Первые уроки - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 58

• Предыдущая
• 58/66
• Следующая

Август выдал ее в восемнадцать, ближе к девятнадцати. Это она узнала от нянюшки. И три года у них с мужем детей не было.

Еще бы.

Воспоминания о муже вызвали раздражение. Уже привычное.

Сплавил в глушь и наезжал раз в квартал, как мило. Еще бы у них дети были! Чай не насморк, сквозняком не переносится.

Свинья! Хотя… Вот справедливости ради, и она не подарок.

Что же заставило графа жениться на страхозавре с плохим характером? Приданое? Это сколько ж пообещать надо было? И не причитается ли что-нибудь ей?

А почему нет? Что она – лысая? Судя по толщине косы, нет.

Определенно, надо перекопать все бумаги, разобраться и написать отцу. Кажется, она любимый ребенок. И это – главное.

А все странности спишем на потерю ребенка и падение с лестницы. Или скажем, что ее святым чудом подлечило. Ага… От мерзкого характера.

Но разобраться необходимо.

Рано или поздно дорогой супруг доберется до Иртона. Хоть бы и наследника сделать приедет. И как тогда?

Плохо…

Так дело не пойдет.

С такими мыслями Лиля и заснула.

Все готово. Все спят. И сообщница светит свечой в окно, показывая, что путь свободен. Вот так. Теперь перемахнуть через ограду, и вперед. Собака?

Кусок мяса собаке, чтобы не брехала. С тем же сонным зельем…

А потом уже через ограду.

Ну жри же, скотина! Не тяни!

Проснулась посреди ночи. Простите, захотелось в туалет.

А в туалет Лиля ходила только на двор. В последнее время под конвоем вирман, которые сопровождали ее до уютного домика с отверстием.

Идти на горшок и всю ночь нюхать миазмы или вообще выливать его в окно Лиле было противно до омерзения. До тошноты и рвоты. Так что – во двор.

Лиля плотно завернулась в плащ. Вот так. Подняла щеколду, толкнула дверь – и офигела. Другого слова не было.

Вирмане спали посреди коридора.

Это что такое?!

Лиля как-то уже привыкла, что ее охраняют в любое время дня и ночи. А тут вдруг…

Она потыкала одного носком туфли. Второго.

Ага, наркоз абсолютный. И кувшин знакомый. У нее такой же стоит на столе.

Кому понадобилось усыплять ее охрану?

Лиля чертыхнулась. Явно ее тоже пытались усыпить. Это плохо. Зачем?

Черт его знает. Надо бы пойти к Али и попросить у него охрану. Или вообще переночевать в его комнате. Там еще две жены, так что ее не скомпрометируют.

Да и на компромат плевать! Лучше быть опозоренной, чем мертвой. Живая – она всяко отбрешется.

Лиля прошла по коридору и выругалась во второй раз. Охрана Али дрыхла еще более безнадежно.

Лиля выругалась и бросилась в комнату к пациенту. Вот уж на что ей было наплевать, так это на безопасность.

А если опоили?! Отравили?

У него же организм ослаблен!

Али спал. И даже похрапывал. Рядом с кроватью на подушках дремали его жены.

Ставни были приоткрыты, и на подоконнике горела свеча.

Лиля сдвинула брови.

Убрать. Пожар устроит, если упадет…

Черт!!!

Показался ей какой-то шорох за окном?

Или мишенью была не она, а Али?

Лиля раздумывала не больше секунды. Она схватила ночной горшок, кажется, с содержимым, и метнулась к окну. Встала сбоку.

Кто бы ни полез – держитесь! Наши врачи пациентов без боя не отдадут.

Вот и все. Сожрал, тварь!

Спи теперь.

А я – через забор. И вперед! Перелезть – дело минуты. И к трактиру. К окну, в котором горит призывная свеча.

Вперед.

Вогнать кинжал в стену, подтянуться, поставить ногу… это несложно.

И ставня распахнулась без скрипа.

Мужчина оглядел комнату. Все спят. Дядюшка шевелил чревом под дорогим шелковым одеялом. Жены прикорнули рядом на полу.

Вперед…

И в следующий миг голова взорвалась дикой болью…

Чика, обсыпанный глиной, полетел вниз. Ночной горшок – вещь многофункциональная. Главное – вдохновение.

Лиля почествовала незваного гостя горшком, но наружу не высунулась. Не успела. Потому что сзади на нее налетело что-то визжащее и царапающееся.

