Выбери любимый жанр

Мать четырех ветров - Коростышевская Татьяна Георгиевна - Страница 12


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

12

— А у меня экзамен сегодня, — всхлипнула я. — И на башню скоро придется идти, на самую высокую в Кордобе. И, если верить слухам, еще и прыгать с нее принудят. А если я ветер не укрощу, если расшибусь насмерть? Ты хоть слезинку по мне уронишь? Или это тоже «не имеет значения»?

— Сегодня никто не поднимется на башню Ветра, никто…

В следующее мгновение господарь рассыпался мириадами брызг. На мозаичном полу беседки осталась только лужа, которая очень быстро подсыхала под жарким элорийским солнцем.

Четыре часа пополудни. От духоты не спасал даже ветреный поток, пущенный мною по кругу у самого потолка.

— Это не мог быть Дракон! — в тысячный раз повторяла Иравари, с тревогой наблюдающая за моими метаниями. — Ты просто очень хотела его увидеть, тебя разморило от жары.

— Ага. И я для потехи создала простецкого водяного голема!

— Скорее инкуба, — пожала плечами подруга. — Все потому, что женская сила в тебе бурлит. Послушалась бы меня тогда в Араде, сейчас была бы спокойна, как слон.

— Ты живых элефантов хоть видела? — сварливо спросила я. — А я видела, три седмицы тому лицедеи приезжали. Так вот…

Эмелина вошла без стука, заставив Иравари замереть в потешной позе и пятиться на цыпочках за пределы видимости. Донья Гутьеррес едва сдерживала возбуждение.

— Всем было велено собраться в общей зале!

— И ты потрудилась подняться по крутой лестнице только для того, чтоб это мне сообщить? Благодарю!

— Мне было не трудно, — шаловливо ответила ветреница. — Ректор решил поздравить нас с первым серьезным испытанием, и прислуга накрыла обед в комнатах, так что мы премило проводили время в соседнем крыле. Игорь передавал тебе…

Я сделала резкий шаг вперед. Эмелина взвизгнула и отскочила, так что я без помех смогла набросить шифоновое покрывало на зеркало.

— Так что Игорь? — спокойно обернулась я к соседке.

Та нервически вздрогнула и раскрыла веер. Ее пылающие щеки слегка подергивались, как при тике. Я, решив, что остудить эдакий пожар жалкими взмахами кружевного опахала дело безнадежное, изменила направление своей потолочной бури. Совсем другое дело! Правда, тик никуда не делся, а даже несколько усилился, а также поплыли черты лица, растянулся рот от уха до уха, пошла волнами шея, складываясь в некое подобие отвратительного жабо под подбородком. «Ёжкин кот! Я же сейчас ее надую!» — спохватилась я и щелкнула пальцами. Ветер с шепелявым хохотом исчез, видимо новая забава пришлась ему по вкусу. Представляю, сколько ни в чем не повинных прохожих подвергнется на улицах Кордобы подобной экзекуции.

— Так Игорь-то что? — повторила я вопрос. — Рассказывал в лицах, как я к нему в опочивальню этой ночью пробиралась?

Эмелина без сил рухнула на кровать.

— Может, еще подвязку какую демонстрировал? Мою, я уверена, что мою. И также уверена, что если я сейчас свой ящик с нижним бельем выверну, то одной точно недосчитаюсь!

— Лутеция, мне непонятна твоя агрессивность. Игорь достойный молодой человек, и, я уверена, даже если между вами и произошли те невообразимые вещи, о которых ты мне только что поведала, нас бы он в них посвящать не стал.

И тут мне стало стыдно. В который раз за день, между прочим.

— Извини, — покаянно произнесла я, присаживаясь рядышком с соседкой и протягивая ей кружевной носовичок. — Я последнее время сама не своя.

— Заметно, — надула губки Эмелина, но платок приняла. — Кстати, раз у нас спокойный диалог завязался, может, поделишься подробностями? Уж не ты ли виновница ужасного кровоподтека, украшающего скулу нашего коллеги?

Я растерянно пожала плечами. Кто кого разукрасил? Какого коллеги? Игоря? Так не я, точно. Мы когда прощались, он жив-здоров был. Разве что синяк от уха перетек, но это было бы чудо, магии недоступное. Да и поделом ему, ведьме романской, за те обидные слова, которые мне ветер донес.

— Ну, раз ты предпочитаешь отмалчиваться, — разочарованно хмыкнула соседка, — предлагаю отправиться к месту общего сбора.

И тут нас тряхнуло. Пол заходил ходуном, жалобно тренькнули оконные стекла.

