От судьбы не спрячешься! (СИ) - Гусейнова Ольга Вадимовна - Страница 5

• Предыдущая
• 5/26
• Следующая

   Сознание возвращалось медленно и урывками, то пропадая, то снова возвращая в мир звуков и запахов. Распухший от сухости язык прошелся по нёбу и губам, создалось четкое ощущение, что без моего ведома кто-то устроил у меня во рту кладбище слонов - так мерзко там было. Потом на смену вкусовым ощущениям, пришли слуховые и тактильные, ненавязчиво сообщившие, что я, похоже, лечу на самолете лежа на полу. С трудом разлепив глаза и пошевелив руками-ногами своего бедного многострадального тела, поняла, что не ранена и, к моему удивлению, еще и не связана. Кряхтя села на попу и, тряхнув гудящей головой, осмотрелась, пытаясь прояснить ситуацию, в которую попала, и оценить возможность своего спасения.

   Рядом со мной лежала женщина лет сорока, симпатичная шатенка, голова которой сейчас лежала на коленях худощавого мужчины за пятьдесят. Его черные волосы, щедро разбавленные сединой, сильно взъерошены, тонкий дорогой хлопковый свитер и льняные брюки изрядно помяты. Все просто кричит, что их тоже похитили как и меня. Теперь мы в одной компании бедолаг, это добавило еще вопросов. Не похоже, что это волки Дурси. Подняв на него глаза, я столкнулась с внимательным и в тоже время сочувствующим взглядом, а потом украдкой оглянувшись по сторонам, замерла от ужаса.

   Мы летели на небольшом, скорее всего грузовом самолете, вдоль салона пара неказистых лавок, на которых, небрежно развалившись, насколько это возможно, сидели четверо мужчин. Судя по запаху - люди, но внутренне не слишком отличаются от бешеных и злобных зверей, это для меня очевидно. Наемники! Почти все брюнеты с черными маслинами глаз -явно южно-американского типа - сейчас сверлили ими меня и похотливо скользили взглядом по моему телу. Я медленно, стараясь не делать резких движений, опустила взгляд и внутри все похолодело. На мне веселенькая пижамка с мишками гамми, состоящая из коротких шортиков и майки без рукавов. Изнутри к горлу поднимался неконтролируемый страх в сопровождении скулежа, но я, собрав себя в кучу, притормозила его на выходе, лишь горько всхлипнув. Пара мужчин громко заржали, а другие лишь весело хмыкнули, заметив ужас и панику в моих глазах. Вздрогнув от похабного смеха, быстро перебирая ногами и руками, подползла к седоволосому мужчине и женщине, все еще лежавшей без сознания, и, сгорбившись, прислонилась к ним, с трудом сдерживая слезы. Седоволосый, не меняя позы, просто обнял меня одной рукой и прислонил к своему жесткому телу, делясь теплом и придавая капельку спокойствия. Затем тихо проговорил:

   - Не бойтесь, пока они не определяться с нами, трогать не будут!

   Не скажу, что его слова сильно успокоили, но повод для раздумья появился.

   - Меня зовут доктор Нильс Катерсон, а это моя жена - доктор Эттель Катерсон. Нас выкрали из нашего дома, предварительно усыпив. Напали сзади вчетвером, скрутили и усыпили.

   Судя по тому, как напряглась рука на моем плече, он был в ярости, но гораздо лучше умел скрывать свои эмоции, чем я.

   - Я доктор Илана Ирвинг! Химик! Со мной произошло тоже самое, только меня выкрали из собственной постели.

   Тот факт, что я уже доктор его удивил. Он еще пристальнее осмотрел меня, вызвав лишь грустную усмешку.

   - Да, это удивляет всех! Мне тридцать один через месяц исполнится. Наследственность хорошая, вот и выгляжу молодо.

   Сразу прояснила этот момент, чтобы у него каких-либо подозрений на мой счет в подобной ситуации не возникло. И похоже, оказалась права, потому что мои слова заставили его немного расслабиться. Но как только его жена Эттель зашевелилась и застонала, все внимание он переключил на нее, но перед этим все же коротко произнес:

   - Как интересно, а мы биологи!

   От этой новости нехорошее предчувствие во мне уже не просто шевелилось, а танцевало джигу. Как только Эттель более-менее пришла в чувство и была представлена мне Нильсом, мы еще пару часов летели молча, каждый думая о своем. Но и этот полет, наконец, закончился. Когда нас выводили из самолета, я, щуря глаза от очень яркого солнца, пришла к неутешительному выводу, и моя звериная часть была со мной согласна. Мы в Южной Америке, где - конкретно сказать невозможно, потому что нас повсюду окружали тропические джунгли, но ошибки быть не могло. По растресканной полосе скорее всего заброшенного аэродрома к самолету быстро приближались несколько открытых джипов. Подгоняемые своими похитителями, мы словно безропотный скот спустились по небольшому трапу и замерли все трое, со страхом и в ожидании наблюдая за вновь прибывшими.

