Сами мы не местные - Жукова Юлия Борисовна - Страница 78
- Предыдущая
- 78/84
- Следующая
– Тебе мало было меня один раз на всю столицу ославить, – начинает он, как будто прочитав мои мысли. – Теперь еще всем в городе раструбишь о моих болячках?!
– Если это единственный способ заставить тебя долечиться, то да, – огрызаюсь я.
– Тебе-то до меня какое дело, женщина? – ворчит он, правда немного поумерив ярость. – У тебя передо мной долгов не было.
– А я не для себя стараюсь, – говорю.
– Он все-таки тебя прислал, – щурится Арават.
– Да ну что ты, – протягиваю я. – Он и не знает, что ты болен. Ему сейчас вообще не до того, ты же понимаешь, не успел он войну выиграть, как на него это императорство свалили, теперь ни отдохнуть, ни уехать, уж не знаю, что будет, когда ребенок родится… – сетую я, изо всех сил копируя тон, каким клубные кумушки жалуются на мужей.
Арават вцепляется в спинку кровати и подтягивается на руках в сидячее положение, не сводя с меня расширенных глаз. Какой же он все-таки высоченный, это ж страх.
– Какое императорство? – хрипло переспрашивает он.
– Ну как – какое, – моргаю. – Ты тут совсем забурел, я смотрю. Новости хоть почитай на досуге, пока валяться будешь. И не пытайся больше встать, пожалуйста, а то придется тебя привязать к кровати.
Он съезжает обратно в горизонталь, все еще буравя меня взглядом. Эмоция в нем чувствуется очень сильная, только не могу понять какая.
– Спокойной ночи, – говорю, гашу свет и выхожу из комнаты.
На кухне – это то самое гигантское помещение, где нас кормили, – сидят сосед, двое парней-сиделок, пилот и Арон и пьют кофе.
– Ну как он? Вы ему объяснили? – набрасываются на меня с вопросами.
– Объяснила, а еще я ему намекнула на последние новости, так что у него теперь есть стимул пожить подольше, – усмехаюсь я.
Арон отводит взгляд и качает головой.
– Не думаю, что он простит Азамата.
– Я тоже не думаю, – с фальшивой жизнерадостностью соглашаюсь я. – Но я думаю, если он очень постарается, то Азамат простит его.
Мужики гогочут.
– Мне тут Азамат звонил, – говорит Арон, наливая мне кофе. – Сказал, что вы забрали его телефон, а теперь не берете трубку. Я ему сказал, что у вас идет операция, но он очень просил позвонить потом, на номер Алтонгирела.
– Ну щас. – Я принимаюсь шарить по карманам свитера. Он отяжелел и обвис от напиханных в него вещей. Ага, вот и телефон.
– Азаматик, котик, что там такое? – воркую в трубку, прихлебывая кофе.
– А, Лиза! Я просто узнать, долго ли ты там пробудешь? А то я уже соскучился! – Тон у него радостный, а язык немного заплетается. – Тут так весело, мне ужасно жаль, что ты пропускаешь! И люди интересуются, куда ты делась, всем же любопытно посмотреть…
На заднем плане там музыка, смех, треск костров. Мне резко хочется прочь из этого тоскливого дома, туда, к мужу и к веселью.
– Ну вообще-то я тут закончила, – говорю. – Так что если кто-нибудь меня отвезет, то я могла бы и прямо сейчас вылететь.
– Отвезу, отвезу! – встревает мой пилот. Выглядит он вроде не очень сонным.
– Ну вот – говорю в трубку, – доброволец есть. Так что жди.
Азамат издает победный клич и принимается заверять меня в своей вечной любви. Я хихикаю и, кажется, краснею. Наконец он меня отпускает, пообещав ждать с нетерпением. Мои компаньоны за столом отворачиваются и делают вид, что ничего не расслышали.
Я быстро собираю немногочисленные пожитки, еще раз инструктирую домочадцев насчет Аравата, и мы с Ароном грузимся в унгуц. Арон заводит волынку насчет того, что не надо было мне при всех обсуждать болезнь Аравата, тем более камни в почках – это так стыдно, так стыдно… Минуты через три я бесстыже отрубаюсь у Арона на плече, восприняв его бубнеж как колыбельную.
