Звериный подарок - Шолох Юлия - Страница 20

• Предыдущая
• 20/76
• Следующая

Что это там, я даже не сразу разглядела. На большом камне, нависающим пологим, густо заросшим мхом боком прямо над водой, виднелась какая-то маленькая зеленоватая… фигурка? Как будто ребенок. Хотя нет… размером с ребенка, а фигура-то недетская. Женская, хотя и бедра узкие, и грудь маленькая, но явно женская! Сидит на камне, ноги по колено в воде и по волосам рукой водит.

Волчий вой за моей спиной испугал не столько меня, сколько существо на камне. Я-то почти сразу поняла по хохоту, что это ребята выселяться. А она, похоже, не знала. Камень мгновенно опустел, а по озеру только круги шли.

— Мавка, у вас таких уже нет, — пояснил Радим. — У вас, у людей вообще мало нечисти осталось, всю извели. Напридумывали страшилок, кого ни возьми, все сплошь пакостники да злыдни. А они ведь совсем безобидные. Ну, поймает мавка кого, ну, пощекочет немного, и все! А топить — нужны ей в соседях злые утопленники, как же!

И правда, на вид совсем безобидная. Как такая маленькая может кого-нибудь поймать? Интересно, тут в лесу еще много таких же существ? Вдруг лесные бабочки водятся? Вот бы поймать!

На ночлег мы остановились, когда начало темнеть. Радим опять ушел в одиночку за водой, и, пока не вернулся, я глаз не могла оторвать от леса. А он снова появился с другой стороны.

Теперь они собрались готовить кашу с мясом и салом. И опять делают все спокойно и быстро, как будто не шли целый день и совсем не устали. В этот раз за дровами ходил Ждан, а Дынко рассматривал топорик. Это что, обряд какой-то, рассматривать его каждый раз перед использованием?

Когда затрещал костер, глаза сами собой начали закрываться. Мне надо было в лес, но заставить себя встать я не смогла. Так и терпела, отгоняя сон, пока еда не была готова, а потом без остатка съедена. Радим собрал посуду и потащил в лес, наверное, к воде мыть.

Теперь уже тянуть было некуда, поэтому я, как и положено, поинтересовалась, в какую сторону идти.

— Туда, — после недолгого мотания головой показывает за спину Дынко.

— А там что? — киваю налево.

— Там… зверушки всякие, далеко правда, но мало ли куда они соберутся пойти погулять.

— А слева?

— Тоже зверушки, лучше и не знать.

— А впереди?

— Там… Радим, — ухмыляется Дынко.

— Не, я уже тут, — раздается за спиной голос.

— Так что там теперь? — уточняю.

— Уже ничего, можешь туда идти, там ручей недалеко, — говорит Радим. — Кстати, давай свой мешок, мы тебя посередине положим, ночь холодная будет.

Я ослышалась, интересно?

— Куда ты меня положишь? — наивно переспрашиваю.

— В лесу в холод нужно спать рядом, чтобы не замерзнуть.

— Вот и спите! Я и сама обойдусь!

— Да замерзнешь же! Холодно будет ночью! — И опять голос повышает. Почему, интересно, другие на меня никогда не орут? А этот как будто… как будто право имеет на меня кричать! Второй раз за день уже!

— Не ори на меня, ты мне не отец, не брат и не муж! — заявляю ему в ответ.

Крыть нечем, Радим молчит, но Дынко опять гогочет во весь голос, а Ждан еще сдерживается, но, видно, уже с большим трудом.

И пусть зубоскалят, дети великовозрастные! Я вообще в лес собиралась. Даже все равно теперь, если ли в нем какие-нибудь страшилища и не сожрут ли они меня.

А впрочем, далеко я не отхожу, потому что вспоминаю… про амулет. Сейчас и проверим, работает ли он, как дедуля обещал, а может, заодно и выясним, что они задумали.

Я достаю из-за пазухи камень, внутри которого медленно плавает очень бледный, слегка светящийся густой туман. Прижимаю ко лбу, представляя волков у костра. Перед глазами плывет белое марево, из которого вылетают слова, похожие на длинные полупрозрачные ленты.

— …так и не сказал, — голос Ждана.

— И почему она тебя боится? — Дынко.

Голоса очень серьезные, ни тени смеха, даже странно. Радим отвечает не сразу:

— Я видел ее в ночь после ярмарки… на берегу озера. И она поняла, откуда я пришел.

— В смысле из дома, где женщины живут?

— Да.

— Объяснил бы, что ты там только пил да песни орал, а когда к тебе подходили девки, в воду от них нырял. — Ждан.