— Я здесь побуду, — сообщила я из-под стола, когда толчки, коих я насчитала не меньше дюжины, утихли. — У меня, предположим… неодолимый приступ мигрени.

— И у меня! — Растрепанная головка доньи Гутьеррес показалась на мгновение и скрылась под моей кроватью.

Мы немного помолчали, оставаясь каждая в своем укрытии.

— Говорят, что, когда сильные трясения земли происходят, — решила поделиться я знаниями, — нужно не в помещениях отсиживаться, а на открытое место выбираться. Потому как тяжелые каменные строения при разрушении и придавить могут.

— А у нас первым делом якоря поднимают, — поддержала разговор Эмелина. — Большой прилив, который сразу за тряской идет, — штука для кораблей опасная.

Моя соседка была родом из Гесперии, славной как своими судами, так и свирепыми абордажными командами, эти самые суда пользующими.

— А ты кем собираешься стать, когда университет закончишь? — Я легла на живот и положила подбородок на сложенные руки. Теперь для того, чтобы вытащить меня из-под стола, понадобилась бы конная тяга. — Мне вот сегодня в голову пришло, что я о будущем даже не задумывалась.

— У меня все просто, — ответила Эмелина. — Семейное дело продолжу, батюшка ждет не дождется, когда к нему в команду настоящая мэтресса пожалует. Он так возрадовался, когда у меня дар открылся, что никаких денег на обучение не пожалел.

— Для тебя это завидная доля — всю жизнь для кого-то паруса надувать?

— Вам, сухопутным, не понять, — кажется, обиделась соседка. — Море — это больше чем жизнь, больше чем судьба…

В коридоре что-то грохнуло, кажется, свалилась потолочная балка. Я подбежала к двери и изо всех сил ее толкнула. Ёжкин кот!

— Есть кто живой?

Голос доносился из окна, и уже через мгновение в нашу комнату ввалился потрепанный Игорь.

Восемь. Вечер все того же бесконечного дня. Колокол на башне Ветра ничего такого не отбивал, а примерное время я уточнила у молоденького стражника, который с рвением первогодка проверял мои отпускные документы. Выбираться наружу официальным путем, а не таясь и путаясь в лабиринте сточных труб, было непривычно. Зиг не подвел — разрешение на прогулку за пределами Квадрилиума ждало меня в канцелярии. Со всеми полагающимися подписями и даже сургучной печатью, на коей символически изображались все четыре факультета, сиречь стихии. Огненная саламандра, припадающая к земле на фоне перевернутого треугольника, держала в лапе кубок, олицетворяющий воду, а жирный эллипс, в который заключалась картинка, был ветром. Ну, или вроде этого.

— Все в порядке, — с сожалением сообщил мне стражник. — Мэтресса Ягг, прошу вас.

Но, вопреки ожиданиям, дорогу мне не уступил, а продолжал смотреть с какой-то мальчишеской обидой. Я в сотый раз, пытаясь не трясти головой, расправила на плечах кружево новой мантильи и вопросительно приподняла брови.

— Говорят, университет с землей сровняло? — несмело вопросил вояка.

Ах, вот в чем дело! Я улыбнулась с облегчением. Мальчик торчит здесь, у западных ворот, и ему ничегошеньки не видно, что там, в самом сердце Квадрилиума, происходит.

— Тряхнуло знатно, — с готовностью ответила я. — Внутренние перекрытия в нескольких корпусах порушило, только уже почти все починили. Маги, знаешь ли, ценят комфорт.

— Говорят, студенты из окон так и сыпались, как перезрелые мандарины.

Я важно кивнула, борясь с желанием потереть ноющее плечо. Потому что перезревшие мандарины, плохо призывающие ветер, приземляются на брусчатую дорожку с некоторым членовредительством. А что нам еще оставалось делать? Смерти своей дожидаться или спасателей? Это теперь мне уже ясно, что лучше было бы переждать. Здоровее бы были. А тогда обуяло меня чувство, названное по имени одного грецкого бога, паника то есть, вот я и скомандовала — прыгать. Высоко, далеко, страшно. Эх, трем смертям не бывать, одной не миновать! Невероятно послушный и предупредительный Игорь мое начинание с готовностью поддержал и даже вытащил из-под кровати упирающуюся всеми конечностями донью Гутьеррес. Эмелина, когда сообразила, кто ее домогается, не преминула упасть в картинный обморок. И соизволила очнуться от него, когда мы втроем уже летели вниз. Как же она орала, ёжкин кот! Кажется, обрушение западной мансарды теперь на ее, Эмелининой, совести.

12
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело