Король на площади - Колесова Наталья Валенидовна - Страница 48

• Предыдущая
• 48/61
• Следующая

Он судорожно вздохнул. Плохая идея. В смысле думать. В смысле об этом.

Потому что ему все больше казалось, что и узкая лежанка сейчас тоже вполне сойдет.

Ну конечно, это Эмма виновата! Легла с ним рядом, прижалась тесно, обняла – и спит себе как ни в чем не бывало; мешает ему строить планы…

Женщина словно опять уловила его мысли: чуть приподняла голову, спросила сонно, не раскрывая глаз:

– Кароль, что…

– Да ничего, – отозвался он с раздражением. – Спи давай!

То ли планы заговорщиков изменились, то ли это было каким-то особо изощренным замыслом – чтобы мы, все больше нервничая, ждали и ждали их прихода, – но появились похитители только на рассвете. Если второе – совершенно напрасно. Мы к этому времени прекрасно выспались и отдохнули. Во всяком случае, я.

– Эмма, а если нам убраться отсюда тем же способом, что из моего дома?

– Уже думала над этим, но у меня сейчас, – я выразительно повертела пустыми руками, – даже угля нет. Да и не знаем мы с тобой Гнездо настолько досконально. Огромный риск заблудиться в картине и остаться в толще этих стен навсегда.

Хотя, с другой стороны, возможно, подобная участь куда лучше предстоящего…

Силвер молча кивнул. Был он с утра мрачен и неразговорчив. Наверняка ночью сломанная рука не давала ему спать. Да и сами обстоятельства никак к спокойствию и оптимизму не располагали.

Когда загремели засовы, Силвер медленно поднял голову.

– Пожалуйте, ваше величество, – произнес главарь похитителей безо всякой издевки в голосе.

Оглядев почетный эскорт из четверых громил, Силвер потянулся всем своим длинным телом, встряхнулся, словно залежавшийся пес, и легко поднялся с лежанки. Когда один из стражей попытался ухватить его за плечо, бросил, не поворачивая головы: «Не прикасаться!» – негромко, но как-то так, что мужчина отпрянул.

Силвер глянул на меня лишь на пороге – искоса, быстро, словно хотел, чтобы этого никто не приметил. Да и чтобы вообще обо мне никто не вспомнил… Как он тогда сказал: стать незаметной?

Я подошла к выходу из камеры посмотреть ему вслед. Думала, оставшийся главарь захлопнет дверь перед самым моим носом, но тот лишь протянул передо мной жилистую руку – словно шлагбаум опустил. Из-под потертых обшлагов куртки торчали седые волосы.

– Вас пока туда никто не вызывал, дамочка, – заявил он неожиданно дружелюбно. – Так что не торопитесь и тому радуйтесь. И поешьте давайте.

Я машинально приняла тарелку с какой-то кашей и кружку остывшего медовика.

– А его почему не накормили?

– Ну… вашему дружку лучше сейчас не есть. От удара в живот и… прочего… тошнит, бывает.

От его откровенности меня тоже чуть не затошнило. Я глядела на миску в своей руке, уговаривая себя, что это глупо: хоть кто-то из нас двоих должен крепко держаться на ногах, когда представится случай сбежать. Села на табурет у двери и начала заталкивать в себя холодную, крепко соленую кашу. Судя по пригару, ее явно соскребали со стенок котелка.

– Как ваше имя?

Привалившийся плечом к косяку наемник отозвался не сразу. Спросил подозрительно:

– Чего ето?

Я с усилием проглотила непроваренный комок каши.

– Меня зовут Эмма. А вас как?

– Зачем вам? Ну, допустим… Горон.

Я задумчиво облизала ложку. Спросила небрежно:

– Горон, а вы серьезно думаете выбраться из этой заварухи живым? – и принялась доедать краюшку хлеба, неспешно запивая ее медовиком. Тот оказался заправлен бренди – уж и не знаю, от щедрот ли Горона, или наемники таким напитком и пробавлялись. На мой внутренний счет «десять» наемник все же не выдержал:

– Угрожаете вашим дружком, что ли?

– Угрожаю? Я?! – Я даже развела руками в удивлении, прекрасно представляя, как в данный момент выгляжу: измученная перепуганная тетка, глядящая снизу вверх огромными беспомощными глазами.

… Пальцы оглаживали края чашки. Очень острые. С размаху ударить в кадык… не перережет, но дыхание перехватит, закашляется… выдернуть из-под себя табурет, ударить, втолкнуть в камеру, задвинуть засов и…

И что дальше? Пробежаться по всему подземелью, зовя на помощь во весь голос в надежде, что кто-нибудь наверху меня услышит?

