Пустой Трон (ЛП) - Корнуэлл Бернард - Страница 62

• Предыдущая
• 62/71
• Следующая

Этельстан посмотрел на всех пятерых и вздохнул.

- Вы христиане? - наконец спросил он.

- Громче, - велел я.

- Вы христиане? - его голос еще не начал ломаться.

Ханульф посмотрел на меня, как будто прося избавить его от этой глупости.

- Говори с принцем, - сказал я ему.

- Мы христиане, - вызывающе ответил он.

- Тем не менее, вы бы позволили язычникам захватить это место? - спросил Этельстан.

- Мы повиновались своему господину, - ответил Ханульф.

- Ваш господин - изгой, - заметил Этельстан, и Ханульфу нечем было возразить.

- Твоё решение, мой принц, - потребовал я.

Этельстан нервно облизал губы.

- Они должны умереть.

- Громче!

- Они должны умереть.

- Еще громче, - велел я, - и говори им, а не мне. Посмотри им в глаза и объяви свое решение.

Руки мальчика сжимали подлокотники так, что побелели костяшки пальцев.

- Вы должны умереть, - сказал он им, - потому что предали свою страну и своего бога.

- Мы... - начал Ханульф.

- Тихо! - прикрикнул я на него, потом посмотрел на Этельстана. - Быстро или медленно, мой принц, и каким образом?

- Образом?

- Мы можем повесить их быстро, - пояснил я, - или повесить их медленно. Или можем подарить им смерть от меча.

Мальчик прикусил губу и повернулся к тем пятерым:

- Смерть от меча, - произнес он твердо.

Четверо мужчин постарше попытались схватиться за мечи, но были слишком медлительны. Всех пятерых схватили и вытащили на улицу, в серый рассвет, где люди Меревала сорвали с них кольчуги и одежду, оставив лишь в грязных рубахах, свисавших до колен.

- Дайте нам священника, - попросил Ханульф. - Хотя бы священника?

Священник Меревала, некто по имени Уиссиан, помолился с ними.

- Не слишком долго, отец, - предупредил я его, - у нас куча работы!

Этельстан наблюдал за преклонившими колени осужденными.

- Я вынес правильное решение, господин?

- Когда ты начал обучаться владеть мечом, - спросил я, - что ты узнал в первую очередь?

- Как блокировать удары.

- Да, а что еще?

- Как блокировать, уворачиваться и делать выпады.

- Ты начинаешь с этих простых вещей, то же самое и с правосудием. Это решение было простым, потому я и позволил тебе вынести его.

Он нахмурился.

- Простым? Лишить человека жизни? Пятерых человек?

- Они предатели и изгои. Они бы умерли, что бы ты ни решил. Я наблюдал, как священник коснулся лбов приговоренных. - Отец Уиссиан! - крикнул я. - Дьявол не может ждать, пока вы теряете время, поспешите!

- Ты всегда говорил, - тихо произнес Этельстан, - что одного нужно оставлять в живых.

- Я говорил?

- Говорил, господин, - подтвердил он, решительно подошёл к стоящим на коленях и обратился к самому младшему:

- Как тебя зовут?

- Кенгар, господин, - ответил мальчик.

- Идём, - сказал Этельстан, и когда Кенгар заколебался, потянул его за плечо. - Я сказал, идём. Он подвёл Кенгара ко мне. - На колени, - приказал он. - Могу я одолжить твой меч, лорд Утред?

Я дал ему Вздох Змея и смотрел, как он обхватил рукоять своими маленькими руками. - Присягни мне, - приказал он Кенгару.

- У тебя мозгов, как у придурка, переевшего мухоморов, мой принц, - сказал я.

- Клянись, - приказал Этельстан Кенгару, и тот обхватил своими руками руки Этельстана и присягнул ему на верность. Он смотрел на Этельстана, когда произносил клятву, и я видел слезы, текущие по его щекам.

- У тебя мозги, как у бешеной жабы, - сказал я Этельстану.

- Финан, - позвал Этельстан, игнорируя меня.

- Мой принц?

- Отдай Кенгару его одежду и оружие.

Финан посмотрел на меня. Я пожал плечами.

- Делай, как говорит этот идиот с воробьиными мозгами.

