1356 (ЛП) (др.перевод) - Корнуэлл Бернард - Страница 63

• Предыдущая
• 63/94
• Следующая

- Бенедиктинцы?

- Ах да, бенедиктинцы. Думаю, да, - он улыбнулся, хотя совершенно очевидно не знал, кто такие бенедиктинцы.

- Здесь были какие-нибудь другие солдаты?

В этом ответе он был более уверен.

- Не так давно, милорд, какие-то приезжали в день Святой Перпетуи, я помню. Приехали, но не остались.

- А с тех пор никого?

- Нет, милорд.

Со дня Святой Перпетуи прошло полгода. Томас бросил крестьянину серебряную монету и развернул коня.

- Едем на север, - коротко бросил он и пришпорил лошадь в этом направлении.

Сгущались сумерки, и нужно было искать место для ночлега. На дне долины река делала поворот, и там стояли несколько темных хибар под дубами, но в северном конце долины, спрятавшись за клином лесистой местности, лежала деревня или маленький городок, чье присутствие выдавал дым кухонных очагов.

Аббатство должно было находиться там. Две вороны перелетели через реку, чернея на фоне темнеющего неба. Колокол призывал народ на вечернюю молитву.

- Там город? - к Томасу подъехал Раймер, воин графа Уорика.

- Не знаю, но обычно рядом с монастырем возникают деревни.

- Монастырь! - Раймер выглядел удивленным.

- Я направляюсь туда.

- Чтобы помолиться? - с легкостью предположил Раймер.

- Да, - ответил Томас.

Раймера смутил ответ, и он замолчал. Томас свернул в долину и теперь мог рассмотреть окаймленную ивами реку, а сразу за ней - большую деревню и башни монастыря.

Монастырь был на удивление велик и окружен высокой стеной, над ним возвышалась большая церковь.

- Мы можем остановиться в деревне, - сказал Раймер.

- Там должна быть таверна, - отозвался Томас.

- На это я и надеюсь.

- Мои люди тоже там остановятся. - Томас уставился на монастырь, его высокие стены темнели в сгущающихся сумерках. Стены выглядели грозно, как валы какого-нибудь замка. - Это то самое место? - спросил он сира Роланда, пришпорившего коня, чтобы догнать Томаса.

- Не знаю.

- Похоже больше на крепость, чем на монастырь.

Рыцарь-девственник нахмурился, глядя на далекие стены.

- Святому Жуньену приказали сберечь меч Святого Петра, так что, возможно, это и крепость.

- Даже если это монастырь Святого Жуньена. - Подъехав ближе, Томас увидел, что огромные монастырские ворота открыты. Он предполагал, что их не закроют, пока солнце полностью не скроется на западе. - Он похоронен там?

- Да, его земные останки там.

- Так что, возможно, там и Злоба.

- Может, нам стоит там ее и оставить?

- Я бы так и сделал, если бы не знал, что Бессьер ищет её, а если найдет, то использует, и не во славу Божию, а ради своей собственной.

- А ты?

- Я же говорил тебе, - резко сказал Томас, - я выкину ее. - Он повернулся в седле. - Люк! Гастар! Арнульдус! Со мной. Остальным остаться в деревне! И платить за снедь! Он брал с собой гасконцев, чтобы монахи не заподозрили их принадлежность к англичанам.

Робби, Кин и сир Роланд тоже примкнули к Томасу, затем и Женевьева с Бертийей настояли, чтобы идти с ним, хотя Хью оставили на попечении Сэма и остальных лучников.

- Почему бы не прихватить лучников? - спросила Женевьева.

- Всё, что я хочу, так это задать аббату пару вопросов. И не хочу напугать его. Мы заходим, спрашиваем и уходим.

- То же самое ты говорил в Монпелье, - съязвила Женевьева.

- Это просто монахи, - ответил Томас, - и только. Мы спрашиваем их и уезжаем.

- Со Злобой?

- Не знаю. Не уверен, что она вообще существует. - Он толкнул коня коленями, чтобы достичь ворот до того, как солнце скроется за горизонтом.

Он проскакал галопом через пастбище со стадом коз в сопровождении маленького мальчика и большой собаки, молчаливо наблюдавшими за проезжающими всадниками.

За пастбищем прекрасный каменный мост соединял берега реки. На противоположной стороне моста дорога раздваивалась. Левая вела в деревню, а правая - в монастырь.

Томас увидел, что монастырь был наполовину окружен рекой, запруженной, чтобы сделать подобие широкого рва. Может быть, монахи так разводили рыбу.

Он также заметил две фигуры в рясах, идущие к открытым воротам, и снова пришпорил коня. Два монаха увидели его и подождали.

- Ты здесь из-за паломников? - спросил один из них в качестве приветствия.

Томас открыл было рот, чтобы переспросить , что он имел в виду, но ему хватило ума просто кивнуть.

- Так и есть.

- Они прибыли час назад и будут рады защите, поскольку думают, что англичане неподалеку.

- Мы их не видели.

- Они все равно будут рады видеть тебя, - произнес монах. - Для паломничества время сейчас опасное.

- Время всегда опасное, - сказал Томас, и провел своих спутников под высоким арочным проемом. Когда стих колокольный звон, цоканье копыт отзывалось эхом от каменных стен.

- Где они? - крикнул Томас, обернувшись.

- В аббатстве! - прокричал монах в ответ.

- Нас кто-то ожидает? - спросила Женевьева.

- Ожидает, но не нас.

- Кто? - поспешно спросила она.

- Всего лишь паломники.

- Пошли кого-нибудь за лучниками.

Томас взглянул на трех гасконцев, Робби и сира Роланда.

- Думаю, группа паломников нам не помеха, - сухо ответил он.

Лошади столпились в небольшом пространстве между стенами и церковью аббатства. Томас откинулся в седле и инстинктивно проверил, что его меч легко выходит из ножен.

Он услышал, как монастырские ворота с грохотом захлопнулись, а затем с глухим стуком на свое место встала задвижка. Почти стемнело, и монастырские постройки чернели на фоне слегка освещенного неба, на котором загорались первые звезды.

На крюке между двумя каменными домами, в которых, возможно, спали, монахи, горел факел, а еще два ярко светили у главной лестницы.

Мощеная улица шла через все аббатство, а в дальнем его конце, где в высокой стене находились другие ворота, всё ещё открытые, Томас заметил группу оседланных лошадей и четырех вьючных пони, которых держали слуги.

Он спешился и повернул в сторону лестницы аббатства, где искрили и мерцали фекелы, к открытой двери, через которую доносилось пение монахов, низкие и прекрасные звуки, глубокие и ритмичные, как приливы и отливы морских волн.

Он медленно поднимался по ступеням, его взору постепенно представало внутреннее убранство здания, величие ярких свечей и фресок на каменных стенах, резных колонн и сияющих алтарей.

Так много свечей! И длинный неф, заполненный поющими коленопреклоненными монахами в черных сутанах с капюшонами, и теперь звук внезапно показался Томасу угрожающим, как будто нарастающий прилив вдруг превратился в высокую и опасную волну.

Он смог различить слова, когда вступил в освещенное свечами пространство, и узнал псалом.

- Quoniam propter te mortificamur tota die, - пели мужские голоса, вытягивая длинные слоги, - ‘aestimati sumus sicut oves occisionis.

- Что это такое? - прошептала Женевьева.

- "За Тебя умерщвляют нас всякий день, считают нас за овец, обреченных на заклание", - тихо перевел Томас.

- Мне это не нравится, - нервно сказала она.

- Мне только нужно поговорить с аббатом, - ободрил ее Томас. - Подождем, пока закончится служба.

Он взглянул на высокие хоры, где смог лишь разглядеть высокую стену с изображением Христа в Судный день. С одной стороны от него грешники падали в пламя ада, их ряды, к удивлению Томаса, состояли из священников в сутанах и монахах в рясах.

Чуть ближе, в нефе, находилось изображение Ионы и кита, которое потрясло Томаса, уж больно необычным оно было для такого далекого от моря монастыря, и напомнило о том, как отец рассказывал ему это притчу и как мальчишкой он спустился на галечный пляж в Хуктоне и всматривался вдаль в надежде увидеть кита, способного проглотить человека.

Напротив Ионы, наполовину в тени колонн, была еще одна фреска, и Томас понял, что она изображала Святого Жуньена. На ней был нарисован монах, преклонивший колена на кусочке свободной от снега земли и смотрящий вверх, на руку с мечом, протянутую к нему с небес.

• Предыдущая
• 63/94
• Следующая