Жена Кукловода (СИ) - Данцева Юлия - Страница 57

• Предыдущая
• 57/82
• Следующая

- Да, Господин! – она очень хочет заслужить прощение.

Он расстегивает пряжку ремня и молнию брюк.

- Давай, Эль. Служи своему Господину.

Его хриплое дыхание становится чаще, собранные в хвост волосы он наматывает на кулак. Она старается расслабить горло, принять глубже, так как он любит. Стон, похожий на рычание… уже близко…

- Хватит! – Он резко отталкивает ее. – У меня другие планы.

Застегивает брюки, идет к постели, садится на край и призывно похлопывает по коленям. Страх жгучей струйкой течет по венам. Она не хочет порки. Но прощение может быть только после наказания. Медленно встает. Четыре шага до постели, каждый отдается внутри как оборванная струна. Она ложится животом ему на колени, обнаженную кожу покалывает ткань брюк.

- Руки за голову.

Теплая ладонь начинает ласково гладить ее ягодицы. Обманчивая ласка, но она поддается, млеет… Резкий шлепок. Она вскрикивает от неожиданности. Боль обжигает, но ладонь опять гладит, втирая ее в кожу вместе с маслом, расслабляя… Новый удар и опять ласковое поглаживание… Кожа горит, становится нестерпимо чувствительной, кажется, каждая клеточка пылает по отдельности…

- Как красиво, - шепчет он восхищенно, - обожаю этот розовый цвет…

Последние шлепки выбивают из нее стон, и на глазах выступают слезы…

И тут ладонь сменяют нежные губы, целуют ее горящую кожу, забирают боль, ласкают, нежат. Он помогает подняться, бережно усаживает рядом. Потом берет в ладони ее лицо, пристально смотрит в глаза. По ее щеке скатывается слезинка, он ловит соленую капельку поцелуем.

- Прощена. Теперь удовольствие.

Жадно целует ее в губы, в шею, а потом опрокидывает на кровать. Гладит ее тело, медленно, любуется, ласкает…

Мягкая кожа наручей и поножей обхватывает запястья и лодыжки. Он никогда не использует металлические наручники, чтобы не повредить кожу.

Беспомощна, распята, по телу - дрожь от предвкушения и жгучего желания.

Розовый свет меркнет – на глаза ложится шелковая повязка.

- Повтори стоп-слова.

Тихий горячий шепот над ухом.

- Тепло и горячо, - привычно выдыхает она.

- На сегодня я даю тебе другое. Холодно. Повтори.

- Холодно, – послушно шепчет она.

- Умница.

Она лишена зрения и ловит каждый звук, шорох, скрип, мучительно пытается определить по ним, где Господин и что собирается делать.

Тихое потрескивание… запах плавленого воска, с примесью какого-то аромата… Корица… ваниль… лимон…

Что-то начинает гладить ее кожу, медленно, ласково… такое нежное, мягкое прикосновение, покалывание, немного щекотное… Мех? Как же приятно… Ей хочется урчать как кошка, и она пытается выгнуться вслед этой волшебной ласке.

Кусает губы от нетерпения… и тут же жесткий поцелуй, как укус… Такой же на груди… Она вскрикивает, когда зубы сжимаются на соске… на другом… Больно! Но тут же ласковый язык, губы, щекочут, посасывают…

Живот… ямка пупка… ниже… Она мечется по подушке в нестерпимо сладкой истоме… Через несколько минут начинает умолять его…

- Нет! – жесткий приказ, и она готова разрыдаться от разочарования.

И вдруг горячая боль обжигает ее грудь… Она кричит… Пальцы гладят и скользят…

- Тебе нравится? – опять это бархатное рычание не ухо.- Это воск…

Горячая почти на грани терпения капля падает на другую грудь, и она опять кричит.

И снова медленные ласковые поглаживания.

Тело натянуто как струна и трепещет в сладкой муке ожидания. Она не знает, куда упадет следующая обжигающая капля, и это сводит с ума.

На живот проливается целая струйка, медленно горячей лавой стекая в пупок. Хриплый стон рвется из груди, где тоже уже горячо… так горячо…

Опять нежное скольжение ладони… ниже… ниже… она больше не может терпеть… Возбуждение такое сильное, что больно в груди. Боль пульсирует в висках, разливается по телу, заполняет, растворяется в жгучем удовольствии.

- Пожалуйста… Господин…

- Не сейчас!