Мы убили четверых остальных. Достаточно быстро. Я заставил Этельстана смотреть на казнь. Мне очень хотелось, чтобы он убил Ханульфа сам, но я спешил и не хотел тратить время, глядя как мальчишка пытается зарезать человека до смерти, и потому Ханульфа убил мой сын, забрызгав римскую улицу кровью. Этельстан побледнел, глядя на эту бойню, а Кенгар всё еще плакал, возможно, потому, что был вынужден наблюдать, как умирает его отец. Я отвел мальчишку в сторону.

- Послушай, - сказал я, - если ты нарушишь клятву принцу, я тебе уничтожу. Дам голодным ласкам отгрызть тебе яйца, отрежу твой член кусочек за кусочком, ослеплю, вырву тебе язык, сдеру со спины кожу и переломаю лодыжки и запястья. И после этого оставлю в живых. Ты меня понимаешь, парень?

Он кивнул, слишком испуганный, чтобы говорить.

- Тогда прекрати дрожать и займись делом - у нас много работы.

И мы занялись приготовлениями.

Я не видел, как умирал мой отец, хотя находился рядом, когда это случилось. Я был в возрасте Этельстана, когда датчане вторглись в Нортумбрию и захватили Эофервик, главный город этой страны. Мой отец со своими людьми присоединился к армии, что пыталась отбить город, и это выглядело простой задачей, потому что датчане позволили упасть целому участку частокола Эофервика, предлагая легкий путь внутрь по улицам и переулкам. Я до сих пор помню, как мы издевались над датчанами, потому что они такие небрежные и глупые.

Я смотрел, как наша армия сформировала три клина. Отец Беокка, которому приказали заботиться обо мне и хранить меня от неприятностей, сказал, что клин на самом деле называется porcinum capet или кабанья голова, и по какой-то странной причине я так и не забыл эти латинские слова. Беокка был возбужден и уверен, что станет очевидцем христианской победы над языческими захватчиками. Я разделял его волнение и помню, как видел поднятые знамена, слышал приветственные возгласы, когда армия Нортумбрии переползла через невысокую земляную насыпь, карабкаясь по обломкам частокола, и вошла в город.

Где и погибла.

Датчане не были ни небрежными, ни глупыми. Они хотели, чтобы наши воины вошли в город, потому что, оказавшись внутри, они обнаружили, что датчане построили новую стену, чтобы огородить поле битвы, и поэтому наша армия оказалась в ловушке, Эофервик был переименован в Йорвик, а датчане стали владыками всей Нортумбрии, кроме крепости Беббанбург, которая была слишком мощной даже для армии датских копейщиков.

А в Честере благодаря Этельфлед у нас были десятки тяжелых бревен, готовых к отправке в Брунанбург для изготовления частокола.

И мы использовали их, чтобы построить стену.

Когда кто-то входит через северные ворота Честера, он попадает на длинную улицу, что идёт прямо на юг. По обе стороны тянутся римские постройки, сделанные из камня или кирпича. По правой стороне улицы расположено одно длинное здание, которое я всегда считал казармами. В нем были окна, но только одна дверь, и эти проёмы было легко заблокировать. С левой стороны стояли дома с переулками между ними, и мы перегородили их бревнами и заколотили в домах двери и окна. Переулки были узкими, так что стволы положили вдоль, создав боевую площадку около пяти футов высотой, а саму длинную улицу перекрыли большой кучей тяжелых бревен. Воины Сигтрюгра могли войти в город, но оказались бы на улице, которая никуда не вела, улице, заблокированной огромными бревнами, улице, обращенной в ловушку из дерева и камня и несущей смерть от огня и стали.

Огонь. Самой слабой частью ловушки было длинное строение на западной стороне улицы. У нас не было времени сломать крышу и сделать боевую площадку над стеной, и оказавшиеся в ловушке норвежцы могли бы достаточно легко боевыми топорами прорубить заблокированные двери и широкие окна. Поэтому я заставил людей заполнить длинное пространство щепками и соломой, небольшими бревнами и всем, что может гореть. Если они ворвутся в старые бараки, то их поприветствует адское пламя.

А на боевой площадке над воротами мы сложили еще больше бревен. Я приказал разрушить два римских дома, и воины носили камни из кладки на баррикады и к воротам. Мы сложили метательные копья, чтобы швырять их вниз в воинов Сигтрюгра. Солнце поднималось, а мы работали, добавляя в ловушку бревна, камни, сталь и огонь. Потом мы закрыли ворота, расставили людей на стенах, подняли яркие флаги и стали ждать.

• Предыдущая
• 62/71
• Следующая