Лощина - Кристи Агата - Страница 35

• Предыдущая
• 35/51
• Следующая

Все трое подошли к бассейну по разным дорожкам: Эдвард Энкейтлл – верхней из леса, леди Энкейтлл – с фермы и Генриетта Сэвернейк – от цветочной дорожки за домом. Все трое появились на месте преступления почти одновременно, через несколько минут после Герды Кристоу.

Однако, инспектор, один из трех мог оказаться у бассейна до Герды Кристоу, застрелить Джона Кристоу, удалиться вверх или вниз от бассейна по одной из дорожек, а затем вернуться назад и появиться одновременно с остальными.

– Да, это возможно, – сказал инспектор Грэйндж.

– Есть и другой вариант. Кто-то мог появиться со стороны дороги и, убив Джона Кристоу, уйти той же дорожкой незамеченным.

– Вы абсолютно правы, – согласился Грэйндж. – Кроме Герды, есть еще два других подозреваемых. Мотив тот же – ревность. Это, безусловно, crime passionnel[61]. Еще две женщины замешаны в этой истории. – Немного помолчав, Грэйндж добавил: – Кристоу в то утро ходил к Веронике Крэй. Возник скандал. Она заявила, что заставит его пожалеть обо всем, что он сделал, и что она ненавидит его, как никого на свете.

– Интересно, – пробормотал Пуаро.

– Мисс Крэй недавно из Голливуда, а как я могу судить из газет, они там иногда постреливают друг в друга. Она могла вернуться за своим мехом, который забыла накануне ночью, они встретились. Вспыхнула ссора… она выстрелила, а затем, услышав, что кто-то идет, ускользнула обратно тем же путем.

Чуть погодя инспектор раздраженно воскликнул:

– И опять у нас все расползается по швам! Этот проклятый револьвер! Хотя… – глаза его заблестели, – она могла убить его из собственного револьвера и оставить другой, взятый из кабинета сэра Генри, чтобы бросить подозрение на кого-нибудь из «Лощины». Вероятно, ей неизвестно, что можно опознать оружие по нарезке в стволе.

– Как вы думаете, сколько людей осведомлено об этих тонкостях?

– Я спрашивал сэра Генри. Он говорит, что довольно многие знают это благодаря детективным романам. Он назвал новый роман – «Загадка испорченного фонтана», который, по его словам, Джон Кристоу читал в среду. В нем как раз так и опознали оружие убийцы.

– Да, но как револьвер из коллекции сэра Генри мог попасть в руки Вероники Крэй?

– Да, это больше походит на вариант преднамеренного убийства. – Инспектор снова дернул себя за ус. Помолчав, он взглянул на Пуаро. – Вы, кажется, сами намекали на другую возможность, мосье Пуаро? Мисс Сэвернейк! Здесь мы снова опираемся на ваше свидетельство – вы были очевидцем, вернее, вы слышали собственными ушами, как доктор Кристоу, умирая, сказал: «Генриетта!» Вы это сами слышали, и все слышали, хотя мистер Энкейтлл как будто не расслышал, что сказал Кристоу.

– Эдвард Энкейтлл не слышал? Это интересно.

– Но другие слышали. Мисс Сэвернейк утверждает, будто он пытался ей что-то сказать. Леди Энкейтлл говорит, что Кристоу открыл глаза, увидел мисс Сэвернейк и сказал «Генриетта». Она, как мне кажется, не придает этому факту особого значения.

– Нет, конечно, – улыбнулся Пуаро. – Она не станет придавать этому никакого значения.

– Ну а вы, мосье Пуаро, что скажете вы? Вы были там, видели и слышали. Доктор Кристоу действительно пытался сказать, что Генриетта стреляла в него? Короче говоря, это звучало как обвинение?

– Тогда я так не думал, – медленно произнес Пуаро.

– А теперь, мосье Пуаро? Что вы думаете теперь?

Пуаро вздохнул.

– Может быть, и так, – сказал он задумчиво. – Больше я ничего не могу добавить. То, о чем я сказал, – всего лишь впечатление, и я боюсь поддаться искушению невольно подтасовать обстоятельства.

– Конечно-конечно, – поспешил заверить его инспектор. – Это сугубо между нами. То, что думает Эркюль Пуаро, не является доказательством. Я понимаю. Я просто хочу получить возможную подсказку.