В груди уже будто развели маленький костер… Жар все сильнее… так больно… все сильнее немеют пальцы рук, стянутых наручами…

Его пальцы осторожно разводят набухшие влажные складки, и следующая капля приземляется прямо туда…Мир вдруг сжимается до одной горячей пульсирующей точки…

Она кричит, хрипло, срывая горло, и вдруг все тело затапливает нестерпимая, жгучая боль, будто прорвавшаяся из груди… Во рту противный вкус металла… она не чувствует больше рук и ног, ладони и ступни леденеют, в груди полыхает пожар… Уже теряя сознание, хрипит:

- Горячо… так горячо… и… холодно…

Она уже не видела, как он встревожено приложил пальцы к ее шее, пытаясь нащупать пульс, как вскрикнул от ужаса и начал судорожно расстегивать ремни на запястьях и лодыжках, как метнулся в коридор, достал телефон и набрал «03», как вернулся обратно, достал из тумбочки лекарства, шприцы, начал делать ей уколы, искусственное дыхание и массаж сердца….

Лихорадочно, не попадая в рукава, оделся и одел ее, застегивая неловкими пальцами пуговки на блузке… Как плакал и шептал: «Держись, родная, держись…»

Не слышала сирены скорой помощи… Она уже ничего не слышала и не видела… Она почти умерла… Ее сердце в тот вечер остановилось.

***

Разноцветные обрывки… лица… фигуры… шепот… больно… очень больно…

…- Господи… как я мог… я врач….

…- нет… вины… это спонтанно… острая… недостаточность…

…- виноват… только… жить… как?..

Пытается мучительно дотянуться до этого голоса и вдруг понимает, что не ощущает своего тела…

Темнота…

***

Темнота, оказывается, бывает разного цвета. Сегодня - мутно-зеленая.

Словно на глубине… Уши давит… не хватает воздуха… как страшно… Больно!!!

… - Скорее! Опять остановка!

***

Серая полутьма, вязкая как клейстер… Несчастное насекомое, попавшее в ловушку. Тихо погружается… только дна все нет… где же дно?

От него можно было бы оттолкнуться и попробовать всплыть… Только как? Нет ничего – рук, ног, туловища… только в груди что-то есть… и оно болит… так болит…

-… к операции… наркоз… как она?... плохо… Фибрилляция! Адреналин! Двести джи!.. Руки!… Чисто!…

Страшный удар… ребра… наверное теперь там месиво…

Темнота…

***

Тихий мамин голос что-то шепчет… невозможно разобрать… нет… не шепчет… поет… она поет… колыбельная… мамочка… как жаль…

Прохладная мягкая ладонь на лбу… как приятно… стоп. Она чувствует? Наверное, просто сон…

- Спи моя радость, усни…

Мамочка… я не хочу больше спать! Но веки такие тяжелые… так сладко… качает… спать… спать…

***

- …не приходила в себя? Должна уже очнуться… Показатели? Почти норма. Это хорошо…

Родной голос, такой тревожный… Она хочет крикнуть, что слышит его… но губы не слушаются.

Опять темно…

***

Поняла, что сможет открыть глаза. Просто нужно немного усилий. Надо же, оказывается поднять веки - это тяжело… Но она должна…

Пробивает пот… как трудно… узенькая полоска света… ох… ярко, слишком ярко… В темноте там проще, легче… отдышаться… еще разок. Слезы… ярко… но она видит!

- Позовите Руслана Николаевича! Очнулась!

Сильная теплая ладонь сжала безвольно лежащую поверх больничного одеяла руку.

Все расплывается перед глазами, но она различает родное лицо, осунувшееся, встревоженное, но радостное.

- Милая… хорошая моя… наконец…

Руслан прикладывает ее ладонь к своей щеке… Колется… небритый…

Из уголка левого глаза скатывается слезинка. Он наклоняется и ловит ее губами…

- Я так виноват… прости меня… прости…

О чем это он? В чем виноват? И что вообще происходит? Пытается поднять руку, чтобы обнять его за шею.

- Нет! Не двигайся. Еще рано. Только три дня после операции. Отдыхай. Сейчас сестра сделает укол. Поспи.

Спать?! Она не хочет больше спать! И какой операции?

Боковым зрением видит женскую фигуру в коротком белом халатике, она вводит что-то в капельницу…

• Предыдущая
• 57/82
• Следующая