной водой, ежился и фыркал; вновь заглядывал в зеркало. Слава всем богам, горящая от холода кожа сменила пастозно-белую, прояснились… да и просто раскрылись отекшие глаза. Он оттянул нижние веки и скривился, обнаружив красную сетку расширенных сосудов и легкую желтизну белков. А его несостоявшийся тесть бодр, здоров и весел; и ни следа от трех дней беспрерывных возлияний! Вон в соседней комнате басит и хохочет, завлекая придворных дам, и без того слетавшихся на морского дикаря роем, словно мошки на пламя свечи. Силвер пришел к неутешительному заключению, что опыт таки взял верх над молодостью. Что называется, мастерство не пропьешь. Тем более если это мастерство пития…

Смена одежды. Завтрак. Ворох бумаг на рассмотрение и подписание (часть наиболее важных он отложил, не надеясь на себя сегодняшнего, еще и утреннего). В кабинет прокрался лис Эрик, посмотрел на него и вытянул губы трубочкой: «У-у-у!»

– Сам знаю! – буркнул он. – Входи и молчи.

Эрик ненавязчиво расположился рядышком с кавой и принялся за бодрящий напиток и сдобные пышки. Он понаблюдал за другом пару минут и профилактически отодвинул кувшин подальше: а то так и страждущим, то бишь ему самому, ничего не достанется!

Лицо Эрика смутно напомнило ему…

– Ты заходил к нам во время… гм… нашего общения с князем?

– Во время вашей трехдневной попойки? – уточнил дотошный полицмейстер. – Заходил, и не раз. Пытался призвать тебя к государственным делам.

– А я? – спросил он, заранее зная ответ.

– А ты меня посылал. Во всех направлениях… причем весьма и весьма неожиданных. Еще и твой… якобы родственник подсказывал. Перечислить, что я запомнил? – и Эрик собрался загибать пальцы.

– Не стоит! – поспешно отказался он. Кажется, эти самые направления он тоже сейчас припоминает. Некоторые весьма… затейливы, да. Алкоголь частенько не только отключает мозги и память, но и приносит неожиданное вдохновение.

– А ты помнишь, как сдавал Волчьему князю наши государственные секреты?

– Да ты что! – послушно ужаснулся Силвер. – Как я мог?!

Эрик зорко посмотрел на него и вдруг расслабился: вольготно вытянул ноги и отхлебнул еще кавы. Произнес задумчиво:

– А ведь Эмма была права!

На него будто снова холодной воды плеснули, но теперь уже за шиворот.

– Эмма? Ты о чем?

– Сказала, вряд ли вы выложите все как на духу, скорее, попытаетесь друг друга надуть.

Он невольно усмехнулся: эта волчья… Эмма, оказывается, неплохо его изучила!

– Н-ну… не совсем. Одну тайную тропку через Лунный перевал в Нордлэнд придется заменить… – (Эрик застонал.) – В игре против принца Корнелла нас теперь двое. – (Полицмейстер вжался в кресло.) – Ну и так… по мелочи.

– Вот эти твои мелочи меня как раз больше всего и пугают! – потребовал Фандалуччи. – Что еще?!

Он смущенно подергал себя за ухо. Сказал нерешительно:

– Ну… я все-таки не всё помню.

– Силвер, ради всех богов!..

– Но думаю, что и князь тоже! – поспешно добавил он. – Кстати, зато теперь мне известна одна бухточка, в которую доставляют контрабандный товар. И кое-какие подробности личной жизни герцога Фьянты тоже. Как думаешь, обмен неплохой? Я не очень прогадал?

– Лишь бы обмен был еще и честный… – проворчал Эрик.

Силвер отпил кавы, прежде чем задать следующий вопрос. Покатал на языке густую маслянистую жидкость – в одном глотке бодрящая горечь и мягкая сладость… Спросил небрежно:

– А княжна случайно к нам не заглядывала? Когда мы там… надирались?

Эрик хмыкнул:

– Боишься, что и ее невзначай послал?

– Есть такое дело, – признал он.

– Нет, не заглядывала. Видимо, женщина опытная, понимает, когда мужчинам надо расслабиться…

– А чем она тут занималась?

– Чем-чем, да рисовала, как обычно! Еще пыталась очаровать Стерха.

– Стерха? Это кто?

