Сами мы не местные - Жукова Юлия Борисовна - Страница 21
- Предыдущая
- 21/84
- Следующая
Мы входим в дом, раздеваемся, и Азамат сразу разводит огонь в печке. Вообще, этот их саман хорошо держит тепло, тут градусов пятнадцать, но Азамат все никак не может привыкнуть к мысли, что я могу существовать при низких температурах.
– А еще, – продолжает муж радостно, – мы навестили мою мать. А я и не знал, что она от отца ушла. – Он поднимает взгляд от топки на Алтонгирела и поводит бровью.
Алтонгирел, по-моему, и сам этого не знал, но ему западло признаваться.
– Я думаю, тебе было полезно узнать это от нее самой, – спокойно говорит он, глядя в сторону. Мне остается только головой качать. Алтонгирел решительно меняет тему: – Как драгоценной госпоже понравились пейзажи?
– Я была просто очарована, – в тон ему отвечаю я.
Азамат вдруг как будто что-то вспоминает и взбегает по лестнице на второй этаж, а возвращается со своим запыленным буком. Аккуратно протирает его тряпочкой на кухне, потом усаживается на диван и раскладывает бук на коленях.
– Иди-ка сюда, Лиза. Будем дом проектировать.
Я присаживаюсь рядом, по пути отмечая, как на секунду офигевает Алтонгирел.
– Начнем с размера, – предлагает Азамат, разминая пальцы. – Ты какой хочешь?
– А какой престижнее?
– Ну большой, конечно.
– Давай большой, – легко решаю я.
– Хорошо. – Азамат начинает вбивать параметры нового проекта. – Три этажа?
– Ага, – киваю. – И лифт. И балконы на все стороны. И, если можно, отопление такое, чтобы рычажок повернул – и тепло.
– Да легко, – улыбается Азамат, стуча по клавишам.
Минут через пятнадцать домик сверстан, а Алтонгирел чувствует себя обделенным нашим вниманием.
– Что ты с ней сделал? – спрашивает он у Азамата.
– Это не я, это мать. Никогда бы не подумал, что они так споются.
– Почему? – удивляюсь. – Она очень разумная женщина в отличие от этих дур из клуба.
– Обычно женщины настолько разного возраста не понимают друг друга, – объясняет он. Я никак не реагирую, и он обращается к духовнику: – А у вас тут что новенького?
– Да вот Старейшина Унгуц ногу сломал.
– А что ж ты молчишь-то, зараза?! – взвиваюсь я. – Где он?
– Да в Доме Старейшин. Его-то дом рухнул вчера ночью.
– Что?! – подскакивает Азамат. – Как рухнул?!
– Да так, – пожимает плечами духовник. – У него дом ведь древний совсем был. А старику ремонтировать тяжело. Вчера тут дождь был, вот крыша и просела. Удивительно, как зиму продержалась.
Я стремительно одеваюсь, подхватываю из прихожей чемодан-аптечку и запрыгиваю в машину.
Старейшина сломал не просто ногу, а чертову шейку проклятого бедра, язви ее в душу. Лежит он в подсобной комнате, делает вид, что все в порядке. Парниша-духовник отчитывается, что дважды приносил еду.
– Что ж вы так неаккуратно, – причитаю я, наводя сканер на поврежденную кость. Перелом внекапсульный, надо штифт ставить, а потом нашему деду лежать и лежать, а тут и матрац нужен особый, и уход… – На три дня нельзя уехать! Больно?
– Ну так… – неопределенно отвечает он.
Еще ведь хорохориться будет! Ну н-на тебе обезболивающего.
– А где целитель? – спрашиваю у подошедшего духовника.
– Занят.
– Что значит занят, если тут у человека травма?!
– Не кричи, Лиза, – просит Унгуц. – Ему звонили, он там жену чью-то лечит от заразной хвори. А у меня незаразное, я и подождать могу.
Ну да, давайте погеройствуем. И ведь главное – больницы-то нет. Есть дом целителя с комнатой для больных. И все. Ну ладно же…
Я решительными ломающими жестами раскладываю носилки и выхожу на крыльцо, у которого тусуется толпа любопытных.
– Мне нужна пара красивых мужиков, – объявляю.
Нужны-то мне, конечно, сильные, но сильные они тут все, а вот на красивых обязательно откликнутся. И правда, ко мне уже бегут пятеро. Выбираю двоих, что покрупнее, и с их помощью транспортирую дедулю в машину и располагаю поудобней. Дома уже Азамат с Алтонгирелом вносят его на верхний этаж во вторую спальню.
– Хоть бы мужа спросила, не возражает ли, – ворчит Алтонгирел.
– Что-то мне подсказывает, что не возражает.
Я вызваниваю Ориву, чтобы ассистировала, и в двух словах рассказываю Унгуцу, что я собираюсь с ним сделать и зачем.
– Хорошо, – покорно соглашается он. – Вот только дочка дочки моей… У нее же теперь крыши над головой нету. Азамат, уж ты придумай что-нибудь…
Мы переглядываемся.
– Тащи ее тоже сюда, – говорю. – Потом разберемся.
Он согласно кивает и растворяется в воздухе.
Глава 7
Мы с Оривой наконец-то покидаем импровизированную операционную, оставив пациента спать, пока обезболивающее работает. Внизу на кухне Азамат разделывает какую-то гигантскую птицу, а Алтонгирел, нависнув над столом, вещает что-то о нравственности и приличиях, как обычно. С другой стороны стола сидит маленькая девочка, такая маленькая, что я вижу только ее макушку с хитрой прической. Я устало падаю в кресло и без особого энтузиазма прислушиваюсь, что там опять не нравится зануде-духовнику.
– Азамат, но ты же не можешь допустить, чтобы в твоем доме жил посторонний мужчина! – возмущается Алтонгирел.
– Не посторонний мужчина, а Старейшина Унгуц. Он был моим Наставником, если помнишь, – невозмутимо и, видимо, не в первый раз отвечает Азамат, вытягивая из тушки потроха. – А, Лиза, ну как он там?
– Спит как младенец. Ему теперь неделю надо полежать, потом можно будет ходить по дому. Через месяц будет как новенький.
Алтонгирел шепотом уточняет у Азамата, сколько точно составляет неделя – никак не выучит, семь или восемь дней. Потом смотрит на меня как-то боязливо.
– Так где, по-твоему, Старейшина будет лежать эту неделю?
– А какие есть варианты? – спрашиваю на всякий случай, хотя уже примерно представляю ответ.
Вообще, надо бы Азамату помочь, а то этот духовник из него уже все соки выпил, пока мы оперировали. Но меня хватает только на то, чтобы, не вставая, достать из холодильника корзинку подмерзших фруктов и вгрызться в первое попавшееся эбеновое.
– В Доме Старейшин или на постоялом дворе, – пожимает плечами Алтонгирел, предостерегающе косясь на Азамата.
– Ага, – говорю, – а ухаживать за ним там шакал будет, что ли? Нетушки, пусть тут остается.
– Что?! – рявкает Алтоша, да так звонко, что девочка за столом пригибается. – И ты туда же?! Нет, я понимаю, у Азамата на радостях крыша поехала, но ты-то должна соображать! Вот так взять и разрешить кому-то жить в своем доме!
Я озадаченно смотрю на Азамата.
– А в чем проблема?
– Да ни в чем в общем-то, – улыбается он. – Я так и думал, что ты будешь не против, если Старейшина у нас поживет, пока ему новый дом не построят.
Меня немедленно переполняет вопросами.
– А кто будет строить? И почему Алтонгирел считает, что я должна быть против? И на каких таких радостях у тебя могла поехать крыша, дорогой? – Последний момент меня особенно занимает. Уж не проговорился ли?
– На радостях, что ты наконец согласилась насчет дома, – подмигивает мне Азамат. – Строить будут все кто может, потому что помочь Старейшине – благое дело, вроде моцога. А что касается его проживания у нас…
– Это ни в какие рамки не лезет! – встревает Алтоша. – Ты понимаешь, что люди подумают?
– Нет, – честно говорю я.
Азамат только отмахивается.
– А то они сейчас обо мне хорошо думают. Ну решат, что Лизе Старейшина приглянулся. Это гораздо лучше, чем если они опять начнут на Тирбиша грешить. Старейшине по крайней мере в глаза никто не будет гадостей говорить.
Я давлюсь хурмой.
– Ты что, хочешь сказать, кто-то подозревает, что я изменяю тебе с Тирбишем?
– Ага, примерно полгорода, – снова усмехается Азамат. – Да ты не переживай так, людям ведь только дай повод почесать языки. А ты – такой хороший повод, всем же любопытно, что ты за зверек. Да и трудно поверить, что ты со мной связалась без какой-нибудь корыстной цели. Так что про тебя все время будут болтать. Ну, может, лет через десять привыкнут. А Тирбишу только на пользу, что его подозревают. Обзываются, конечно, но больше от зависти. Никто ведь не станет тебя порицать за измену.
- Предыдущая
- 21/84
- Следующая