   Из машины вывалились сразу несколько мужчин самого бандитского вида и резво направились в нашу сторону. Я думаю, мы трое не ошиблись, сразу выделив двух главных действующих лиц, и уже вопросительно смотрели только них. Как это ни странно и не смешно для данного места и времени, оба невысоких мужчины, похожих как две капли воды, одеты в костюмы от Армани и блистают внушительным количеством золота. Выслушав наших сопровождающих, разговаривая с ними на португальском, которого я к своему сожалению не знала, приступили к нашему допросу, с интересом и горячим любопытством разглядывая мою скромную, обнимавшую себя руками персону. Не утруждая себя представлением, они выяснили наши имена и, удовлетворенно кивнув, приказали посадить нас в машины. Сами так же быстро как прибыли, так и отбыли в неведомом направлении, оставив нас с кучей новых вопросов и не дав ни одного ответа. С этого дня началась наша новая жизнь.

   Остановившись в дверном проеме, рассеянно окинула взглядом лабораторию и, вспомнив, зачем сюда пришла, устало подошла к своему столу, достала пробирку. Вытащив пробку, обрызгала себя с ног до головы, затем проделала ту же процедуру еще с двумя пробирками, лежавшими в столе. Как только нас привезли сюда - на базу одного из южноамериканских наркобаронов - наконец, пояснили, зачем похитили. И Катерсоны, и я работали над одной проблемой, но с разных сторон и в разных областях науки. Катерсоны изучали влияние некоторых веществ на организм человека, а я работала в области синтеза таких веществ и разработки новых для улучшения некоторых качеств лекарств или устранения их побочных эффектов. И если широкая общественность абсолютно не интересуется такими специалистами как мы, то такие товарищи как братья Варгосы очень и очень пристально следят за нами, за нашими исследованиями и успехами в той области, которая их больше всего интересует. Наркобизнес тоже не стоит на месте, изучая спрос и предложение своего сегмента рынка, пытаясь опередить своих конкурентов и изыскивая новые способы обогащения. Мы с Катерсонами должны были довести до конца изобретение одного из наркотических веществ, провести его апробацию на местном населении и представить его конечный продукт Варгосам для дальнейшего, промышленного производства.

   Для этого нам предоставили лабораторию, быстро созданную в одном из бараков для работающих на полях, заполнив ее новейшим оборудованием, на которое явно не поскупились. А для нашего проживания пристроили еще один к "лаборатории", вот на него денег явно пожалели, оборудовав только туалетом и душевой кабинкой, да повесили три гамака. Три месяца мы сосуществовали вместе с Катерсонами в этих бараках, не имея возможности даже выйти наружу, хотя я бы и сама не решилась прогуляться по территории без сопровождения Нильса и Эттель. Им и так с трудом и риском для жизни удалось спасти меня от домогательств как самих хозяев, так и их цепных псов, пригрозив отсутствием энтузиазма в работе. Хотя мы трое очень хорошо понимали, что как только работа будет закончена и надобность в наших услугах отпадет, за наши жизни нельзя будет дать и цента. Я и супружеская пара, к которой за три месяца привыкла как к родным и была дико благодарна за поддержку и защиту, все время искали пути спасения и пока ни один из них не был надежным и гарантированно безопасным.

   Вокруг сплошные джунгли, пройти через них без проводника, оружия и припасов практически нереально. Учитывая тот факт, что из трех человек (вернее двух и одного вера), только я обладаю достаточной выносливостью, способностью добыть себе пропитание и высоким уровнем выживаемости. Но и по поводу меня были вопросы, ведь три месяца беспрерывной работы, отсутствия возможности хоть ненадолго освободить свою звериную сущность, сказывались и на моем самочувствии, и здоровье в целом. Я слабела физически, нервы уже на пределе, ведь каждый день вынуждена сдерживать свои звериные порывы и дикое раздражение. Довольно часто я начинала бесцельно метаться по бараку, вызывая недоуменные и тревожные взгляды Катерсонов, но ничего не могла с собой поделать. Да и мои способности вера были еще очень слабы и не развиты. Физической неуязвимостью я смогу похвастать, если все же сумею перевалить за трехсотлетний рубеж, а пока в свои тридцать один я словно щенок-переросток слаба и уязвима.

• Предыдущая
• 5/26
• Следующая