– О, я очень хорошо вас понимаю… Впечатления очевидца могут быть очень полезны. Но, к своему стыду, я должен признать, что мои впечатления ничего не стоят. В первый момент я, конечно, подумал, что миссис Кристоу только что убила своего мужа, поэтому, когда доктор Кристоу открыл глаза и сказал «Генриетта!», я никак не посчитал это обвинением. Крайне соблазнительно теперь, оглядываясь назад, приписать этой сцене что-то такое, чего там и не было.

– Я вас понимаю, – сказал Грэйндж, – однако, мне кажется, раз «Генриетта» было последним его словом, это можно толковать двояко: как обвинение в убийстве или просто как выражение чувства. Перед ним была женщина, которую он любил и видел в последний раз. Ну и какая из двух версий кажется вам более правдоподобной?

Пуаро вздохнул, закрыл глаза, снова их открыл и раздраженно вскинул руки.

– Голос Кристоу был настойчивый. Это все, что я могу сказать. Настойчивый. В нем не было ни укора, ни чувства, только настойчивость. В одном я абсолютно уверен – он был в полном сознании. Он говорил… да, это был тон врача, вынужденного срочно действовать – ну если бы, например, перед ним был пациент, истекающий кровью. – Пуаро пожал плечами. – Это все, что я могу сказать.

– Тон врача? – спросил инспектор. – Ну что же, это еще одна точка зрения. В него стреляли, он чувствовал, что умирает, и хотел, чтобы что-то было срочно предпринято. И если мисс Сэвернейк, как говорит леди Энкейтлл, была первой, кого он увидел, открыв глаза, то он обратился к ней. И однако это как-то не очень убедительно!

– Конечно, неубедительно, – с горечью сказал Пуаро, – создалось впечатление, что сцена убийства инсценирована и разыграна, чтобы обмануть Пуаро… И он был обманут! Нет, конечно, неубедительно…

Инспектор Грэйндж посмотрел в окно.

– Хелло! – воскликнул он. – Это мой сержант Кумбз. Похоже, у него что-то есть. Он беседовал с прислугой… Дружеский подход. Красивый парень и умеет обращаться с женщинами.

Сержант Кумбз вошел, слегка запыхавшись. Он был явно доволен собой, хотя и старался это скрыть за приличествующей подчиненному почтительностью.

– Я подумал, что лучше прийти и доложить вам, сэр, поскольку знал, где вас найти.

Он молчал, бросив недоверчивый взгляд на Пуаро, чей экзотичный, явно иноземный вид не располагал сержанта пренебречь предписываемой уставом осторожностью.

– Выкладывай, парень! – сказал Грэйндж. – Не обращай внимания на мосье Пуаро. Он знает правила этой игры лучше, чем ты сможешь их усвоить даже через несколько лет!

– Слушаюсь, сэр. Я кое-что узнал на кухне от судомойки.

Грэйндж, перебив его, с торжеством повернулся в сторону Пуаро:

– А что я вам говорил?! Всегда есть надежда на кухонную прислугу. Господи, помоги нам! Что мы будем делать, если начнут увольнять прислугу и будут обходиться без судомоек?! Говорят, судомойки болтливы. Не совсем верно! Просто они так унижены поваром и прочими слугами, что рады поделиться своими наблюдениями с любым, кто готов их выслушать. Это просто в человеческой натуре. Продолжай, Кумбз!

– Вот что сказала девушка, сэр. В воскресенье после полудня она видела дворецкого Гаджена, который стоял в холле с револьвером в руке.

– Гаджен?

– Да, сэр. – Кумбз заглянул в свою записную книжку. – Вот точные ее слова: «Не знаю, как мне следует поступить, но, думаю, мне следует рассказать обо всем, что я видела в тот день. Я видела мистера Гаджена; он стоял в холле с револьвером в руке. Мистер Гаджен выглядел очень странно». Я не думаю, – сказал Кумбз, перебивая свой доклад, – что выражение «выглядел очень странно» что-нибудь значит. Мне кажется, она это просто выдумала. Но я решил, что вы должны узнать об этом немедленно.

Инспектор Грэйндж поднялся с довольным видом человека, который точно знает, что ему следует делать, и готов немедленно приступить к действию.

– Гаджен? – повторил он. – Я сейчас же допрошу его.

В кабинете сэра Генри инспектор Грэйндж пристально вглядывался в невозмутимое лицо дворецкого. Пока перевес был на стороне Гаджена.

• Предыдущая
• 35/51
• Следующая