Тень ее высочества - Ежова Лана - Страница 72

• Предыдущая
• 72/125
• Следующая

– Тристан, Локки, останьтесь, – попросил Константин бывших товарищей. – Всем остальным желаю доброй ночи, если, конечно, сможете уснуть.

Когда за советниками закрылась дверь, император повторно проверил малый зал совещаний на наличие невидимых слушателей. Заклинание золотистой изморозью поползло по стенам и, не найдя ничего подозрительного, осыпалось сверкающей пылью на матово-черный пол.

– Где она?

В синих глазах императора темными тучами сгустились гнев и ненависть. Только одно существо вызывало подобные эмоции – двойник его дочери Мариэллы. Проклятая полукровка сбежала из дворца, когда нужда в ней усилилась. Неблагодарная дрянь, словно предвидя надвигающуюся войну, посмела исчезнуть, не оставив следов. Ей явно помогали, но найти виновных не получилось.

– Мои люди прочесывают тракты, увы, безрезультатно.

Император выжидательно посмотрел на мага. Тристан поспешил отчитаться, как и Локки.

– Приготовив розыскные амулеты на основе ее волос, я выполнил свою работу. Что еще предпринять, я не знаю.

Император почувствовал ложь, но не стал уличать мага в обмане. Не время. Локки тоже темнил, какие-то сведения его шпики, скорее всего, нарыли, но шут ими не поделится. Предатели… кругом одни предатели!

Константин, не поднимая головы, мерил шагами расстояние от стены до кресла.

– Войны не будет, если состоится свадьба северной принцессы с принцем Аг-Грассы!

– Ты все-таки собираешься выдать Мариэллу за сына некроманта? – поразился Тристан.

– Мариэлла обзаведется гаремом? Ведь ты пообещал ее юному герцогу Ризу, протеже Эвгуста, – язвительно напомнил Локки.

– Нет, я не хочу отдавать дочь агграсскому выродку! Я собирался удочерить Эву перед богами Благой Семерки, сделав принцессой без права престолонаследования, и отдать агграссцу.

Тристан нахмурил брови:

– Раньше ты никогда не прикрывался невинными.

– Раньше было раньше, – Константин невесело хмыкнул, – а сейчас у меня есть дочь, ради счастья которой я готов на все.

– Интересно, как бы отнеслась Лелия к подобным откровениям? – вкрадчиво полюбопытствовал шут.

Император задохнулся от гнева:

– Пошли вон!

Тристан пожал плечами, Локки с преувеличенным подобострастием поклонился, и они промаршировали к двери.

– Знаешь, Тин, ты сам загнал себя в ловушку, – бросил стихийник напоследок и покинул зал совещаний.

Как только захлопнулась дверь, лицо императора исказилось от боли. Уменьшительное имя, которым называли его в прошлом друзья, всколыхнули воспоминания. Со смертью Лелии он потерял все: любовь, счастье, самоуважение, дружбу.

Он так одинок… Император встал у зеркала и рассеянно взъерошил темные волосы. Собственное отражение иногда пугало: глаза человека в зеркале не могли принадлежать ему. Отчужденные, жестокие, холодные. Чужие глаза. Правитель раздраженно замахнулся, но разбить зеркало не успел. Висящий на шее кристалл вызова нагрелся, сообщая, что с ним жаждут общения.

Константин, заинтригованный, послал ответ-согласие и провел указательным пальцем по раме. Зеркало на миг помутнело и прояснилось, показывая прекрасную женщину в белых одеждах жрицы Судьбы. Синие глубокие глаза с темным ободком вокруг радужки, молочная кожа и роскошные черные волосы, собранные в высокую прическу, – Регина как всегда выглядела великолепно. Сердце мужчины застучало быстрее, а потом успокоилось, вспомнив, что перед ним сестра любимой, а не она сама. Насмешка судьбы – боготворя Лелию, он с трудом выносил фанатичную Регину. После смерти императрицы чувства к жрице Судьбы изменились: антипатия переросла в тихую ненависть. Почему она пробуждала в нем злость, Константин не сказал бы, даже если бы боги призвали его к ответу. Возможно, потому, что жрица жива, тогда как ее старшая сестра давно в могиле?

– Что тебе надо? – пропустив мимо ушей приветствие Регины, прорычал император. – Ты знаешь, как опасно нам разговаривать в такое время.

