Первые уроки - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 38
- Предыдущая
- 38/66
- Следующая
Даешь химию!
Селитра?
Ну, тут без вопросов. Продукт гниения, нитрат натрия или калия. В принципе можно устроить свое производство селитры. И ставить на него тех, кто особо провинился – уж больно ароматно. Устроить «селитряницу», поливать навозом…
Угу, и года через два обрести радость и счастье?
Вообще можно попробовать.
Не ждать же здесь появления своего Чили с селитрой. И ездить по миру тоже не получится. А в Иртоне такого счастья… хотя местность болотистая… ладно! Можно, конечно, помечтать, но лучше получить все самой.
Или попробовать получить азотную кислоту?
– Госпожа…
От мыслей Лилиан отвлек старичок.
Видимо, тот самый Хельке. Он раскланялся, поцеловал графине руку под пристальным взглядом Лейфа и был удостоен благосклонным кивком. Лиля внимательно разглядывала ювелира из-под ресниц. И понимала, что он делает то же самое.
Разглядывает, оценивает…
Какие выводы он сделает, неизвестно. А что до Лили – она уже понимала: человек серьезный.
Вроде бы невысокий, темноволосый, весь какой-то сгорбленный… в старой одежде, с подобострастным выражением лица… Это на первый взгляд.
А вот на второй – извините, господа хорошие.
Видно, что морщины не от возраста, а от частых гримас. Пахнет от человека не потом и благовониями, как от многих, а чистым телом. Одежда хоть и старая, но также безупречно чистая. Ей до такой чистоты – три ванны с хлоркой.
Да и движения не старческие. Ни дрожания рук, ни шарканья ног нет. Все очень точно и выверено. Лиля бы поклялась, что он сам прекрасно работает с камнями и золотом.
Кстати!
Увеличительное стекло.
Если здесь есть стеклодувы – она может это сделать. Она – может! Дома для мамы уже делала, здесь просто повторит.
Но для начала…
Пару идей придется подарить старичку, хотя какой он старичок. Ему же лет сорок пять – пятьдесят, не больше, просто прибедняется и горбится.
Ювелир раскланивался и говорил о своей великой радости. А у Лили в мозгу прокручивались идеи.
– Я бы хотела посмотреть украшения. Серьги, например. – Она небрежно коснулась мочки уха, заставив изумруд сверкнуть в полумраке острыми зелеными лучами. – Мои что-то мелковаты…
Ювелир поклонился.
– Если ваше сиятельство соизволит присесть, я сейчас принесу.
– Разумеется, господин Лейтц. Я пока посижу, подожду…
– Прошу вас, ваше сиятельство…
Лилю церемонно подвели к креслу. Женщина опустила в него свои телеса и вздохнула. М-да. Даже зарядку делать перестала. Но где в дороге…
Лейф встал за креслом. Лиля послала ему улыбку.
– А кто была та девушка? Которую ты защищал?
– Моя жена, ваше сиятельство. Ингрид.
И такой улыбкой озарилось лицо обычно серьезного вирманина. Лиля даже слегка позавидовала. На нее так ни разу не смотрели.
И ей так даже Леша не улыбался.
У Лейфа в глазах такое светилось… Ради своей Ингрид он готов был переплыть море, пройти по горящим углям, слопать живую гадюку, достать луну с неба… любил он ее. Без меры и памяти.
Ее так не любили.
– Ты приходи с ней вечером? Познакомимся, посплетничаем о своем, о девичьем…
Лейф вскинул брови.
– Госпожа графиня…
– Я – графиня, – лукаво улыбнулась Лилиан. – Но даже графине нужны подруги.
– Мы – вирмане.
– А в книге Альдоная сказано, что душа у всех одинакова.
– Так вы следуете книге Альдоная, госпожа?
Лиля улыбнулась. Тонко и с намеком.
– Разумеется. Как и каждый в этом мире.
Слова «пока мне это выгодно» повисли в воздухе.
Но Лейф их услышал. И тоже улыбнулся.
– Мы придем. Обязательно.
Шелестнула занавеска.
И ювелир вернулся. Поставил на столик перед Лилиан небольшой сундучок, склонился в поклоне.
Лиля распахнула крышку. И не удержалась от возгласа восхищения.
Красота!
Были б у нее деньги…
Два небольших изумруда, травянисто-зеленого, насыщенного оттенка, ограненные в форме кабошонов, а вот и самое главное!