Мы прилетаем уже на рассвете. Некоторое время кружим над городом, но потом все-таки садимся на окраине, потому что все улицы застелены скатертями и засижены горожанами, празднующими победу. Видимо, к этому времени здесь собрались не только столичные жители и воины, но и мирное население всего остального континента, кому транспорт позволил. Я иду по улицам, лавируя среди людей и еды, в дыму от костров и жаровен, затиснутая между Ароном и пилотом, потому что мое появление вызывает у празднующих столь бурную радость, что мне как-то не по себе. Наконец мы добредаем до моста с Домом Старейшин, где сидит Азамат в окружении ближайших соратников, рядом на крылечке расположились Старейшины, а напротив них большой оркестр, наяривающий победительные марши. На левом берегу у моста пестрая компания молодежи обоего пола отплясывает, подпевая:
Азамат вскакивает, едва заметив меня, обнимает, подхватывает и крутит под бурное ликование окружающих. Потом наконец усаживает меня на подушки, услужливо освобожденные Убуржгуном и Энданом.
– Ну как, у тебя все успешно? – спрашивает Азамат, прижимая меня к своему горячему боку.
– Ага, – киваю. – Теперь корми меня и развлекай. А то там были такие кислые рожи, что и еда вся прокисла.
Азамат хохочет.
– Ну этого добра у нас хватает! Ребят…
Но мне уже несут всяких разносолов, а оркестр заводит новую плясовую.
– Чего-то у них песни не в рифму, – хихикаю.
– А это очень старые песни, – объясняет Азамат. – Они рифмуются началом строчки, а не концом. Новые-то уже все перепели, пока тебя не было. Ну да ничего, завтра заново начнут.
– А завтра опять праздновать будут? – спрашиваю, откусывая какого-то мяса.
Но Азамат отвлекся, потому что к нам пробился Арон и кинулся поздравлять брата. К тому же оказалось, что то, что я откусила, представляет собой почти чистый перец, так что я слегка давлюсь и слезы из глаз брызжут.
– Э, ребят, кто Хотон-хон дал красной сажи?! – возмущается Онхновч. – Это ж не женская еда!
– Ой, извините… – доносится откуда-то у него из-за плеча.
Мне передают кувшин с водой. Правда, к тому времени как он меня достигает, я уже немного отошла от первого шока и распробовала адское блюдо. Перец, конечно, зверский, но, черт, вкусно!
– Ничего, – говорю, придвигая поближе лоханку с кроваво-красными колбасками. – Пойдет.
Народ принимается улюлюкать и аплодировать, заключать пари, сколько колбасок я осилю. Азамат крадет у меня колбаску и наливает в маленькую пиалу чего-то из бутылки.
– Ваще-то мне лучше… – начинаю я, но он перебивает:
– Не отказывайся, это особое вино для беременных, у нас все его пьют, и повитухи прямо рекомендуют, оно очень полезное! Хоть пиалушку выпей, а то красную сажу без вина вообще есть нельзя!
Ну ладно, немножко можно.
Беременное вино оказывается шипучим, сладким и вообще без признаков алкоголя, хотя настроение мое существенно улучшается. В мою честь произносят тосты, Азамат держит меня за плечи – или держится за меня, он-то выпил прилично. Вокруг мельтешение, все танцуют, музыка, песни, хохот, блеск стекла, огня и мясного жира…
Глава 25
Я просыпаюсь в какое-то странное время суток. Вроде утро, да не утро, вокруг тускло, прохладно, на мне стопка одеял толщиной в метр, рядом Азамат посапывает. Вылезать из-под одеял совершенно не хочется.
Чуть-чуть поворочавшись, принимаюсь оглядываться. А, так мы в шатре. И сейчас, видимо, дело к вечеру, потому и освещение такое. Ну что ж, логично. Проблема только в том, что я не помню, как я здесь оказалась, но в принципе это можно реконструировать.
- Предыдущая
- 78/84
- Следующая
