Божественные маскарады - 2 - Фирсанова Юлия Алексеевна - Страница 38

• Предыдущая
• 38/94
• Следующая

Темно-красное, с гранатовым оттенком вино пролилось на многострадальную юбку Элии. Но и на сей раз мастер Ластреа оправдал свою репутацию и цену: жидкость, нарушая законы природы, не намочила ткани, а просто соскользнула на пол, образовав кровавую лужицу. Толпа гостей вновь быстро очистила местность вокруг богини, предвкушая второй акт занимательного шоу.

Избавившись с помощью чистящего заклятия от осколков и лужицы под ногами, Элия сочла нужным отследить направление действия чар. «Так!» – подумала принцесса, пристально посмотрела на Мелиора и поманила его пальцем, привычно создавая вокруг диванчика небольшую зону невмешательства. Гости разом утратили интерес к происходящему. «Ну подумаешь, бокал случайно разбился, с кем не бывает!»

Мелиор встал и на негнущихся ногах приблизился к сестре. Он всегда переживал и очень сильно боялся, если какой-то его поступок вызывал открытое недовольство любимой сестренки. И сейчас, чтобы добиться прощения, бог интриги мгновенно просчитал все возможные варианты и выбрал самую парадоксальную из тактик, от всей души надеясь на ее действенность.

– Что это значит, дорогой? – потребовала объяснений принцесса.

Герцог приготовился слушать, гадая, какой мед на уши сестре попытается вылить Паук в этот раз.

– Прости, любимая, – покаянно вздохнул принц и, смерив Элегора негодующе-возмущенным взглядом, закончил: – Но я же не виноват, что герцог взял не тот бокал. Мне пришлось столь грубо вмешаться, чтобы не было нежелательных последствий.

Герцог, на секунду онемев от изумления, с восхищением уставился на бога интриги. Чтобы вот так, открытым текстом, нахально признать свою вину, да еще и обвинить в происшедшем потенциальную жертву – такого он еще ни разу не слышал.

– Понятно, – серьезно кивнула принцесса. – Во всем, как всегда, виноват ужасный герцог Лиенский, а ты просто невинная жертва обстоятельств.

– Именно, милая, – обрадованный тем, что его поняли правильно, лучезарно улыбнулся бог интриги и отвесил сестре легкий признательный полупоклон.

Обретя дар речи, Элегор вставил пару слов от себя:

– Я в восторге от вашей искренности и непосредственности, принц, а уж ваша доброта повергает меня в бесконечный экстаз.

Мелиор смерил надоедливого сопляка подозрительным взглядом, но промолчал, зато продолжила принцесса:

– И все-таки я очень надеюсь, дорогой, что больше герцогу не придется беспокоиться о рецептах подаваемых напитков и блюд. Не правда ли?

– Разумеется, – элегантно кивнул бог и, получив разрешение, удалился, скрывая легкую досаду.

Сестра потребовала от него существенного сужения поля деятельности. Впрочем, яды изобретательного интригана могли действовать не только через пищу. А огорчало его то, что на ближайшее время всякое действие любой отравы на герцога Элия связала бы с именем брата. Это означало необходимость значительного перерыва в изысканиях, совмещенных с попытками отправления неугомонного нахала в долгое путешествие между инкарнациями.

– Пожалуй, наш роман уже принес первые плоды ревности, – заметила богиня, когда Мелиор вернулся в общество Энтиора. Вампир, чтобы не встречаться взглядом с сестрой, усердно занимался изучением состояния собственного маникюра.

– Ага, – радостно согласился Элегор, теперь уже просто телепортируя на стол второй бокал и наполняя его для принцессы вторично. То, что Энтиор бесится, не могло не радовать молодого бога.

Элия вновь изумилась абсолютному бесстрашию и бесшабашной беспечности герцога. «Чистокровный авантюризм и полное отсутствие инстинкта самосохранения. Придется поработать за двоих и немного снизить напряженность в обществе», – подумала принцесса и беспечно продолжила, пригубив вино:

– Значит, мы своего добились и теперь можем, поддерживая имидж влюбленных, развлекаться в свое удовольствие?

– Нет, все-таки не зря в мирах ходят слухи о твоем непостоянстве. Ты меня уже бросаешь, леди Ведьма? – огорчился герцог.