— Чего это я буду оправдываться? — огрызается Радим.

— А кому оправдываться, мне? Думаешь, ей будет интересно, начни я извиняться за свое поведение, неважно чего оно касается? — Дынко.

Молчание. Они перестали говорить? Наверное, камень выдохся, его ненадолго хватает. Почти решила убрать, когда услышала кое-что еще.

— Ждан! — Голос у Радима теперь очень странный, как будто у него что-то болит. — Что… делать? Ты можешь что-нибудь увидеть?

— Жди, до дома доберемся, там у старейшин узнаем. Что… совсем плохо?

Ответа нет, камень гаснет, теперь по-настоящему.

Можно уже и возвращаться, но хочется подумать.

Они от меня чего-то ждут. И это связано с Радимом. Разве с ним что-то не так? Я хоть и слабенький лекарь, но точно знаю, что он здоров. Ну, злой немного, но это не лечится. Так чего они ждут? Еще утром я бы подумала, что они хотят просто со мной поразвлечься. Но не сейчас. Они не смотрят на меня так, как смотрели иногда мужчины в деревне и на ярмарке, прежде чем сделать заманчивое, на их взгляд, предложение. Волки смотрят, как будто… как будто я одна из них. Кроме Радима, его странного взгляда я вообще понять не могу, но желания там точно нет. По крайней мере, на поверхности, а глубже… заглядывать… боюсь.

Там, глубже… огоньки. Как будто показывают заблудившемуся дорогу. Или… наоборот, в лес заводят, где бросят погибать ради собственного веселья.

— Дарька, — кричат от костра, — ты заблудилась?

На сегодня, впрочем, хватит догадок и происшествий, надо отдохнуть. Голова тяжелая, все равно ничего путного не решу.

У костра я молча заворачиваюсь в одеяло и новый плащ под мрачным взглядом Радима. Они все сидят с другой стороны костра и смотрят с ожиданием, как будто я выступать перед ними собираюсь.

— Вам сплясать? — не выдерживаю.

Хоть бы хны! И глазом не моргнули. Ну и ладно, сейчас мне все равно, пусть хоть в упор таращатся.

— Ну, как хотите. Тогда спокойной ночи, — улыбаюсь.

— Замерзнешь! — напоминает Дынко.

Отвечать я не собираюсь. Закрываю глаза и засыпаю почти мгновенно. Даже ничего не снится, ночь пролетает быстро, как будто длится всего несколько минут.

А когда просыпаюсь, мне тепло. А говорили, замерзнешь! Ненамного тут холоднее, чем в моей комнате зимой. Это, наверное, из-за плаща, действительно самый теплый.

Хотя… Я так завизжала, что сама испугалась. Вот почему мне тепло! Потому что меня кто-то обнимает!

Через секунду остальные стояли рядом, смотря сверху, как я с немалым удивлением пялюсь на спящего рядом Дынко. Мне, честно говоря, казалось, что если кто-то и рискнет лечь рядом, то это будет Радим. А вот и он стоит. Ох и лицо у него! В глазах что-то такое острое мелькает, что я пугаюсь… За Дынко.

— Я от неожиданности кричала, — говорю быстро. — Просто не думала, что тут кто-то рядом, он ничего не сделал.

— И что происходит? — отстраненно спрашивает Радим.

Ждан делает шаг вперед и хватает меня за руку, а потом тащит за собой, мимо костра к лесу, оставляя Радима стоящим над Дынко, который, впрочем, подниматься не собирается, а все так же невозмутимо валяется на земле.

— Я не дам ей замерзнуть, — спокойно говорит Дынко.

Радима я не слышу.

— В следующий раз сам что-нибудь сделай, — так же невозмутимо отвечает Дынко.

Мы с Жданом немножко гуляем по лесу, а когда возвращаемся, на полянке уже мир и покой, горит, потрескивая, костер, у которого можно погреться и вздохнуть спокойно.

Идти по лесу, оказывается, не так уж и скучно. С утра вокруг все затянуто серым рваным туманом, сквозь него огромные сосны и ели похожи на темно-зеленые, отливающие синевой горы.

Сегодня я говорю больше, чем они все, вместе взятые, и не могу остановиться. Я расспрашиваю про все вокруг, про незнакомые цветы и ягоды, про странных еле видимых птиц и зверушек. Про звуки, доносящиеся откуда-то издалека, сбоку, сверху и даже снизу. Мне все интересно, к обеду устаю болтать и замолкаю. Все вокруг облегченно вздыхают. Смешные, языку надо гораздо меньше отдыха, чем ногам! Чуть позже они в этом убеждаются.

• Предыдущая
• 20/76
• Следующая