Танец Огня - Жильцова Наталья Сергеевна - Страница 21

• Предыдущая
• 21/62
• Следующая

Несмотря на то что огненная стихия считалась самой сильной и разрушающей, большинство магов Огня, словно для компенсации, были сильно ограничены в работе. Дело в том, что слабому или плохо обученному магу, для заклинаний всегда требовался источник огня – материал, которым он будет управлять. К примеру, взял частицу пламени костра, слепил из него пульсар и бросил. При этом самостоятельно производить огонь такой маг не мог. То есть нет костра – нет и пульсаров, и конец магу, если враги нападут.

Сильный маг огонь производить способен, но в ограниченном количестве. Он может зажечь свечку, или даже сотню свечей, или вообще что-либо другое, легко воспламеняющееся. Короче говоря, может создать источник огня, из которого можно дальше брать материал для магической работы.

Ну а сверхсильный может все. Он сам источник огня. Его душа – огонь.

Вот на этом моменте я не выдержала, оторвалась от книги и откинулась на спинку стула. Та-ак, дайте-ка вспомнить…

Преподавательница по медитации зажгла кучу свечей. Но при этом рядом с ней стояла чаша, в которой мерцал огонь. Пусть я не видела, как она огонь из чаши берет, но судя по всему, магесса все-таки с источником работала. То есть она, вероятнее всего, слабая.

А вот профессор Глун свечку зажег сам – в этом сомнений нет. Получается, маг он сильный. Но я об этом еще до чтения учебника знала, уж слишком уверенно он держался, слабаки так себя не ведут.

Однако даже мастерство Глуна меркнет на фоне умений другого мага – Каста. Как он тогда пульсар прямо перед моим носом зажег? А как ту несчастную троицу, жертв Дорсовой мести с потолка снял? Во-от, значит, Каст сверхсильный.

Черт, теперь как-то страшновато ему мстить.

– О чем ты там так усиленно думаешь? – нарушил в этот момент тишину монстр.

Обсуждать ситуацию с обитателем зеркала не хотелось: в особенностях магов я еще не до конца разобралась, а вновь казаться дурой не хотелось. Поэтому я плавно перевела стрелки.

– Думаю, что если ты не хочешь называть свое имя, то… я сама тебе имя придумаю.

– Хм? – В этом звуке звучала заинтересованность.

– Будешь Кракозябром, – не раздумывая, сообщила я.

Кто-то поперхнулся. А через миг тишину нарушил вопль:

– Кем?! – И дальше по нарастающей: – Даша, в твоем мире столько прекрасных имен! Иммануил, Филипп, Эдуард, в конце концов! Так какого гхарна ты назвала меня этим… этим… как его…

– Кракозябром, – подсказала я с улыбкой.

– Ничего подобного! – возмущенно взвыл призрак. – Я не согласен!

Эх, вроде живет в учебном заведении, а ничему так и не научился. У нас-то, на Земле, любой школьник знает: чем громче возмущаешься, тем крепче прозвище прилипнет.

– Тогда скажи настоящее имя, – промурлыкала я.

– Нет!

– Точно Кракозябр.

– Дура! – выпалил монстр и обиженно замолчал.

Я же только теперь обратила внимание, что вокруг сгущаются сумерки и скоро станет настолько темно, что ни о каком чтении речи идти уже не будет. Вопрос освещения встал ребром, ибо на занятия мне было необходимо куда больше времени, нежели пара вечерних часов до заката.

Электричества тут нет, это я уже поняла. Но ведь как-то наша академия освещается?

Отложив учебник, я встала и направилась к двери. А выглянув в коридор, обнаружила: да, центральное освещение тут действительно есть. По стенам горели светильники – маленькие и круглые, они чем-то напоминали наши обыкновенные лампочки.

В коридоре было пусто, так что я, не стесняясь, подошла к ближайшему светильнику и присмотрелась. За стеклом небольшого шарика мерцал сгусток магической энергии, но она не была похожа на огонь или какой-либо другой элемент магии стихий. Впрочем, какая разница, что там внутри, если при наличии такой «лампочки» можно читать?

Вот только у меня-то «лампочек» нет! Опять дискриминация иномирцев? Ох, неправильно это.