– На чуть-чуть, дела государственной важности, знаешь ли, – умильно улыбнулась принцесса. – Хочу перемолвиться парой словечек с Нрэном, а еще новые послы на Новогодье прибыли, дабы, как всегда, присутствовать на официальных церемониях, подтверждающих величие и мощь Лоуленда, принять участие в увеселительных мероприятиях и засвидетельствовать свое почтение королевской семье. Надо бы проявить великодушие, дать им возможность мне представиться.

– Конечно, потенциальную добычу надо знать в лицо. И почему этих самых послов всегда больше, чем «послиц»? – пошутил герцог с донельзя печальной миной.

– Чтобы развлекать меня и Энтиора, конечно, – безапелляционно заявила принцесса, игриво стукнув приятеля по руке сложенным веером.

– Самое лучшее – королевским деткам. Это несправедливо! – возмутился Элегор.

– Ты еще мал и ничего не понимаешь в высших законах вселенской справедливости и тайнах дипломатии, мальчик, – наставительно заметила богиня и, послав воздушный поцелуй, вспорхнула с диванчика.

Как ни прятался несчастный воитель за колонной в укромном уголке зала, Элия быстро определила его местонахождение. И прежде, чем застигнутый врасплох мужчина успел сменить место дислокации, составила ему компанию, участливо осведомившись:

– Как ты себя чувствуешь, милый?

Сдержав рвавшийся с языка ответ: «Спасибо, хреново!» – Нрэн стоически ответил:

– У меня все в порядке.

– А как твоя нога? Мне показалось, ты серьезно обварился утром.

– Уже все отлично, – терпеливо повторил принц, всей душой надеясь, что Элия не будет проверять справедливость его слов прямо в бальной зале. От принцессы, конечно, можно было ожидать всего, но сдирать штаны с сопротивляющегося кузена на публике она не стала бы. Во всяком случае, так полагал бог.

– Не знала, что тебе тоже по душе буйство стихий. Мы сегодня нарушили твое уединение в Садах, извини, – продолжила женщина.

– Да нет, ладно, ничего, – скороговоркой ответил воитель и снова погрузился в красноречивое молчание.

– Прекрасно, значит, ты на меня не сердишься и здоров. Тогда давай потанцуем? – улыбнувшись, предложила искусительница.

– Нет, – испуганно отказался принц, отчетливо представляя последствия танцев с кузиной, никак не вписывающиеся в нормы этикета. Покрой ее платья, как всегда, напрочь смел все бастионы целомудрия великого воителя, а сейчас разрушал последние заслоны силы воли.

– Что ж, придется поискать кого-нибудь другого, более сговорчивого, но если передумаешь, дай знать, для тебя моя бальная карта всегда свободна, – разочарованно вздохнула принцесса, прищелкнула пластинами сложенного веера и неторопливо покинула Нрэна, предоставив ему отличную возможность полюбоваться своей великолепной спиной.

Мужчина проводил ее голодным, несчастным взглядом.

Искоса наблюдая за мытарствами кузена, сочувственно вздохнул добряк Кэлер. Принц пожалел Нрэна, обреченного на страдания своей странной любовью к ветреной принцессе и жестоким обетом братьев. Нет, бог бардов решительно не понимал странной стратегии избегания, которой руководствовался воитель в своем поведении при любом прямом столкновении с Элией, но сочувствовал жертве цепких коготков и острого языка любимой сестры, отдавая должное осадным талантам и упрямству богини любви.

Вмешиваться напрямую в коварные планы родственников, а тем более разбирать сердечные дела Нрэна Кэлер, чтя правила игры, вовсе не собирался. Но переброситься с кузеном парой слов, чтобы перевести его внимание на что-нибудь не столь сложное и неразрешимое, как несчастная любовь, принц мог.

Сняв со своей шеи двух прелестных подруг, графинь Вейских, которые выпытывали у принца подробности создания романса «Томление» и явно претендовали на роль муз для следующих сочинений, Кэлер пересек зал и приблизился к Нрэну.

– Привет, не видел тебя сегодня на пирушке, зря не пришел, мы славно повеселились, – поздоровался принц, сердечно улыбнувшись.

– Прекрасный вечер, у меня были другие дела, – хмуро, но не зло отозвался бог, не заостряя внимания на том, что его попросту туда не позвали. Нрэн вообще очень редко злился на Кэлера по-настоящему, поскольку принц никогда не злорадствовал над кузеном, хоть иногда легко его подкалывал.

• Предыдущая
• 38/94
• Следующая