Мировые войны и мировые элиты - Перетолчин Дмитрий - Страница 23

• Предыдущая
• 23/90
• Следующая

Аналогичная ситуация была в Германии, собираемые налоги покрывали лишь 12 % военных расходов, для их покрытия были выпущены займы на общую сумму 99 млрд. марок, которыми в том числе гасились обязательства по векселям на сумму 55 млрд. марок. Первый заем был выпущен уже в сентябре 1914 года на крупную по тем временам сумму размеров в 4,5 млрд. марок, размер последнего, восьмого займа в 1918 году составил уже 15 млрд. марок [35].

Через несколько месяцев после объявления войны заводы Bayer были переведены на военные рельсы и начали производство тринитротолуола [15]. Несостоявшийся блицкриг привел к тотальной нехватке ресурсов, и в первую очередь закончился глицерин для производства взрывчатки. Оказалось, что его можно делать из обычных пивных дрожжей. Ферментируя их с сахарозой, нитратами и фосфатами немцы умудрились получать 1000 тонн глицерина в месяц. Баварское пиво было первым, от чего пришлось отказаться, впрочем, к этой теме мы еще вернемся.

С началом войны военный министр Эрих фон Фалькенхайн был назначен начальником штаба, первой его задачей стала организация бесперебойного снабжения боеприпасами армии входе затяжных боевых действий. Его советником по связям с германским военно-промышленным комплексом был майор Макс Бауэр [14], по выражению английского журналиста Джеффри Даймунда «влиятельная, но теневая фигура».

От военно-промышленного комплекса ожидались нетривиальные решения. Селитра, как составная часть пороха, стала стратегическим материалом, и BASF срочно перешел на выпуск нитрата натрия. Технологический цикл производства азотной кислоты, взаимодействие которой с содой давало синтетическую селитру, будущий нобелевский лауреат Карл Бош (Carl Bosch) запустил всего за год. Полагают, что это продлило войну на целых два года [36]. По крайней мере, немцем не пришлось по примеру южан собрать собственную мочу, которая сбраживалась в специальных «селитряницах», освобождая аммиак [37].

Производство аспирина требовало фенола, но фенол применялся также в производстве взрывчатки, его доставка в США стала затруднительна из-за морской блокады Германии Великобританией. Оказавшись на грани закрытия завода, Bayer пошел на уловку, позднее известную как Большой фенольный заговор. Фенол поставлялся известному изобретателю Томасу Эдисону, использовавшему фенол для производства грампластинок. После чего торговый агент Bayer Хьюго Швейтцер (Hugo Schweitzer) использовал различных известных светских персон для проведения сделок по закупке фенола у Эдисона и перепродаже его Bayer [5].

На блокаду со стороны стран Антанты Германия ответила прекращением поставок анестезирующих средств, на которые у нее была монополия [12]. Будущий министр иностранных дел Вальтер Ратенау пробивает идею тотального учета стратегических сырьевых материалов, в связи с необходимостью подготовки Германии к «долгой» войне. В министерстве создается соответствующий отдел военных ресурсов с ним же во главе [14]. Поочередно в каждой отрасли был создан всеохватывающий картель, куда крупные предприятия входили сами, а аутсайдеров направляли принудительно [12]. Химическое отделение было предложено возглавить Фрицу Хаберу. Он был еще одним учеником основателя Германского Химического общества и президента Лондонского — Августа Гофмана — и с радостью откликнулся на предложение учредить «бюро Хабера», которое способствовало бы взаимодействию между научной и индустриальной средой химиков и военным ведомством.

Родившись в 1868 году, Хабер успел поучиться в лучших университетах Европы: Гейдельберг, Вена, Цюрих, закончив образование в Технологическом университете Карлсруэ. Как память о студенческой жизни на его лысом черепе остался шрам от дуэли, следствие прусской гордости и упрямства. В 1908 году он был приглашен в качестве директора института Кайзера Вильгельма под Берлином, где будут трудиться Макс Планк и Альберт Эйнштейн [5]. В состав «бюро Хабера» вошли лауреаты Нобелевской премии Вальтер Нернст, Эмиль Фишер и Рихард Мартин Вильштеттер [38]. Все эти люди были знакомы между собой не только по комитету или институту: и физиолог Теодор Энгельман, и Эмиль Фишер, и Вальтер Нернст, и физики Макс Планк и Альберт Эйнштейн были частными гостями в доме Варбургов [39]. Интерес семейства не ограничивался банковской сферой, к примеру, Эмиль Варбург покровительствовал науке. Также примечательна история, в которой старший сын главы банка Морица Варбурга, Аби продал брату первородство и наследование банкирского дома в обмен на обещание снабжать его книгами до конца жизни. Младший брат опрометчиво принял предложение: библиотека Аби Варбурга, собравшая 300 000 томов, ныне стала одноименным институтом в Лондоне [8].

Видимо эти встречи в гостях так повлияли на Макса Планка, что он, по словам Эйнштейна, понимавший в политике «не больше, чем кошка в «Отче наш»», начал проповедовать о «вздымающемся к небу пламени священного гнева», заявляя, что смерть на поле боя — «драгоценнейшая из наград». Он, Эмиль Фишер и Рентген осенью 1914 года подпишут призывающую к войне прокламацию немецких ученых и художников «К миру культуры», известную как «Воззвание 93 интеллигентов» [40].

В студенческие годы будущий директор Химического института Берлинского университета Эмиль Фишер стал химиком под влиянием Адольфа фон Байера. В качестве химика Фишер подарил миру искусственный сахар, причем основные исследования он проводил в созданном им на деньги Рокфеллеровского фонда Институте исследований угля кайзера Вильгельма. Всего Общество кайзера Вильгельма по развитию науки охватывало 21 институт. Фишер первым взялся за исследование основы белковой жизни — протеинов, первым создал простейшее искусственное соединение аминокислот. Примечательно, что помимо прикладных исследований по органической химии Фишер также имел отношение и к исследованиям в области теории относительности. Позади неоднозначной по сей день теории стоял не столько всем известный Альберт Эйнштейн, сколько распределявший Нобелевские премии Эмиль Варбург. Его сын, нобелевский лауреат по медицине, биохимик Отто Варбург стал самым примечательным учеником Эмиля Фишера [41]. Почетный член АН СССР с 1929 года, Рихард Вильштеттер был протеже того же Адольфа фон Байера, в 1902 году он станет адъюнкт-профессором в его лаборатории. По рекомендации Байера будущий нобелевский лауреат будет изучать структуру кокаина в маленькой лаборатории Эйнхорна [38]. В 1912 году Вильштеттер присоединиться к работе в Институте кайзера Вильгельма, где начнет изучать энзимы — катализаторы биохимических реакций в организме человека. В 1915 году получит Нобелевскую премию за исследования в области структуры хлорофилла. С 1924 года приступит к экспериментам с эритроцитами и гемоглобином [42].

Вальтер Нерст родился в Пруссии, окончил гимназию, специализирующуюся на медицине, но обучение продолжил по линии физики и математики, хотя увлекался поэзией. О разносторонности его увлечений говорят два патента: на электрическую лампу и механическое пианино. Под влиянием нобелевского лауреата, члена-корреспондента Петербургской Академии наук Вильгельма Оствальда (Wilhelm Ostwald), изучавшего катализ химических реакций увлекся физической химией. В момент назначения на должность главы Физико-химического института в Берлине в 1905 году он получил почетный титул Geheimer Regierungsrat (тайный советник) и всеобщее признание, открыв третий закон термодинамики прямо во время чтения вступительной лекции в Берлинском университете.

• Предыдущая
• 23/90
• Следующая