Угу, Кракозябр говорил, что нас за наглость не любят, но что делать? Практика уже показала: в этой академии тихоней не то что не прожить – не выжить! Поэтому я осмотрелась и, убедившись, что в коридоре по-прежнему никого нет, попыталась выковырять «лампочку» из оправы. А что? Она ж без проводов, значит, и у меня работала бы… если бы получилось ее достать.

А у меня не получилось!

Главное, я ее и так, и эдак, но «лампочка» местного производства сидела на своем месте как влитая. Такое впечатление, что у них тут не просто иномирцы, а именно русские раньше проживали. Причем так проживали, что поларцы на всю оставшуюся жизнь запомнили.

Черт. Что же это, получается, мне теперь без света сидеть?

Увы, ответ был очевиден – да.

Хмурясь и молчаливо проклиная судьбу, я вернулась на чердак и предусмотрительно заперла дверь. После освещенного коридора, мое убежище казалось особенно мрачным, будто не сумерки, а настоящая ночь уже наступила.

Подойдя к столу, я посмотрела на страницы учебника и поняла, что при таком подходе, что называется, без глаз останусь. Значит, завтра придется идти к коменданту и, если понадобится, ругаться.

Не хочется, конечно, ну а как иначе? Это ведь дикость полнейшая! Мало того, что поселили меня в антисанитарных условиях, так еще и света лишили. И при этом предлагается выучить дисциплины, по которым я в силу объективных причин отстаю.

– Черт! – тихо ругнулась я и повернулась к зеркалу: – Кракозя-а-абрушка, а кракозябрушка?

Монстр молчал, а поверхность зеркала оставалась самой обычной.

– Кракозябрик?

И опять ноль эмоций.

– Эдик? Эдуард, милый… – вновь попробовала я.

Ага, так он и ответил.

– Иммануил?

Снова не помогло.

Твир – и тот молчал, правда, не потому что обиделся. Просто малыш объелся и уснул прямо на столе, умильно уткнувшись мордочкой в остатки бутерброда.

Короче, меня все бросили. Даже гадкий Каст, и тот в двери не ломился.

В унынии я плюхнулась на стул и вздохнула. Ни на что уже толком не надеясь, закрыла глаза и вообразила пульсар. Красивый такой, яркий. Потом фантазия немного обнаглела, и я представила, что вдыхаю в этот пульсар толику силы, отталкиваю воображаемый огненный шарик, и вдруг…

– Даша, ты сдурела?! Даша, тебе еще нельзя применять магию! Ты все сожжешь!

А? Что?

Я распахнула глаза и замерла. В воздухе, на расстоянии вытянутой руки висел самый настоящий огненный пульсар размером с кулак. А на чердаке теперь так светло стало, словно тут люстра зажглась.

– Даша, погаси! – вновь потребовал кракозябр.

– Не, – завороженно разглядывая огненный шар, я отрицательно качнула головой. – Не дождетесь. И скандала не дождетесь: теперь-то моей учебе ничего не мешает.

Так, что у нас дальше по плану? Теория магии стихий, я иду!

Засиделась я с учебником допоздна, зачиталась и даже немного увлеклась. Так что спать легла глубокой ночью, и ни за что бы не проснулась вовремя, если бы твир не подсуетился. Будил твир незатейливо – скакал прямо по мне и верещал свое неизменное:

– И-и-и!

С трудом разлепив глаза и сообразив, чего именно от меня хотят, я широко зевнула и потянулась. Твир тут же спрыгнул на пол, но пищать не прекратил, так что, хочешь не хочешь, пришлось подниматься. Правда, поскольку сегодня, благодаря чудесному шкафу, на мне была любимая уютная пижама в цветочек, вылезать из-под одеяла совершенно не хотелось.

– И-и-и! – продолжал голосить твир. Кажется, намекал, что уже опаздываю.

Откуда, спрашивается, узнал?

Краем глаза я заметила нарисовавшегося в зеркале призрака. Правда, он демонстративно смотрел в сторону и столь же демонстративно сопел, но сомнений не было – точно Кракозябр помог.

Хмыкнув, я взглянула на прыгающего твира и улыбнулась.

– Кстати, тебе ведь тоже нужно имя дать.

Малыш перестал скакать, поднялся на тонких ножках и замер в ожидании. А я задумалась. Как же его назвать? Пушистик – банально. Мохнатый – как-то странновато. Ой, а может Кузей? А что, популярное имя для домовых, вроде… только о том, в кого превратится мой маленький твир когда вырастет, думать не хочется.

• Предыдущая
• 21/62
• Следующая