Спасибо школе армейского рукопашного боя. Дяде Паше, Саше, Сереже, Вите…

Если ты легче – это твое преимущество. Если ты тяжелее – тем более. Эффективно драться Лиля не могла. Но сто кило – тоже оружие. Если упасть со всей дури прямо на нападающего.

Лиля и упала. Да так, что внизу только пискнуло. А вот не фиг графинь за косы драть! Мы и сдачи дадим – не поморщимся. Наши предки воевали.

М-да. Ладно. Мои личные, не графские.

Лиля как следует двинула локтями в то, что под ней трепыхалось. И даже поерзала для верности. Судя по всхлипу – нормально. Можно вставать и разбираться, кому тут графья не понравились.

На полу скорчилась Нилей. М-да.

– Чем я тебе не угодила?

Судя по сверканию черных глаз, диалога не ожидалось.

Лиля плюнула. Пнула девушку ногой и махнула рукой на дверь. Оставлять эту заразу с беспомощным пациентом?

Нилей замотала головой.

Лиля пнула посильнее. Потом отошла к окну, закрыла его, сняла чудом уцелевшую свечу и вернулась к девице. Той определенно было невесело. Еще бы! На вас сто кило хлопнутся – вам тоже мир сахарным не покажется…

Лиля еще раз пнула девицу и опять махнула на дверь. Она помотала головой и прошипела что-то злое.

Ладно. Сама напросилась.

Воск – штука горячая. И когда он начинает капать тебе на шею, поневоле вскочишь. Взлетишь! Пока на лицо не перешли.

Девица и взлетела. Но тут уж Лиля не сплоховала. И вцепилась свободной левой рукой в пук черных косичек так, что та взвыла не своим голосом. Ага, а как меня – так можно было?

Вой прекратился, когда Нилей увидела в трех сантиметрах от своего носа пламя свечи. И как-то сразу осознала, что лучше слушаться и не дергаться.

А то ведь добавят. Будет жареная наложница.

Лиля бы и добавила. Но – завтра. А до завтра…

Слава богу, на первом этаже отыскался хоть кто-то неспящий. А именно служанка, которая долго не могла понять, какого лешего нужно графине. Но потом-таки разбудила хозяина.

Тот выполз, зевая и почесываясь, выслушал все, что высказала взбешенная Лиля, и помог запереть рыдающую Нилей в погребе. Туда же отправился и неизвестный из-под окна, благо он был один.

Утром разберемся.

А сейчас… Может, хоть часа два удастся поспать?

Учитывая, что служители Альдоная предпочитали проводить службу на рассвете, надежды было мало. Ну, хоть просто полежать.

Утром Лиля нацепила бело-зеленые обновки, благо для этого даже служанки не требовалось, и отправилась на службу. Тихо радуясь, что тут не нужно покрывать волосы.

Все продолжали спать, поэтому графине Иртон пришлось идти с семьей хозяина трактира. То есть с женой, двумя дочерями и тремя сыновьями. Старшей лет пятнадцать, младшему – не больше пяти. И такого кроху в церковь?

Вот уж чего Лиля не одобряла! Ее бы воля, она бы вообще запретила и крестины, и посещение церкви до двадцати одного года. Вот включится у тебя головной мозг, станешь совершеннолетним – тогда и решай, к какой конфессии тебе принадлежать. И нужна ли она тебе вообще? Или на фиг. Влияние религии на подростковые мозги она наблюдала сама, и ей это резко не нравилось.

Туда же, на службу, отправились и Лилины крестьяне. Совершенно неожиданно для нее. И поглядывали на свою госпожу как-то… свойски?

Лиля не могла подобрать правильного определения. Глядели так, словно она делает что-то правильное. Логичное.

М-да. Дома она в храм не ходила… Дома? Иртон уже стал ее домом? Забавно…

А может, надо было бы? Лиля вздохнула. Не хотелось. До изжоги. Но соответствовать надо. И так проблем может быть выше ушей. Медицина, новые знания, вирмане опять же… А церковь оказывала большое влияние на людей раньше. Она что-то такое читала. Вот! Анжелика! Ее супруга засудил какой-то псих-монах по обвинению в колдовстве. Кстати – тоже графа. Но там король еще лапку приложил… А ей не пофиг? У нее связей вообще ноль. Натурой – и то взятку не дашь с такой фигурой. Разве что найдется сумоист-маньяк.

• Предыдущая
• 58/66
• Следующая