Затемненная серебром - Соловьева Алла Александровна - Страница 92

• Предыдущая
• 92/102
• Следующая

Наша группа больше не разделялась. Макс понимал, что не может обойти Николая и должен терпеть присутствие Елизара. Думаю, Тагашев чувствовал вину – скорее передо мной, чем перед Максом, но его больше не задевал. Парни на время смирились с присутствием друг друга, хотя давалось им это нелегко. Открытая неприязнь скрылась за плохо замаскированной враждой: холодные обсуждения патрулей, не менее ледяные отношения. Я понимала, что причина во мне, но объяснений поведению Тагашева так и не нашла. Иногда я ловила на себе его странные взгляды. Он словно говорил безмолвным языком глаз, и в эти минуты мне казалось, что он что-то ко мне испытывает. Но как только он замечал, что я смотрю на него, лицо превращалось либо в непроницаемую маску, либо излучало неподдельное дружелюбие, приправленное мягкими улыбками, теплыми словами, веселыми шутками. Елизар – сложная головоломка, собрать которую я не в силах.

Павел и Елена дежурили с нами постоянно. С девушкой я не заговаривала. Испепеляя меня ненавидящим взглядом, она молчала. Впрочем, это не мешало ей сосредоточиться на флирте с Елизаром. Казалось, Тагашева забавляет ее поведение, но относился он к ней, как к любому из студентов: наставлял, ободрял, иногда успокаивал, но и только. И я перестала ревновать. Может, потому, что поняла, что она ему безразлична, а может, потому, что испытывала вину перед Максом и старалась ее загладить, проводя с ним почти все время. Даже засыпала, зная, что он рядом и не уйдет до тех пор, пока я не усну. И тогда приятное общество Макса сменялось страшным обществом Кирилла.

Подготовка к балу Хранителей света захватила всех. Я не стала исключением. Куплены платье и маска, куплены подарки друзьям, которые стали Хранителями, но настроение нельзя купить ни за какие деньги. Перенасыщая меня безмерными порциями страха, кошмары продолжались.

Острый маленький кулачок Киры врезался мне в бок. Я подскочила. Кажется, задремала прямо в кресле. На бал Хранителей света мы собирались у меня дома. После ночного патруля и недолгого беспокойного сна времени на салон совсем не осталось. Кира не Хранитель, но на бал ее пригласил Роман. Подозреваю, что там соберется половина клана.

– Не смей засыпать! Я не смогу закончить прическу.

– Ты возишься с волосами, мне приятно, и я расслабилась, – полусонно улыбнулась я.

– «Расслабилась», – передразнила Кира, подражая моей интонации. – Расслабишься после бала. Макс и Роман приедут через пятнадцать минут, а ты не готова. – Больно дернув меня за локон, Кира взялась за шпильки.

– Там будет столько Хранителей, что в толпе на мою прическу никто не обратит внимания, – отмахнулась я.

– Не надейся, – хмыкнула подружка. – Я сделаю потрясающую укладку, если ты, конечно, не свалишься на пол.

Снова повернувшись к зеркалу, начала разглядывать себя. Без Киры я бы не справилась. Вернее, справилась бы, но бал к тому времени уже закончился бы. Безупречный, ненавязчивый, естественный макияж. Тщательно уложенная прическа с ниспадающими локонами. Темное длинное платье глубокого темно-синего цвета. Любимое сердечко-медальон в комплекте с жемчужными сережками. Уложив последнюю прядь, Кира обошла меня со всех сторон и, удовлетворившись моим внешним видом, скрестила руки.

– Неприятно признавать, – притворно вздохнула подружка, – но выглядишь потрясающе.

– Неприятно признавать, но ты тоже, – хмыкнула я в ответ. – У Романа слюнки потекут.

Я не льстила. Кира – само воплощение нежности. На ней было нежно-розовое платье с глубоким декольте, красиво подчеркивающим грудь. Светлые волосы собраны в очень сложную прическу. Изящные ножки обуты в туфли на высоченных каблуках, на которых она держалась каким-то чудом.

– Итак, мы готовы. Осталось дождаться парней. – Кира в очередной раз оглядела себя в зеркало.

– И они не заставят себя ждать, – сказала я, услышав внизу звонок.

Послышалось легкое постукивание каблуков – воздушные быстрые шаги мамы. Она открыла дверь. Донесся низкий голос Макса и более высокий – Романа.

Поднявшись с кресла, я расправила платье и направилась к выходу.

– Эй, а маску? – напомнила Кира, когда я уже вышла на лестницу.

