Печальный кипарис - Кристи Агата - Страница 26

• Предыдущая
• 26/43
• Следующая

– Завидовать? – оживился Пуаро. – Значит, по-вашему, зависть была?

– Наверное, судя по тому письму, – рассеянно проговорил Родди.

– И что же это за письмо?

– Да так, ничего особенного, – отмахнулся с досадой Родди.

– И все-таки? – настаивая Пуаро.

– Анонимное письмо, – неохотно ответил Родди.

– Когда оно пришло? Кому было адресовано?

Родди пришлось все ему рассказать.

– Весьма любопытно. И могу я взглянуть на это письмо? – спросил Эркюль Пуаро.

– Боюсь, что нет. По правде говоря, я его сжег.

– Ах вот оно что… Но почему вы это сделали, мистер Уэлман?

– По-моему, вполне естественная реакция, – холодно заметил Родди.

– И из-за этого письма вы и мисс Карлайл поспешили в Хантербери?

– Почему поспешили? Просто поехали.

– Но какую-то тревогу вы все-таки испытывали, верно?

– Я бы этого не сказал, – еще более сухо сказал Родди.

– Но почему? – удивился Пуаро. – Ведь наследство, на которое вы так рассчитывали, могло оказаться в чужих руках! Вас не могло не встревожить это известие! Ведь это касалось ваших денег, а это, согласитесь, серьезный повод для беспокойства.

– Ну не настолько уж серьезный, не в деньгах было дело.

– Ваше бескорыстие просто изумляет!

Родди покраснел.

– Нет, конечно, деньги тоже были для нас важны. Но прежде всего мы хотели повидать нашу тетю, чтобы убедиться, что с нею все в порядке.

– Итак, вы и мисс Карлайл поехали к тетушке. Вскоре с ней случился второй удар. И вы снова к ней едете. Тогда она все-таки пожелала написать завещание – чего никак не хотела делать раньше. Однако ночью она умирает – как раз накануне того дня, когда должен был приехать ее поверенный. Умирает, возможно, очень кстати для мисс Карлайл.

– Послушайте, на что вы намекаете? – Лицо Родди полыхало гневом.

Ответ Пуаро напоминал молниеносную массированную атаку:

– Когда речь шла о смерти Мэри Джерард, вы сказали мне, мистер Уэлман, что мотив преступления, приписываемый Элинор Карлайл, абсурден, что она – выше низменных страстей. Но теперь, когда вы рассказали про письмо, возникает совершенно иная интерпретация событий. Ясно, что у Элинор Карлайл было основание опасаться, что ее могут лишить наследства в пользу другого человека. Анонимка ее насторожила, а то, что пыталась сказать ей лишившаяся дара речи миссис Уэлман, лишь подтвердило ее страхи. Внизу, в холле, находился саквояж с лекарствами. Вытащить оттуда трубочку с морфином было совсем несложно. Кроме того, я выяснил, что, пока вы с сестрами обедали, она оставалась с больной наедине…

– Боже милосердный, мосье Пуаро, что вы такое говорите? – воскликнул Родди. – Элинор убила тетю Лору?! Что за бредовая идея!

– Вам известно, что сделан запрос на эксгумацию тела миссис Уэлман?

– Да, известно. Но они ничего не обнаружат!

– Вы полагаете?

– Я уверен, – твердо сказал Родди.

Пуаро покачал головой.

– А я совсем не уверен. К тому же, как вы знаете, в тот момент смерть была выгодна лишь одному человеку…

Родди сел. Лицо его побелело, его била мелкая дрожь.

– Я думал… вы на ее стороне… – с трудом выговорил он, глядя в глаза Пуаро.

– На чьей бы стороне я ни был, я не могу пренебрегать фактами! Я полагаю, что вы, мистер Уэлман, слишком долго позволяли себе закрывать глаза на многие неприятные моменты.

– Какой смысл терзать себе душу всякими мерзостями?

– Порою это необходимо… – назидательно сказал Пуаро. И, помедлив, продолжил: – Существует вероятность того, что ваша тетя отравлена морфином. Что, если это так?

– Не знаю. – Родди беспомощно покачал головой.

– А вы все же постарайтесь подумать. Кто мог дать ей морфин? Вы же не станете отрицать, что наилучшие возможности для этого были у Элинор Карлайл?

– А у медсестер разве их не было?

– Конечно, это могла сделать любая из них. Однако сестра Хопкинс была очень обеспокоена исчезновением трубочки с морфином и сразу же сказала об этом своей напарнице. Зачем ей было привлекать внимание к пропаже морфина, если она была причастна к смерти больной? Ведь свидетельство о смерти было уже подписано. Возможно, она еще понесет наказание за проявленную небрежность. Ну а уж если она сама и ввела миссис Уэлман морфин, то обсуждать с кем-то его пропажу – полное сумасшествие. И потом – какая ей выгода от смерти миссис Уэлман? Равно как и сестре О'Брайен. Она тоже могла ввести морфин миссис Уэлман, похитив его из чемоданчика сестры Хопкинс; но спрашивается – зачем?

– Ваши доводы вполне резонны, – согласился Родди.

– Ну а теперь поговорим о вас, – заявил Пуаро.

– Обо мне? – Родди вздрогнул, как пришпоренный конь.

– А почему нет? Вы ведь тоже могли похитить морфин и дать его миссис Уэлман! Вы же оставались с ней наедине в ту ночь, пусть совсем ненадолго. Однако опять возникает вопрос: зачем вам это было нужно? Ведь если бы она осталась жива и написала завещание, возможно, что и вы были бы в нем упомянуты. Стало быть, и у вас не было мотива. Он был только у двоих.

Глаза Родди заблестели.

– У двоих?

– Да. Во-первых – у Элинор Карлайл.

– А во-вторых?

– А во-вторых, у автора анонимного письма.

На лице Родди отразилось недоверие.

– Тот, кто написал это письмо, ненавидел Мэри Джерард или, по крайней мере, не любил ее, и он был, так сказать, на вашей с мисс Карлайл стороне. То есть этот благожелатель определенно не хотел, чтобы Мэри Джерард получила что-нибудь от вашей тетушки. Ну а теперь скажите мне, мистер Уэлман, кто, по-вашему, мог бы написать это письмо?

– Не представляю. Письмо было совершенно безграмотное, с массой ошибок, на дешевой бумаге.

– Это ничего не значит! – отмахнулся Пуаро. – Написать его мог и образованный человек, просто боялся, что вы догадаетесь, кто он. Потому мне и жаль, что письмо не сохранилось. Образованные люди, как бы они ни старались изобразить из себя безграмотных, обычно непременно хоть чем-то себя выдадут.

– Мы с Элинор подумали, что это, вероятно, кто-то из прислуги, – не очень уверенно сказал Родди.

– Ну а конкретно вы кого-нибудь подозревали?

– Нет, никого.

– А вы не думаете, что это могла написать миссис Бишоп, экономка?

Родди явно был ошеломлен подобным предположением.

– Что вы, конечно нет… Такая респектабельная дама, просто воплощение правил приличия. Она пишет красивым, хотя и несколько высокопарным слогом, употребляя сложные обороты. К тому же, я уверен, она бы никогда…

Стоило ему на миг замешкаться, как Пуаро тут же воспользовался паузой:

– Но она не любила Мэри Джерард!

– Скорее всего. Хотя лично я ничего такого не замечал.

– Но, быть может, мистер Уэлман, вы вообще не слишком наблюдательны?

– А вы не думаете, мосье Пуаро, что тетя могла принять морфин сама?

– Это, конечно, мысль, – согласился Пуаро.

– Вы ведь знаете, что тетю очень тяготила… ее беспомощность. Она частенько говаривала, что предпочла бы умереть.

– Но не могла же она встать с постели, спуститься по лестнице и достать из саквояжа трубочку с морфином!

– Она-то не могла, – задумчиво проговорил Родди. – Но это мог сделать для нее кто-нибудь другой.

– И кто же?

– Ну хотя бы одна из сестер.

– Нет, это исключено. Обе они слишком хорошо знают, какими это чревато последствиями! Только не они!

– Значит – кто-то еще…

Родди хотел что-то добавить, но передумал.

– Вы, кажется, что-то вспомнили? – тихо спросил Пуаро.

– Да… но… – нерешительно забормотал Родди.

– Вы сомневаетесь, стоит ли говорить об этом мне?

– В общем, да…

– Ну и когда мисс Карлайл высказала вам свою точку зрения? – спросил Пуаро, и странная улыбка тронула уголки его рта.

– Ей-богу, вы колдун! Когда высказала? В поезде, когда мы ехали к тете. Как вы знаете, мы получили телеграмму с сообщением о том, что у тети Лоры случился второй удар. Элинор сказала тогда, что ей ужасно жаль тетю: ведь она, бедная, и так слишком страдала из-за своей болезни, а теперь, когда она станет еще более беспомощной, жизнь ее превратится в настоящий ад. «Людей следует избавлять от страданий, если они сами того хотят» – вот ее слова.

• Предыдущая
• 26/43
• Следующая