– Мой лучший шпион. Теперь еще и ее сторож. Ты же сказал приставить к ней лучших, вот я и приставил.

– И как… он?

– В каком смысле?

– Устойчив… к очарованию?

Эрик нахально заржал.

– Пока крепится изо всех сил, но уж и не знаю, надолго ли его хватит! Да ты никак ревнуешь?

Силвер серьезно обдумал вопрос, прежде чем признаться самому себе и другу: да. С чего это женщина, предназначавшаяся ему в жены, будет тратить свою редкостную улыбку, лучистый взгляд и волнующий грудной голос невесть на кого?! Пусть даже этот «кто» – его верный и лучший шпион. Помнится, во время пирушки они с князем сошлись во мнении: дочь его хороша безмерно, но безмерно же… мягко говоря – неожиданна. «От кого угодно мог ожидать! – вещал Рагнар, для пущей убедительности комкая на его груди рубашку. – Хельга – да! Там характерец – ого-го! Вся в меня! Бирте, младшенькая, балованная, тоже… с вывертами! Но Эмма! Ни слова против, глазки долу… а хороши у нее глазки-то, скажи же?» Скажу, соглашался он. Чистые, ясные, спокойные, будто горные озера, отражающие небо. «И тут такое вытворяет! Я уж, грешным делом, думал, нет ее на белом свете, сгинула моя доченька! А она, оказывается, у тебя под самым носом прячется. Ну и девка – и со дна моря выплывет, да еще и с рыбкой в зубах! Ну хитра-а-а!» Хитра, соглашался он. И ведь если хорошенько подумать, за все время знакомства с ним-Каролем она ему ни слова неправды не сказала. «А рисует как! Ничего я в этих картинках не понимаю, но ведь хвалят же! И покупают же!» А уж КАК рисует, я знаю куда больше твоего, Волчий князь. Он смотрел в пьяные и честные глаза Рагнара и говорил, что все равно на Эмме не женится. «А и дурак ты тогда, парень! – спокойно отвечал князь. – Наливай еще!»

Кстати, не помешало бы ему размяться-проветриться после попойки на высочайшем уровне (во всех смыслах этого определения), проверить, что там северная красавица поделывает. А заодно на этого своего верного шпиона взглянуть. Где она сегодня рисует?

– Нигде, – ответил Эрик. – Ушла она.

– …Что?

Видимо, что-то произошло у него с лицом, потому что Фандалуччи мигом подобрал ноги и сел прямо. Отчеканил:

– Их сиятельство изъявили желание посетить картинную галерею. Перед отъездом, сказали они. Я испросил разрешения у вашего величества, а вы изволили сказать, чтобы она шла… – тут полицмейстер сделал длительную паузу, подбирая слова, и он начал криво улыбаться: да добивай уже! Эрик закончил фразу с немилосердной деликатностью: – …куда ей только захочется. Княжна и пошла.

Он открыл было рот, и Фандалуччи тут же добавил:

– Разумеется, безо всякого официоза, но со всей полагающейся охраной!

Ой, Эрик, ты… Нет, не будет он говорить, что полицмейстер у него – чистое золото. Еще загордится. Впрочем, Лис и так все про себя знает. И про него – тоже. Потому что добавил безо всякого перехода:

– И если ты немного поторопишься, то в галерее ее и застанешь!

– Опять плачешь?

Я вздрогнула и поспешно смахнула слезы: я даже не замечала их, того и гляди уже начнут капать с подбородка. И Кароля сегодня не заметила. Именно Кароля – он стоял передо мной в привычной одежде Человека С Птицей. И с птицей же в руке. Перевозбудившийся – видно, давненько не гулял – Джок верещал на всю галерею, и на нас начали оглядываться; кто с недовольством, кто с улыбками. Кароль смотрел поверх моей головы на «Танцовщиц Роз».

– Сегодня-то по какому поводу?

– Я счастлива.

Он быстро глянул на меня и вновь перевел глаза на триптих. Пробормотал:

– Что-то незаметно…

– Счастлива, – упрямо повторила я. – Пьетро был бы очень доволен. Его «Плясуньи» висят в столице большого государства, в открытой галерее, их может увидеть – и уже увидело, смотри, больше всего зрителей именно перед его картинами! – множество народа…

• Предыдущая
• 40/61
• Следующая