Я остановилась:

– Ты права.

Вернувшись в комнату, я подхватила со столика синюю, в тон платью, полумаску, отделанную мелким жемчугом и серебром. Пропустив Киру вперед, начала спускаться по лестнице. Примерно на середине я замерла, уставившись на Фадеева.

Сейчас он выглядел как истинный представитель древнего рода верлафов. От спортивного стиля не осталось и следа. Идеальный черный костюм с галстуком-бабочкой. Шея туго обтянута воротом ослепительно-белой рубашки. Рука сжимает серебряно-черную полумаску. Только глаза Макса остались прежними: теплые, любящие, восхищенные. Он поднялся на несколько ступенек и протянул руку.

– Даже слов нет, – прошептал он. – Ты прекрасна!

– Я рассчитывала на это, – честно призналась я, спускаясь вниз.

Макс покружил меня, оглядывая со всех сторон.

– Ты в курсе, что у твоего платья спины нет? – лукаво спросил он.

– Кажется, да.

Я удовлетворенно посмотрела на Ирину. Именно она помогала выбирать платье три дня назад. Мама заговорщицки подмигнула.

– Ты прекрасна, – снова прошептал Фадеев.

– Эй, а как же «здравствуй, Кира, выглядишь ослепительно»? – хмыкнула подружка.

– Здравствуй, Кира. – Взглянув на девушку, Макс рассмеялся. – Выглядишь потрясающе.

Подружка довольно рассмеялась.

– Фото на память? – Мама встала с дивана и сняла крышечку с фотокамеры, которую держала в руках.

Попозировав, мы вышли в прихожую. Макс помог надеть мне длинную – до пят, шубку. Я подхватила рюкзак с костюмом для трансформации и небольшими подарками для друзей.

– Ты ведь не пойдешь с этим на бал? – опешила Кира.

– Оставлю в гардеробе. Я ведь Хранитель.

Подружка удивилась, но промолчала.

Мы вышли к джипу Макса. Было решено, что домой я вернусь с Ириной и Николаем, которые приедут на бал немного позже нас. Я села рядом с Максом. Кожаный рюкзак уютно устроился возле моей ноги.

На территории клуба яркими огнями переливалось несколько елок, но не они привлекли мое внимание, а сам вход в клуб. Огромная голова дракона со светящимися красными глазами и длинными, подсвеченными красным светом клыками извергала бело-розовый дым. Казалось, что дракон дышит. И только в глубине горла можно было разглядеть большие двустворчатые двери, сотканные из языков пламени.

– Ничего себе, – зачарованно прошептала Кира. – Двери горящие?

Макс улыбнулся.

– Думаю, смонтированы по принципу электрического камина. Я знаю этот клуб. Могу сказать, что за месяц он изменился кардинальным образом.

– Не могу больше ждать. – Хлопнув дверцей, Кира нетерпеливо выскользнула на залитую яркими огнями парковку. С нежностью глядя на свою девушку, Роман вышел наружу.

– Вас подождать? – спросил Самойлов.

– Мы ведь не очень торопимся? – Фадеев накрыл мою ладонь своей.

Я покачала головой. В ультрамариновых глазах плескалось восхищение. Наверное, хочет что-то сказать или недолго побыть наедине. Прикусив губу, я застенчиво улыбнулась.

– Мы задержимся, – ответила я Роману.

Самойлов понимающе хмыкнул и захлопнул дверцу. Разглядывая меня, Макс молчал.

– Ты так смотришь, что мне хочется удрать, – призналась я.

Он улыбнулся.

– Ты так красива, что дыхание перехватывает. – Кончиками пальцев Макс коснулся моей скулы, мягко очерчивая контур лица. Щеки мгновенно запылали. – Но твоя прическа не завершена… – Макс запнулся и торопливо достал из кармана пиджака плоскую бархатную коробочку. Раскрыв, протянул ее мне. – Это подарок, Злата, и я очень хочу, чтобы ты приняла его.

На черном бархате лежал потрясающий красоты гребень-орхидея. Я зачарованно смотрела на украшение. Белые эмалевые лепестки казались настоящими, лишь серебряные зубчики гребня и тонкие серебряные перемычки, соединяющие лепестки в прекрасный цветок, говорили, что это не так. В салоне Ирины я видела много антиквариата и сразу поняла, что этому украшению не один век. В голове возникли смутные воспоминания. Я видела этот гребень на портрете в гостиной Макса. Подняв голову, я растерянно посмотрела на Фадеева.

• Предыдущая
• 92/102
• Следующая