Жрица устало прикрыла глаза.

– Ты сам сказал, связаться с тобой, как только я вернусь в храм.

Черты лица мужчины разгладились, обретя нехарактерную мягкость.

– Моя маленькая девочка что-нибудь мне передавала?

– Да, благодарности. Мар в восторге и от книг и от котенка. Хотя последний и доставил мне хлопот. Особенно когда плыли по морю.

– Что сообщил целитель? – перебил император.

Регина вздохнула – он внимательно слушал, лишь когда она говорила о его любимой дочери.

– Не беспокойся, здоровье Мариэллы в порядке. И то, чего ты боишься, с ней не произойдет.

– А что говорят учителя?

– Что и всегда, их ученица – талантлива безмерно, но неусидчива.

Император кивнул и не удержался от признания:

– Как же я хочу увидеть мою девочку!

– Посмотри на Эву, она ничем не отличается от Мар, – неосторожно предложила Регина и тут же прикусила язык.

Константин заскрипел зубами:

– Смешно, но на твою воспитанницу я бы посмотрел, да только она сбежала.

Кровь отхлынула от лица жрицы:

– Как сбежала? Куда? Почему не сказал раньше?

Ее вопросам не было конца. Император махнул рукой, останавливая поток слов:

– Твоя любимица, вероятней всего, направляется домой. Но ты должна убраться из храма до ее появления.

– Почему? – Женщина недоверчиво уставилась на собеседника. – Я думала, что ты захочешь вернуть ее. Пока Эвгуст заинтересован в Мариэлле, Эва должна играть роль принцессы.

– Вот именно, пока Эвгуст хочет разыскать мою дочь, ты должна исчезнуть. Я думаю, нет, я уверен, что проклятый колдун подбирается к тебе, второму человеку в Межграничье, который знает местонахождение Мар.

Регина стала еще бледнее.

– Не понимаю, как в этом замешана Эва?

– Она, скорее всего, маячок и приведет за собой Эвгуста прямиком к тебе, в святая святых храма. И ты расскажешь, где прячется Мариэлла.

Некоторое время жрица старалась осмыслить услышанное, затем, вздохнув, согласилась:

– Хорошо, я на время исчезну.

– Люби ты племянницу по-настоящему, исчезла бы навсегда, – пробормотал император тихо.

Но Регина услышала и скривилась, словно проглотила насекомое. Оскорбившись, она со своей стороны поднесла руку к зеркалу, чтобы прервать связь.

– Подожди! – потребовал правитель. – Ты передала Мар артефакт?

Жрица пожала плечами и с легкой улыбкой на красивых устах поинтересовалась:

– А ты как думаешь? – И скрылась в белесом тумане.

– Дрянь! – рыкнул император и впечатал кулак в зеркало.

Осколки серебристым дождем пролились на пол.

Император, как дикий зверь на цепи, пронесся несколько раз вдоль стены, наступая на осколки. Потом взял себя в руки и с хладнокровно-заносчивым выражением лица покинул зал совещаний. Спустя пару мгновений наверху раздался шорох громадных крыльев.

Аташ отлепился от потолка и спланировал вниз. Смуглый торс блестел в приглушенном свете камней-светляков, железные мускулы перекатывались под бархатистой кожей. Миндалевидные глаза камийца горели торжеством – он заполучил прелюбопытные сведения для Эвгуста, колдун будет доволен. Темные крылья исчезли, словно их и не было вовсе.

Демон навел на себя иллюзию рубашки с высоким глухим воротом. Раньше он не стеснялся разгуливать по дворцу в полуобнаженном виде. Но не в последнее время. Хотя довольно поздно, но какая-нибудь фрейлина может страдать бессонницей, и тогда натираний вонючей массой подозрительного происхождения не избежать. С чьей подачи придворные дамы вдруг вздумали караулить его в коридорах, да еще со зловонной мазью, он не знал. А если бы узнал, шутнику пришлось бы худо.

Насвистывая нехитрый мотивчик, Аташ распахнул дверь – и получил в грудь усыпляющее заклинание.

– В отличие от Тина, я проверяю на прослушку не только стены, но и потолки. – Тристан схватил бесчувственного демона за ноги и поволок к барельефу на стене, за которой находился один из потайных ходов.

Семиград, императорский дворец,

• Предыдущая
• 72/125
• Следующая