Лиля вытащила один из гнезда, посмотрела на сережку и покачала головой.
– Присядьте, почтенный Хельке.
– Госпожа графиня! При вас! Я не смею!
– А вы присядьте. Поговорим.
– Ваше сиятельство?
Кажется, мужчина ожидал от нее неприятностей. Но Лиля его разочаровала.
– Скажите, почтенный, у вас все серьги такие?
Серьги ей не понравились своей застежкой. То есть ее отсутствием. Висит изумруд на проволочке, проволочка продевается в ухо. И чуть загнута сзади. Ну ладно еще так дешевые сережки носить. Но дорогие?
– Ваше сиятельство?
– Да носить их уж больно неудобно…
Взгляд ювелира на миг стал острым.
– Так все делают, ваше сиятельство…
– Так и мои серьги сделаны. А я хочу, чтобы вы переделали, как мне нравится!
– Это как же, ваше сиятельство?
– Бумага и перо есть?
Хельке кивнул и достал откуда-то из-за конторки бумагу, перо и чернильницу.
Лиля ухмыльнулась.
Самую обычную. Не непроливайку.
А ведь…
Есть ли с собой?
Кажется, нет. Ну да ладно. Только дуры выкладывают все карты на стол.
Лиля обмакнула перо в чернила и аккуратно изобразила на бумаге сережку.
Самую обычную.
С английским замочком.
– Это несложно сделать. Из любого металла.
Ювелир вгляделся. Поднял брови.
– Ваше сиятельство, я такого никогда не видел…
– А вы посмотрите. Попробуйте сделать. Сначала на чем-нибудь простом. Неблагородном. А как решите поговорить со мной – приходите. Я остановилась в «Свинье и собаке».
– Ваше сиятельство…
Лиля царственно (а то! С таким весом!) поднялась из кресла, показывая, что визит окончен.
– Если решите со мной поговорить, я буду здесь до конца ярмарки. Может быть, вы пожелаете увидеть еще что-то новенькое…
Ювелир и слова сказать не успел. А женщина улыбнулась и вышла из лавки.
– А теперь в «Свинью и собаку».
Для одного дня хватало событий.
Лиля не могла знать, что Хельке, закрыв дверь за странной посетительницей, цыкнул на подручного, чтобы тот закрывал лавочку. И бросился в мастерскую.
Как ювелир, он оценил всю прелесть такого замочка для сережек. Не упадут, не потеряются, не вылетят из прелестных (или не очень) ушек…
А если об этом никто не знает…
Хельке вполне официально состоял в гильдии ювелиров.
Он мог обратиться в совет гильдии и потребовать свой процент…
Остаток дня Лиля потратила на расспросы. Побеседовала с хозяином трактира. И узнала нечто весьма ее обрадовавшее.
В Ативерне были гильдии! Гильдия ювелиров, ткачей, портных, каменщиков, кожевников, купцов…
И это было замечательно. То, что нужно для ее планов.
Как оказалось, здесь уже понимали, что секрет мастерства не утаишь надолго. Ладно, если это метод выделки кожи. И то – учеников брать придется, подмастерий…
А если огранка камня? Или что-то еще? Что легко повторить?
И чья-то умная голова придумала так.
У гильдий были главы. Те, кто состоял в гильдии, работали под ее защитой и охраной. Да, они платили вступительные взносы. И платили что-то вроде налога. Но случись что…
Ты разорился и умер? Твою вдову поддержит гильдия, а твоим детям не дадут пропасть. Их выучат делу. Ты придумал что-то новенькое? Заяви об этом главе гильдии. Не держи секрет в тайне. Он разойдется по мастерам, а ты в течение пяти лет (может, больше, может, меньше) будешь получать свой процент. Это зависит от выгоды твоего изобретения.
И это Лиле очень понравилось.
Опять-таки ты можешь и не вступать в гильдию. Но тогда ты работаешь на свой страх и риск. Тебя никто не защищает. А так – в каждом городе свой цех, свой цеховой старейшина в столице – глава гильдии. Да, подворовывает, не без того. Но все равно выгода налицо.
Лиля подумала, что она может многое подсказать местным ювелирам. И не только им.
Знания.
Кикабидзе пел: «Мои года – мое богатство».
- Предыдущая
- 38/66
- Следующая
