1356 (ЛП) (др.перевод) - Корнуэлл Бернард - Страница 67
- Предыдущая
- 67/94
- Следующая
- Да, сир Реджинальд!
- Сколько тут?
- Шесть бочек вроде этой.
- Держите свои загребущие ручонки подальше от них!
- Да, сир Реджинальд!
- Конечно, они не послушаются, - сказал сир Реджинальд Томасу, - но нам оно нужно для лошадей.
- Для лошадей?
- На холме нет воды, бедные животные мучаются от жажды. Вместо воды мы даем им вино. По утрам их шатает от похмелья, но мы деремся пешими, так что это не имеет значения, - внезапно он замолчал. - Боже, до чего же прелестная женщина.
Томас подумал, что он говорит о Бертийе, стоящей подле Женевьевы, но сир Реджинальд нахмурился. - Что случилось с ее глазом?
- Один из священников кардинала пытался ее ослепить.
- Боже ты мой! В церкви есть и такие злобные ублюдки. И его послали заключить мир?
- Думаю, Папа скорее предпочтет, чтобы принц сдался, - сказал Томас.
- Ха! Надеюсь, мы будем сражаться, - произнес он мрачно. - И думаю, что так и будет, думаю, они заставят нас сражаться, и думаю, что мы победим. Хочу посмотреть, как наши лучники кладут этих ублюдков.
И Томас вспомнил, как наконечник-шило ударил в кирасу Скалли. В Англии изготавливали сотни тысяч стрел, но были ли они сделаны хорошо? Он слишком часто видел, как они сминались. А сир Реджинальд считает, что будет битва.
А сталь в наконечниках была слабой.
Король не мог заснуть.
Он поужинал со старшим сыном, дофином, и с младшим, Филиппом, и они слушали менестрелей, поющих о древних битвах, полных славы, а король стал еще мрачнее, когда задумался о том, что ему предстоит.
Теперь, ожидая, пока он окажется один и у него будет время поразмышлять, он шел по обнесенному стенами фруктовому саду около прекрасного каменного дома, выделенного под его жилище.
Вокруг него по деревушке, названия которой он не знал, сияли в темноте костры его армии. Он слышал, как люди смеются или вскрикивают от радости, когда им выпадает хорошая карта или кости.
Он слышал, что Эдуард, принц Уэльский, был игроком, но во что принц играет сейчас? Сопутствует ли ему удача?
Король подошел к северной стене сада, где, встав на скамейку, мог различить красный отсвет костров англичан. Казалось, что они рассеяны по ночному небу, но ярчайшее сияние очерчивало высокий пологий холм.
Сколько там было человек? И были ли они там вообще? Возможно, они зажгли костры, чтобы убедить его, что встали лагерем, а сами ушли на юг, унося с собой награбленное.
А если они остались, стоит ли ему с ними драться? Это решение нужно было принять, а он не знал, что делать. Некоторые из лордов советовали ему избегать битвы, говоря, что английские лучники слишком смертоносны, а их латники слишком беспощадны, но другие были уверены, что этого принца-игрока можно легко победить.
Он что-то пробурчал себе под нос. Хотелось бы ему быть снова в Париже, где его будут развлекать музыканты и окружать танцоры, а вместо этого он был Бог знает где в своей собственной стране и не знал, что делать.
Он сел на скамью.
- Вина, ваше величество? - произнес из тени слуга.
- Спасибо, Люк, не нужно.
- Здесь лорд Дуглас, сир. Он желает поговорить с вами.
Король устало кивнул.
- Принеси фонарь, Люк.
- Вы поговорите с ним, сир?
- Поговорю, - ответил король, гадая, скажет ли шотландец что-нибудь новое. Он полагал, что нет. Дуглас будет побуждать его атаковать. Драться прямо сейчас.
Убить ублюдков. Атаковать. Перерезать их. Шотландец говорит одно и то же неделями. Он просто хочет битву. Хочет убивать англичан, и король поддерживал это желание, но его также преследовал страх неудачи.
И теперь Дуглас опять будет разглагольствовать об этом, и король Иоанн вздохнул. Дуглас его пугал, и хотя тот всегда был почтителен, король подозревал, что шотландец его презирает. Но у Дугласа нет такой ответственности.
Он был просто уверенным в себе животным, бойцом, человеком, рожденным для крови и стали битв, а королю Иоанну нужно было заботиться о целой стране, и он не мог проиграть битву с англичанами.
Ему стоило больших усилий собрать армию, казна была пуста, а если король потерпит поражение, то Бог знает, в какой хаос погрузится бедная Франция. А бедную Францию уже разграбили.
Английские армии прокатывались по стране, сжигая, грабя, разрушая, убивая. А эта армия, армия принца, была в ловушке. Или почти в ловушке.
И был шанс ее уничтожить, разбить вражескую гордыню, подарить Франции великую победу, и король Иоанн позволил себе представить, как он въезжает в Париж с принцем Уэльским в качестве пленника.
Он воображал крики радости, цветы, которые бросают перед его конем, фонтаны с вином и благодарственный молебен в Нотр-Дам. Это была заманчивая мечта, чудесная мечта, но ее братом был ночной кошмар о возможном поражении.
- Ваше величество, - под грушами появился Дуглас с фонарем. Он опустился на одно колено и склонил голову. - Вы долго бодрствуете, сир.
- Как и ты, милорд, - произнес король, - и пожалуйста, милорд, встань.
Король Иоанн носил голубую бархатную мантию с золотой каймой, вышитую золотыми лилиями и с пышным воротником из серебристого меха.
Он предпочел бы что-нибудь более воинственное, поскольку Дуглас производил сильное впечатление в своей кольчуге и коже, весь в шрамах от прежних битв.
На нем был короткий жиппон с выцветшим красным сердцем, семейной эмблемой, и широкая перевязь, с которой свисал чудовищно тяжелый клинок. В руках он держал стрелу.
- Вина, милорд, - предложил король.
- Я предпочитаю эль, ваше величество.
- Люк! У нас есть эль?
- Да, ваше величество, - отозвался из дома Люк.
- Принеси эля лорду Дугласу, - велел король, а потом сделал над собой усилие, чтобы улыбнуться шотландцу. - Подозреваю, милорд, что вы пришли, чтобы вдохновить меня атаковать?
- Я верю, что вы это сделаете, милорд, - сказал Дуглас. - Если ублюдки стоят на том холме, у нас есть редкий шанс их сокрушить.
- Хотя кажется, - мягко отозвался король, - что ублюдки на вершине холма, а мы нет. Видимо, это не слишком удачно?
- Северный и восточный склон можно легко преодолеть, - пренебрежительно указал Дуглас, - пологие, спокойные и легкие склоны, сир. В Шотландии мы даже и холмом то такое не назовем. Просто прогулка. Хромая корова могла бы забраться наверх, не сбив дыхание.
- Это ободряет, - сказал король. Он замолчал, когда слуга принес большой кожаный кувшин с элем, который шотландец залпом опустошил.
Звук, который он при этом издал, был ужасен, как и вид эля, стекающего из уголков его рта и впитывающегося в бороду. Животное, подумал король Иоанн, животное с края земли.
- Ты испытывал сильную жажду, милорд, - сказал он.
- Как и англичане, сир, - ответил Дуглас и наугад бросил кувшин обратно Люку.
Король беззвучно вздохнул. У этого человека и правда нет никаких манер?
- Я разговаривал с фермером, - продолжал Дуглас, - и он сказал, что на холме нет чертовой воды.
- Но его огибает река, я полагаю?
- И как им принести наверх достаточно воды для тысяч людей и их лошадей? Они приносят понемногу, сир, но этого недостаточно.
- Тогда, возможно, нам следует дать им умереть от жажды? - предложил король.
- Раньше они прорвутся на юг, сир.
- Значит, ты хочешь атаковать, - устало произнес Иоанн.
- Я хочу, чтобы вы взглянули на это, сир, - сказал Дуглас, протянув королю стрелу.
- Английская стрела, - сказал Иоанн.
- Один мой человек в последние недели помогал кардиналу Бессьеру. Не уверен, что он человек, сир, скорее, животное, и он дерется как бешеный дьявол.
Боже милостивый, он даже меня пугает, так что лишь Богу известно, что он делает с врагами. Сегодня вечером, сир, английский лучник выпустил эту стрелу в мое животное. Она ударила его прямо по кирасе.
Ублюдок выстрелил не более чем с тридцати или сорока шагов, а это создание все еще живо. Он не просто жив, сейчас это животное делает ребенка какой-то девице в деревне.
- Предыдущая
- 67/94
- Следующая