– Тогда к чему вы ведете, а, дамочка?

Заинтересовался-таки.

– Вы же знаете, кого именно вас наняли похитить.

Так будет хорошо, не обвиняем: не ВЫ похитили, а вас НАНЯЛИ… Хотя кто этого Горона знает – может, наоборот следует давить, обвинять и приказывать? Или улещивать, сулить и обещать? Двигаемся вслепую…

– Ну, знаю. И чего?

– Исчезновение персоны такого масштаба не останется без последствий. Те, кто организовывал похищение, наверняка выйдут сухими из воды, свалив все на исполнителей. А вот исполнители, – я ткнула в его сторону ложкой, – как раз навряд ли выкрутятся. На мель-то легко залезть, да трудно слезть! Да еще вопрос – останетесь ли вы вообще в живых, – чтобы лишнего не наболтали.

Глаза Горона сузились настолько, что окончательно превратились в щелки. Я добавила наугад:

– Ведь обещанные деньги-то вам до сих пор не заплатили?

– А откуда… С чего ето вы взяли, дамочка?

Я пожала плечами.

– Да все просто: тогда бы вы забрали деньги и ушли. Вы же наемник, а не тюремщик, Горон. Вам не нравится быть тюремщиком. Иначе бы вы пошли сейчас вместе со всеми глумиться над королем.

Горон повернул голову в профиль. Тяжелая выступающая челюсть, нос сломан не единожды. Поглядел в темный коридор. Когда вновь обернулся, на потрескавшихся бледных губах появилась не понравившаяся мне улыбочка.

– С чего вы ето взяли-то? Может, мне просто нравитесь вы. Вы, я смотрю, дамочка аппетитная, – взгляд его пробежался по моему телу, особо задержавшись на груди. – А ваш дружок-король сейчас очень-очень занят и помешать нам не сможет!

Ох… О таком развитии событий я и не подумала. Хоть и должна была. Вряд ли Горон в благодарность за пользование моим… аппетитным телом решит вытащить это самое тело из тюрьмы. Я поднесла к губам почти пустую кружку, подыскивая ответ. Сказать – только попробуйте? Могу ведь и спровоцировать. Запугать местью Силвера – так он короля мысленно уже в могилу закопал и камнем сверху придавил. Так что придется вернуться к нашим табуретам…

Горон продолжал:

– Видать, шибко хорошо вы его ублажаете, раз он бросил своих высокородных шлюшек за-ради уличной художницы! Вы, случаем, не ведьма, а, дамочка? Вон ведь тогда поцеловали его, а он возьми и оживи!

– Ну… – многозначительно улыбнулась я кружке. Пусть лучше считает меня ведьмой; ведь всем известно, что колдуньи могут не только усилить мужскую силу, но и свести ее на нет. Кажется, не я одна сейчас прощупываю почву: Горон ведь ни словом не возразил про деньги и про дальнейшую свою судьбу – видно, и сам об этом уже размышлял. – Силвер из тех, кто никогда ничего не забывает; ни плохое, ни хорошее, – добавила я ему пищи для раздумий. Очень надеясь при этом, что у Горона имеется, чем думать.

– Ну вот, опять вы меня запугиваете, дамочка…

Звук приближавшихся шагов. Охранник выпрямился.

– Эй, Горон, приказано привести туда королевскую девку!

Горон поглядел на меня. В мутно-зеленоватых глазах – ни капли чувств. Как и в низком голосе:

– Ну что, дамочка, и вам тоже пора.

Я допила последние капли и сунула ему миску с кружкой. Очень надеясь при этом, что охранник не заметит пропажи ложки. Вставая, попыталась шевельнуть табурет, чтобы оценить его тяжесть, и вдруг рассмеялась. Горон глянул с подозрением:

– Вы чего ето?

– Да так… – и продолжая нервно посмеиваться над собой, пошла по темному холодному коридору. Хороша бы я была, если б попыталась его поднять!

Табурет оказался привинчен к полу.

Видимо, у местных тюремщиков уже имеется некоторый опыт.

Все было готово.

Перо. Бумага. Чернила. Двое свидетелей. Один наверняка законник, второй – представитель Единого храма. Силвер нисколько не сомневался, что эти свидетели – не первый попавшийся на улице стряпчий и не юный аколит, похищенный прямо со службы; недаром оба кутались в плащи с низко надвинутыми капюшонами, дабы зоркий королевский глаз не мог их опознать. Как далеко распространилось предательство в его серебряном Ристе? И не он ли сам, увлекшись игрой в поддавки с Финеаром, в этом виноват?

• Предыдущая
• 48/61
• Следующая